е его понимание буддизма. Главным монахом общины тогда был некий Шэньсю, и все остальные естественным образом предположили, что сан должен перейти к нему, поэтому даже не пытались соревноваться.
Однако Шэньсю сомневался в своем понимании и решил представить свое стихотворение анонимно, чтобы заявить о своем авторстве только в том случае, если его одобрит Патриарх. Таким образом, ночью он написал следующие строки в коридоре возле жилища Патриарха:
Тело – это Дерево Бодхи;
Ум подобен чистому зеркалу.
Не забывай его почаще протирать
И не позволяй пыли приставать к нему. [l]
Утром Патриарх прочитал стихотворение и приказал возжечь перед ним благовония, сказав, что все, кто применит его на практике, смогут познать свою истинную природу. Но когда Шэньсю пришел к нему тайно и сообщил о своем авторстве, Патриарх заявил, что его понимание все еще далеко от совершенства.
На следующий день рядом с первым стихотворением появилось новое:
Никогда не было ни Дерева Бодхи,
Ни зеркала.
По сути, не существует ничего;
К чему же может пристать пыль? [m]
Патриарх знал, что это мог написать только Хуэйнэн, но, чтобы избежать зависти, он стер стихотворение своим башмаком и ночью тайно позвал Хуэйнэна в свою комнату. Он передал ему патриаршество, мантию и миску и приказал бежать в горы, пока оскорбленные чувства других монахов не утихнут и он не сможет начать публично проповедовать [77].
Из сравнения двух стихотворений виден характерный оттенок дзэн Хуэйнэна. Стихотворение Шэньсю явно отображает общепринятый и популярный взгляд на практику дхьяны в китайском буддизме. Очевидно, ее понимали как дисциплину сидячей медитации (цзочань), в которой ум «очищался» посредством интенсивной концентрации, вследствие чего исчезали все мысли и привязанности.
Многие буддийские и даосские тексты обосновывали этот взгляд, утверждая, что наивысшее состояние сознания – это сознание, свободное от всякого содержимого, всех мыслей, чувств и даже ощущений. В наше время такое представление о самадхи широко распространено в Индии. Но подобный буквализм, свойственный даже высшим кругам, знаком и нам, тем, кто имеет опыт наблюдения за христианством.
Позиция Хуэйнэна заключалась в том, что человек с пустым сознанием не лучше «куска дерева или камня». Он настаивал на том, что идея очищения ума неуместна и невразумительна, потому что «наша собственная природа в своей основе чиста». Другими словами, сознание или ум нельзя сравнить с зеркалом, которое нужно вытирать. Истинный ум – это «не-ум» (усинь), то есть он не должен рассматриваться как объект мысли или действия, как если бы он был вещью, которую можно схватить и контролировать. Попытки работать над собственным умом – это порочный круг. Пытаться очистить его – значит загрязнить его чистотой. Очевидно, что это даосская философия естественности, согласно которой человек не может быть по-настоящему свободным, непривязанным и чистым, если его состояние является результатом искусственной дисциплины. Он лишь имитирует чистоту, «подделывает» ясную осознанность. Отсюда и неприятная уверенность в своей праведности тех, кто занимается нарочитой и методичной религиозной практикой.
Учение Хуэйнэна сводится к тому, что вместо попыток очистить или опустошить ум следует просто его отпустить – потому что ум не является чем-то, за что стоит цепляться. Отпустить ум также значит отпустить мысли и впечатления (нянь), которые приходят и уходят «в» уме, – не подавляя их, не удерживая их и не вмешиваясь в них.
Мысли приходят и уходят сами по себе, потому что благодаря применению мудрости их ничто не блокирует. Это самадхи праджни и естественное освобождение. Это практика «не-мышления» [унянь]. Но если ты вообще ни о чем не думаешь и приказываешь мыслям исчезнуть, то это завязывание узла, и это называется недалеким взглядом. (2) [n]
Об обычном взгляде на медитацию он говорил:
Концентрироваться на уме и созерцать его, пока он не успокоится, – это болезнь, а не дхьяна. Ограничивать тело, сидя подолгу, – как это способствует Дхарме? (8) [o]
И еще:
Если ты начнешь концентрировать ум на покое, то ты просто вызовешь ненастоящий покой… Что значит слово «медитация» [цзочань]? В этой школе оно означает отсутствие препятствий, отсутствие преград; это вне любых объективных ситуаций, хороших или плохих. Слово «сидеть» [цзо] означает не возбуждать мысли в уме. (5) [p]
Опровергая ложную дхьяну простой пустоты ума, Хуэйнэн сравнивает Великую Пустоту с космосом и называет ее великой не просто потому, что она пустая, а потому, что она содержит солнце, луну и звезды. Истинная дхьяна – это осознание того, что наша собственная природа подобна космосу и что мысли и чувства приходят и уходят в этом «изначальном уме», подобно птицам в небе, не оставляющим следов. Пробуждение в его школе является «внезапным», потому что оно для смышленых людей, а не для медленно соображающих. Последние поймут лишь со временем, но не постепенно, поскольку доктрина Шестого Патриарха не предполагает стадий роста. Пробудиться – значит пробудиться полностью, потому что природа Будды не состоит из частей, и поэтому ее невозможно осознать по частям.
В его последних наставлениях ученикам содержится интересный ключ к позднейшему развитию мондо, или метода «вопросов и ответов»:
Если кто-то спрашивает тебя о бытии, отвечай о небытии. Если он спрашивает о небытии, отвечай о бытии. Если он спрашивает о простом человеке, отвечай о мудреце. Если он спрашивает о мудреце, отвечай о простом человеке. Этот метод взаимосвязанных противоположностей ведет к пониманию Срединного Пути. На каждый вопрос отвечай исходя из противоположного. (10) [q]
Хуэйнэн умер в 713 г., и с его смертью институт Патриархата прекратил существование, потому что на генеалогическом древе дзэн появилось несколько ветвей. Линия преемственности Хуэйнэна перешла к пяти его ученикам – Хуайжану (ум. 775), Цинъюаню Синсы (ум. 740), Шэньхуэю (668–770), Сюаньцзюэ (665–713) и Хуэйчжуну (677–744) [78]. Духовные наследники Хуайжана и Цинъюаня ныне образуют две основные школы дзэн в Японии – риндзай и сото. В следующие два столетия после смерти Хуэйнэна развитие линий преемственности и школ дзэн было достаточно сложным, поэтому мы рассмотрим лишь некоторые наиболее важные личности [79].
Темой сочинений и хроник последователей Хуэйнэна остается естественность. Исходя из принципа «истинный ум – это не-ум» и «наша истинная природа не обладает (особой) природой» также подчеркивается, что истинная практика дзэн – это не практика, то есть что быть Буддой – значит не намереваться быть Буддой. Согласно Шэньхуэю,
при наличии этого знания это созерцание [самадхи] без созерцания, мудрость [праджня] без мудрости, практика без практики. (4. 193)
Всякое развитие концентрации изначально неправильное. Ибо как, развивая концентрацию, можно достичь концентрации? (1. 117)
Когда мы говорим о работе с умом, состоит ли эта работа в активности или в неактивности ума? Если это неактивность, то мы ничем не будем отличаться от простонародных глупцов. Но если это активность, то она находится в сфере цепляния и мы опутаны страстями [клеша]. Как тогда нам найти избавление? Шраваки взращивают пустоту, пребывают в пустоте и опутаны ею. Они развивают концентрацию, пребывают в концентрации и опутаны ею. Они развивают спокойствие, пребывают в спокойствии и опутаны им… Если работать с умом – значит дисциплинировать ум, то как можно назвать это избавлением? (1.118) [80]
В том же ключе Сюаньцзюэ начинает свою знаменитую поэму «Песнь познания Пути» («Чжэн дао гэ»[81]):
Ты видишь этого беззаботного Человека Дао, который оставил обучение и не стремится [увэй]?
Он не избегает ложных мыслей и не ищет истинных,
Потому что неведение – это в действительности природа Будды,
И это иллюзорное, изменчивое, пустое тело – это тело Дхармы. [82] [r]
Существует следующая история о том, как Хуайжан посвятил в дзэн своего великого последователя Мацзу (ум. 788), который в то время практиковал сидячую медитацию в монастыре Чуаньфа.
– Ваше преподобие, – спросил Хуайжан, – какова цель сидячей медитации?
Мацзу отвечал:
– Цель – стать Буддой.
Тогда Хуайжан взял кусок черепицы и стал шлифовать ее о камень.
– Что вы делаете, мастер? – спросил Мацзу.
– Я делаю зеркало, – сказал Хуайжан.
– Как, шлифуя черепицу, можно получить зеркало?
– Как, сидя в медитации, можно стать Буддой? [83] [s]
Мацзу был первым мастером дзэн, прославившимся своими «странными словами и необычным поведением», и, если верить описаниям, он ходил как бык и глядел как тигр. Когда один монах спросил у него: «Как ты достигаешь гармонии с Дао?» – Мацзу ответил: «Я уже не в гармонии с Дао!» Он был первым, кто в ответ на вопросы о буддизме бил вопрошающего или громко выкрикивал: «Хэ!» [84] [t] Тем не менее иногда он поступал более логично, и в одной из его лекций проблема дисциплины описывается следующим образом:
Дао не имеет ничего общего с дисциплиной. Если вы говорите, что оно достигается посредством дисциплины, то совершенную дисциплину можно снова потерять (или же совершенство дисциплины окажется утратой Дао)… Если вы говорите, что дисциплины нет, то это ничем не отличается от обычных людей.