После этого Нэнси занялась моей ногой, бинт успел присохнуть, пришлось отдирать его, а следом и оставшиеся от штанов лохмотья. Я, стиснув зубы, вытерпел всё. Когда она обрезала ткань, сделав из штанов шорты, я смог рассмотреть рану. Выглядела она так, словно кто-то много раз втыкал в ногу острый кинжал и проворачивал его, прежде чем вынуть. Плохо выглядела, короче. Но, вместе с тем, нельзя было не заметить, что выглядели раны куда старше, чем есть на самом деле. Вполне можно было сказать, что ранили меня пару дней назад, а то и раньше. Никакого нагноения, которым пугал меня Алик, так и не появилось.
— Завтра, — напомнил лаборант, — раны заживут окончательно, а через пару недель не останется даже рубцов. Привыкай, ты теперь мутант.
— А по наследству это передаётся? — заинтересованно спросил Шурик.
— Опытов таких не делали, — задумчиво сказал он, — но, думаю, что перестройке подвергся не весь организм. Допускаю, что дети ваши ничего такого не унаследуют.
— Ладно, — сказал я, поднимаясь на ноги, — пойдём искать машину, пока жарко не стало.
Увы, по всем признакам, эти ребята пришли сюда пешком, об этом свидетельствовала небогатая поклажа во временном лагере и цепочка следов на песке, уходившая далеко в пустыню.
— Нда, — грустно сказал я, присаживаясь на камень и снимая с плеч мешок. Даже удивительно, как мы умудрились не растерять вещи во время приключений, даже ящик с добычей Нэнси продолжала таскать с собой. — Что делать будем?
— Чего-то мне не улыбается тащиться с поклажей двести километров по пустыне, — признался Шурик, — что там с передатчиком?
— На сигнал ракета прилететь может, — напомнил я.
— Не прилетит, — уверенно сказала Нэнси, — ему груз нужен, он не станет им рисковать.
— Значит, убивать нас будут иначе, — сделал я неизбежный вывод.
— А он, передатчик этот, сам по себе не опасен? — спросил Шурик, — может, нас прослушивали всё время, или даже видео смотрели.
— Нет, — решительно сказала Нэнси, — точно нет. У меня на этот случай были средства.
Она достала из мешка предмет, похожий на тот самый передатчик. Он был завёрнут в плотную чёрную ткань.
— Вот это, — она показала на ткань, — глушит любые волны, входящие и исходящие, нас невозможно прослушать или выследить, сигнал просто не уйдёт никуда.
— Уже легче, — согласился я, — что тогда, пойдём пешком или попробуем связаться?
— Не забывай, — напомнил Шурик, — что нам ещё в город нужно как-то попасть, а сделать это, не попавшись на глаза людям Клима, будет затруднительно.
— Значит, — решил я, — будем звонить. Пусть летит сюда сам, а груз заминируем и устроим переговоры.
— А если воздушно десантная бригада с ним прилетит? — ехидно спросил Шурик.
— Наши жизни ничего не стоят, а вот товар, который мы можем в последний момент уничтожить, для него ценен, из этого будем исходить.
— Он же сказал, что ему главное, чтобы товар не попал к другим.
— Куда там! — усмехнулась Нэнси, — он стар и скоро умрёт. Это факт. А в документах едва ли не половина посвящена омоложению и лечению старческих болезней. Это ему нужно.
— Тогда так, — решил я, — сейчас свяжемся, а потом сядем в засаду.
Всё же нам не давала покоя мысль, сто старый лис мог предусмотреть всё, в том числе и наши хитрости. Поэтому мы решили перестраховаться. «Фотоаппарат мы поставили на открытом месте, а к той стороне, в которую следовало говорить, прислонили пластину рации. Голос она передавала почти без искажения, догадаться, что мы далеко, он не сможет.
Нэнси аккуратно нажала кнопку связи и быстро отбежала на безопасное расстояние. Я взял рацию и начал вызывать:
— Клим? Вызываю Клима. Клим Леонов, ответь.
Несколько секунд ничего не происходило, потом рация ответила знакомым голосом:
— Не нужно имён, канал связи защищён, но лучше перестраховаться, я понял, что это вы, рад, что вы живы, вот только, что с товаром? Он у вас?
— Да, всё у нас, — объявил я, — ящик с образцами и вся информация на носителе. Готовы передать в любой момент, что с оплатой?
— Оплата тоже готова, — он на несколько секунд замолчал, — вы, кстати, все выжили?
С чего бы такая забота?
— Да, все трое выжили, — подтвердил я, — здесь рядом и стоим, а это важно?
— Нет, что вы, — он почему-то рассмеялся, — совершенно неважно. Ждите меня.
Связь оборвалась, а из передатчика ударили струи белого пара, образовавшие облако, диаметром метра четыре.
— Аэээииии… — захрипел Шурик, словно его душили, мы тоже добавили звуков, никто не знал, как действует этот газ, но нужно было как-то отреагировать.
Отключив рацию, мы бросились бежать. Ветер дул в противоположную сторону, но лучше избежать опасности, кто знает, насколько этот пар ядовит.
— Так, всё ясно, — сказал я, когда мы укрылись в полуразрушенном доме, — Нэнси, у тебя есть мнение о том, что это за газ?
— Примерно, название сложное, да оно и неважно, вызывает паралич дыхательной системы и почти мгновенную смерть. При этом летучий и быстро разлагается. Через пять минут это место будет безопасным.
— Ну, да, ему ведь ещё и груз забирать, зачем рисковать лишний раз.
— Думаешь, — с сомнением проговорил Шурик, — сам полетит.
— Допускаю, что с пилотом и охранником. Ему нужно груз проверить, да так, чтобы о нём меньше людей знало.
— Было бы неплохо. Через сколько вертолёт прилетит?
— Думаю, часа через два, успеем подготовиться.
Подготовиться мы успели, в мешок положили кирпичей, чтобы было похоже на ящик из сейфа, передатчик поставили на плоский камень, а сами разлеглись вокруг в живописных позах, позволяющих, однако, открыть огонь, не меняя положения тела.
Алика с дробовиком замаскировали отдельно, закопав его в песок ближайшего бархана. Снаружи осталась только голова и руки с оружием, которые мы прикрыли листом жести, найденным в руинах. Ждали долго, погода начала портиться, похоже, надвигалась буря, появились даже сомнения в том, что кто-то вообще прилетит.
Наконец, где-то далеко раздался шум винтов. Мы поскорее притворились мёртвыми. Вертолёт был совсем маленьким, вмещал он, максимум, четырёх человек. Никакого бортового вооружения видно не было. Сделав круг над нами, он приземлился на расстоянии трёх десятков метров, подняв винтами песчаную бурю в миниатюре. Выждав, пока пыль осядет, пассажиры, в количестве трёх человек, покинули транспорт.
Стоило мне увидеть среди этих троих фигуру Клима, как сердце начало биться чаще. Всё шло отлично.
— Мигель, — он повернулся к одному из сопровождающих, — подойди туда и проверь мешок, скажешь, что лежит в нём. Не бойся, яд уже перестал действовать.
— А если там заминировано? — с подозрением спросил боец с автоматом.
— За риск ты получаешь зарплату, — напомнил ему Клим, — чем больше риск, тем больше денег.
Мигель неуверенно кивнул и начал осторожно приближаться к мешку. «Трупы» лежавшие на пути, все они проигнорировали. Проверить содержимое мешка он не успел, поскольку ещё раньше оказался напротив ствола моего автомата. Я нажал на спуск, очередь ударила в него, отшвырнув в сторону, а мои спутники тем временем превращали в решето оставшихся. Никто из них не успел выстрелить или убежать.
В живых остался только пилот, который захлопнул дверь и начал взлетать. Очереди из двух автоматов не оказали никакого действия, вертолёт, кабина которого состояла по большей части из стекла, оказался хорошо бронирован. Вот только малая масса сыграла с ним злую шутку. Я успел выстрелить гранатой из ружья, на этот раз взрыватель был без оттяжки и взрыв прогремел сразу при попадании в цель. Летательный аппарат швырнуло в сторону, он зацепился винтом за стену, оставшуюся от разрушенного дом. Винт обломился, вертолёт швырнуло уже в другую сторону, некоторое время он даже пытался выправить полёт, но тут прилетела вторая граната, разбившая винт, после чего он камнем рухнул на землю.
Пилот был ещё жив, хотя падение его здорово травмировало. Кабину затягивало дымом, видимо, там началось возгорание. Он пытался открыть дверь, что-то кричал нам, возможно, просил помощи. Но в наши планы не входило спасение кого-либо из команды убийц, более того, мы были прямо заинтересованы, чтобы никто из них не выжил. Стоило ему открыть кабину, как в лицо ему ударила пистолетная пуля. Пустая каска с остатками крови, мозга и костей влетела в кабину, а обезглавленное тело вывалилось наружу.
Некоторое время мы молча смотрели на убитых. Из оцепенения нас вывел громкий выстрел из дробовика. Мы резко обернулись, вскидывая оружие, но тут же его опустили. Алик, про которого мы благополучно забыли, стоял с дробовиком в руках, а рядом лежал убитый мной Мигель. На этот раз, с разнесённой головой.
— Он выжил, — сказал Алик, показывая на окровавленный труп. — Броня очень надёжная, ему оторвало руку и частично разнесло челюсть. Но стрелять он всё ещё мог.
Судя по кровавому следу, прополз однорукий Мигель метра три, а потом вскинул автомат, но выстрел из дробовика в затылок, прикрытый только кепкой, разнёс ему голову.
— Спасибо, — искренне сказал я лаборанту, — возьми его автомат, выбираться нам долго.
— Начинаю уже сомневаться, что правильно поступил, покинув лабораторию, — сказал он с усмешкой, поднимая автомат и пытаясь стереть с него кровь, — сидел бы там тихо-мирно, с Брендоном бы подружился, кадаврами командовал, а с вами, чего доброго, пристрелят скоро.
— Мы такие, — я развёл руками, — без приключений не можем, что дальше планируешь делать?
— Доберусь с вами до города, а там посмотрю, для меня работа всегда найдётся. А вы сейчас куда?
— Мы хотим выгодно продать добычу, — объяснил я, — можно и тебя с ней довеском.
— Продавать меня не нужно, а вот поработать в подобной лаборатории я могу, думаю, что возьмут и не пожалеют.
— Решено, — сказал я, — а теперь, друзья мои, собираем вещи и в путь, нам нужно добраться до города раньше, чем пустыня нас прикончит.
— Предлагаю задержаться, — сказал Шурик, показывая на небо, — скоро мы попадём в бурю.