ом внутри, тот второй со встроенными светодиодами, ручка тоже из пластика только мягкого на ощупь. Ну и всё. Тут справа раздался звук «псссссс». Смотрю, а там кусок стены так медленно двигается, и проем, в который мы зашли, закрывает… закрыл. А на стене справа загорелся зелёный кружок сантиметров десяти в диаметре, причём сам кружок будто в воздухе висит, стены не касаясь. Ого, похоже, что голограмма!
Тут я почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Так, поворачиваем голову медленно налево. Ух ты, какой котищ-ще! Голова больше моей, здоровенный, в холке сантиметров шестьдесят! Толстые длинные лапы, метровый хвост трубой, и только кончик туда-сюда загибается. Стоит на диване рядом и глазами своими зелёными смотрит на меня, внима-ательно так.
Мужчина за стол сел, и говорит: — Что, Барсик, Женька проснулась, и ты тут как тут, на посту, охранять? Кот на мужчину посмотрел, встал на подушку передними лапами и сложился в клубок так, что его голова прямо под моей рукой оказалась. Я руку протянул и пальцы в шерсть запустил… а шёрстка мягкая, я его за ухом почесал своими маленькими пальчиками, на щёку спустился, кот аж голову запрокинул, замурчал, будто движок. Я на мужчину смотрю — а он к столу боком повернулся, рукой под столом что-то нажал, и перед ним здоровенная голограмма загорелась метр на полтора где-то. Он на руки перчатки надел с когтями металлическими на кончиках пальцев и как начал в голограмме шерудить: то тыкает куда-то слева, то сразу двумя руками водит туда-сюда, то в саму голограмму руки запустит с пальцами растопыренными, будто держит что-то, и крутит ладонями, будто поворачивает. Ба, да это кульман такой, видать! Во круть, мне бы в прошлой жизни такой!
Мужчине на вид лет тридцать, волосы светлые, глаза голубые, одет во что-то вроде полукомбинезона из светлой ткани с карманами на бёдрах и белую футболку с большой синей надписью «АLC „LOKI EI-14“ TAS NAVY» на левой стороне. На ногах мягкие на вид, короткие мокасины из белого материала. Я его так минут двадцать разглядывал. В конце концов, он не выдержал, вылез из-за стола, прошёл сквозь голограмму, подошел ко мне и говорит: — Что же ты, доченька, смотришь на папку так, будто в первый раз увидела! — и улыбается. Я ему улыбку возвращаю, он ближе ко мне наклоняется… и меня накрывает любовью, нежностью и какой-то радостью вперемешку с восторгом! Блин, чего это меня так накрыло-то? Вроде не чувствовал ничего такого только что?! Мужчина целует меня в лоб и возвращается за стол. Вместе с ним ушли и чувства! О, как! Так это ЕГО чувства были! Вот и второй бонус проявился, я теперь эмпат, нет, эмпатка, прикольненько!
— Может, мультики включить? — говорит «папка» и нажимает что-то на столе. У меня над головой зажужжало, щёлкнуло, и прямо передо мной, метрах в двух, в воздухе появилась объёмная картинка, в ней на голубом фоне были группами разбросаны какие-то иконки, в углу горели цифры «11:03:2355 10:22». Ого, с датой определились… фигасе, 24 век! Иконки подписаны разными аббревиатурами типа «СПиКРК по 1УО», попробуй, пойми. Вот появился курсор, он навёлся на иконку с изображением папочки для бумаг, подписанную как «разное», промелькнуло подряд несколько окошек… и вуаля, появилась картинка с рыкающим львом! Разъехалась на весь «экран», и… нет, ну не может быть! «Том и Джерри»! Держите меня семеро! Стоило умереть, чтобы в новой жизни снова смотреть эти мультики! Ой, ха-ха-ха, не могу, мляяять! Ладно уж, посмотрим!
Прошло два часа
Что-то меня донимает, какой-то дискомфорт. Блин, да я есть хочу! А этот «папочка» упёрся в свой кульман, и как будто нет меня! Та-ак, надо как-то привлечь его внимание, может, поорать? Ладно, попробую: — Аааэээаооооооо! Оооооооааааа! Ваааа!
Вижу, есть эффект, поворачивается и смотрит на меня: — Ты чего, доча?
Я внимательно смотрю в ответ и, глядя ему в глаза, издаю звук: — Оооаааа.
«Папка» хлопает себя ладонью по лбу и восклицает: — Ты же, наверное, голодная у меня! От я болван! Со своей работой про тебя и забыл! — вскакивает со стула, быстро подходит к проёму, хлопает ладонью по зелёному кружку, дверь с шипением открывается, и он скрывается где-то в доме. Слышно ещё одно шипение, потом что-то брякает, звякает, гудит… все стихло. Послышались приближающиеся шаги, вернулся. В руках у него стеклянная тарелка с чем-то кашеобразным внутри. Он берёт стул, садится напротив меня и приступает к процессу моего кормления. Хм, а вкусная штука эта «каша», овощное пюре с мясным паштетом. Я наворачиваю за обе щёки, любуясь на физиономию отца. Он, как всякий любящий родитель, сопровождает каждую ложку, открывая и закрывая собственный рот, и смотреть на это мне становится всё сложнее. Ой, не могу больше, ща заржу как лошадь! В итоге я поперхнулся и, смешивая кашель и смех, кхеркал аж до слёз, чем довёл отца до приступа настоящей паники. Но всё проходит, прошло и это. Папка смотался на кухню (ну, а где ещё он взял это всё?) и принёс мне поилку с обалденно вкусным компотом. Попив компотику, мы продолжили каждый свои дела: я просмотр мультиков, а папка — работу на кульмане.
Час позже
Из-за двери донёсся какой-то шум, что-то брякнуло, дверь отъехала, и передо мною предстала красивая женщина возраста отца, с темно-русыми волосами, ломаными тёмными бровями над широко посаженными большими серыми глазами, с пушистыми длинными ресницами на правильном, скандинавского типа, лице, но с мягкими губами. Одета она была в длинную шубу из чёрного, плотного, блестящего меха непонятно кого. Из-под шубы виднелись чёрные же остроносые сапоги на невысоком каблуке.
— Ну, как вы тут? — спросила она и тут заметила голограмму с мультиками. — Так! Это что такое? — спросила она, глядя на отца. — Майкл Шепард, я тебя спрашиваю! Что это такое? — и ткнула пальцем в голограмму.
Я завис! Как-как она назвала отца? Какая у него фамилия? ШЕПАРД?! А я, получается, Евгения Шепард?! Очень интересно!..
25 марта 2355 г.
Так, шаг, ещё шаг, не спеши Евгения, не торопись, голову держим, держим, говорю! Вот угол кроватки, перехватываемся руками, и дальше шаг, ещё шаг. Учусь ходить! Ноги слушаются ещё плохо, руки уже гораздо лучше. На дворе раннее утро, ещё только светает, родители спят в обнимку на диване. У них в ногах лежит Барсик и провожает мои заходы по кроватке внимательным взглядом. Так, держим равновесие, упс, голова перевесила, иэээ! Успеваю сложиться пополам и приземлиться на пятую точку! Уух! Аж дух захватило!
— Проснулась, моя маленькая? — слышу голос матери, она смотрит на меня с улыбкой, улыбаюсь в ответ, вцепляюсь в прутья, подтягиваюсь и встаю. Голова выше решётки, и я, искренне давя лыбу, тяну к матери руки. Да! Теперь они — действительно родители для меня. В эмпатии оказалась не только светлая сторона, но и «тёмная». Невозможно остаться равнодушным под напором родительских чувств. Мама встаёт, забирает меня из кроватки, и я просто купаюсь в волне материнской любви. Меня усаживают на горшок, пока я делаю свои дела, мама надевает халат, и мы, взявшись за руки, тихонечко топаем на кухню. Там стоит мега-девайс — стулостол. Это такой высокий стул с приделанным в передней части сдвижным столиком. Мама усаживает меня в него, придвигает столик. Я смотрю в окно, там распускаются листья на стоящем во дворе большом разлапистом дереве. Дерево странное: с него облазит кора, отваливается слоями, а листики лезут странного серебристо-зелёного цвета. По двору задумчиво ходит здоровенный бурый пёс, он такой большой, что похож на медведя. И когда эта зверюга зевает, кажется, в его пасть может войти моя голова целиком!
— Давай, кушай, — говорит мама и ставит передо мной тарелку, в ней каша с кусочками фруктов и каких-то ягод. Я беру в правую руку ложку и начинаю медленно есть. Быстро пока не получается! Есть большой шанс пронести ложку мимо рта. Мама же в это время достает из кладовой мягкий пластиковый контейнер объёмом литра на полтора и выходит с ним во двор. Пёс бросается к ней с выражением такой бурной радости, что кажется, будто его хвост сейчас отвалится и, вращаясь, как бумеранг, улетит в далёкие дали!
— Тихо, Полкаша! — восклицает мама на крутящегося вокруг пса. — Голодный останешься, вот вывалю сейчас весь твой завтрак мимо миски, опять будешь с земли есть!
Но пса, похоже, данная перспектива не пугает совершенно!
Сзади слышны шаги, вот кто-то вошёл на кухню, тихонько подошёл ко мне и поцеловал в затылок, обдав обожанием! Папка проснулся! Со двора вернулась мама, и я слышу, как она говорит:
— Миша, сколько раз тебе говорить, не ходи по дому в трусах! Ну есть же халат у тебя!
— Да ладно тебе, Даян. Я только утром, и вообще, я дома, в чём хочу, в том и хожу!
— Ах так! Посмотри, какой пример ты подаёшь нашим мальчикам! Ты только представь, что я начну ходить по дому в трусах!
— Оу! Это будет великолепное зрелище! Тебе нечего скрывать и есть чем гордиться!
— Махровая лесть! И вообще, если ты ещё не забыл, я на седьмом месяце!
— О-о-о! Ха-ха! Такое трудно забыть и ещё сложнее не заметить! И вообще, идите-ка сюда, госпожа майор медицинской службы в отставке! Я объясню вам все тонкости общения со старшим по званию! Хе-хе!
— Уберите ваши руки, господин капитан первого ранга в отставке, что вы себе позволяете!
За спиной слышна возня и звуки поцелуев.
— О-ох! Майкл Шепард, я люблю вас, муж мой! Но сейчас вы сходите, наденете халат, подниметесь на второй этаж и разбудите наших сыновей, и не смейте мне перечить! Вам всё понятно?!
— Ай-Ай, Мэм! Приказ понятен! Разрешите исполнять!
— Исполняйте!
И отец, напевая какой-то весёлый мотивчик, уходит с кухни.
Десять минут спустя
— А-а-а-а-а-а-а-а-а! Я первый вниз! Нет, я, я первый! Нифига, ха-ха-ха! — донеслось с лестницы на второй этаж. С грохотом по ней слетели два моих старших братца! Это погодки Дениска и Лёшка! Толкаясь локтями и пыхтя, они вваливаются на кухню.
— Привет, ма! — тараторит Дениска.