— Ну-у, это долгая история, — загадочно протянул Лиессин и украдкой хмыкнул, зная, что приятели ждут от него именно этой фразы. Такое уж ремесло он выбрал. Даже несгибаемому Бриану Майлдафу пришлось в конце концов признать: отпрыск вряд ли захочет принимать участие в делах процветающего торгового дома «Майлдаф и Мабидан». Склонный в любых неприятностях отыскивать нечто хорошее, Майлдаф-старший пришел к решению, что быть отцом человека, который в недалеком будущем наверняка станет глайменом, лучшим певцом и рассказчиком Темры — тоже неплохо. Хотя он бы предпочел, чтобы Лиессин не занимался ерундой, перестал шататься по Полуночной Аквилонии, Гандерланду и Киммерии и вспомнил о семейных традициях…
— Тогда рассказывай! — потребовал Ротан.
— Нынешнюю зиму я провел в Демнее — это маленький замок неподалеку от порубежья Немедии, — уроженец Темры, Льоу говорил на аквилонском с мягким тягучим акцентом. Его речь всегда наводила Конни на мысли о лесном ручье, пробирающемся меж камней и палой листвы. — Тамошние хозяева — замечательные люди. Жаль, что наступлением весны пришлось расстаться с ними.
— Должно быть, они облегченно вздохнули, — еле слышно пробормотал Эвье. Он все-таки не выдержал искушения и подошел ближе. Конни угрожающе скосился на него, и дие Коррент немедля прикинулся от рождения немым.
— Я решил пройти через Немедийские горы, по старому Верговскому тракту. С той поры как проложили Большую Полуночную дорогу, им почти не пользуются, и леса возвращают себе отнятое людьми. Диковатые заброшенные места. Кажется, будто из-за кустов за тобой все время следят, а оглянешься — никого…
В камине громко треснуло прогоревшее полено. Меллис от неожиданности ойкнула, вызвав у брата приглушенный смешок — Ротан отлично знал, как трудно всерьез напугать его многоученую сестренку.
— Где-то на второй день пути я наткнулся на озеро и решил устроить привал на его берегу, — Лиессин, явно увлекшись рождающейся историей, смотрел куда-то мимо приятелей, в сторону высокого и узкого окна, составленного из множества ярко-синих и желтых стеклышек. — Маленькое озерцо в круглой долине — словно надпитая чаша с вином. Можете не верить, но я сразу понял: если заночевать здесь, обязательно случится что-нибудь удивительное. Чтобы не пропустить этого краткого мгновения, нужно набраться терпения, сидеть тихо и держать глаза с ушами открытыми. Мне пришлось ждать почти до самого рассвета. Должно быть, я все-таки умудрился задремать, потому что разбудили меня крики диких гусей, возвращавшихся домой с зимовки на Полуденном Побережье. Их голоса похожи на торжественные трубы… Над озером висел туман — серый с голубизной, как дым догорающего костра. Казалось, в мире не осталось больше ничего. Никаких людей, городов, дорог, стран. Только крохотный кусочек озера и обрывистый берег над ним. Ветер переносил клочья тумана с места на место… или они летали и кружились сами по себе. И тогда… — голос Льоу упал до внятного шепота, — тогда я понял, что смотрю на Нее. На Озерную Деву. Она куталась в туман, как в плащ, косы ее струились, подобно колеблемым волной водорослям, а голос, когда Она заговорила, походил на перезвон льдинок в весеннем ручье. Она подняла руку — я к тому времени уверился, что не сплю, — и сказала…
— …Не проводите ли меня до Тарантии? Моя заветная мечта — посетить библиотеку при тамошнем Университете, — кокетливо произнесла Меллис.
Под шумок она все-таки завладела привезенной книгой и теперь указывала на символ, украшавший первую страницу: изображение чернильницы с пером и выгнувшейся над ними арки, сложенной вместо кирпичей из множества книжных переплетов.
— Если мне не изменяют память и зрение, сей знак непреложно означает — фолиант когда-то принадлежал или принадлежит книгохранилищу Обители Мудрости.
— Меллис! — взвыл раздосадованный Льоу, хотя глаза его смеялись. — Меллис, ну что ты наделала? Отчего бы тебе не обождать немного? Они ведь поверили!
— Испортила предивное сказание о явлении Владычицы Озера и обретении тайн запретного знания, — хихикнула девушка. — Радуйся, я тоже поверила… почти.
— Ты все выдумал? — со смешанным чувством разочарования и восхищения протянул Ротан.
— Почти все, — честно признался Лиессин. — Скажем, неподалеку от Верговского тракта действительно есть маленькое озерцо, и я всю ночь стучал зубами от холода на его берегу — поленился ставить шатер.
— Тогда открой секрет — откуда на самом деле взялась книга? — Эвье перегнулся через плечо Меллис, со скучливым видом рассматривая рукопись. — Надеюсь, ты не совершил злостной кражи раритета из стен уважаемого учебного заведения? Хотя о чем это я? Стража на воротах Обители давно привыкла к чудачествам господ студиозусов… но подобное одичавшее создание, думаю, они бы не впустили.
— Эвье, придержи язык, — сухо бросил Конни.
— Я ее купил, — казалось, Льоу нет никакого дела до чужих насмешек. — В Меноре, в лавке одного давнего знакомого. На честно заработанное золото. И привез сюда, потому что уверен — в ней отыщется кое-что небесполезное для тебя, Конни. Открой и взгляни.
Заглавие фолианта, выписанное алыми, зелеными и пронзительно-голубыми буквами, да вдобавок украшенное множеством завитушек, расползлось по всей первой странице, и Конни не сразу сообразил, откуда начинать чтение. Помогла Меллис, немедля сунувшаяся под руку и ткнувшая ногтем в имя автора.
— Рамеус да Брукария, — чуть запнувшись, выговорила она смутно знакомое Конни имя. — По происхождению зингарец. Жил, если не ошибаюсь, лет двести или чуть более тому. Собирал легенды и предания народов Побережья. Известны два его больших труда — об Аргосе и Шеме — и множество разрозненных неоконченных работ. Похоже, тебе досталась именно такая.
— «Заметки о путешествии по краю, Рабирийскими горами именуемому, с приложением чертежей пройденного пути, зарисовок достопримечательностей градостроительных и природных, краткого свода бытующих в сем крае сказаний, а такодже с изложением собственных умозаключений Автора касательно…»
Конни не сумел на одном дыхании добраться до конца и раздраженно буркнул:
— Не название, а целый караван, пылящий от Тарантии до Бельверуса!
— Если я правильно понял, это книга о Рабирах и… и их обитателях? — с любопытством уточнил Ротан и перевернул несколько страниц. Его внимание немедля привлекла картинка, изображавшая некое существо демонического облика — лохматое, с длинными когтистыми лапами, оскаленными зубами и яростно горящими глазками. В правой лапе тварь сжимала предмет, вполне могущий сойти за оторванную человеческую руку. — Какая милая и приятная зверюшка. Слушай, Конни, тут говорится, будто сей монстр рисован по словам очевидцев и представляет собой доподлинное изображение рабирийского гуля, выслеженного и убитого в 972 году подле города Алькалад… А это кто? — Ротан и присоединившийся к нему Эвье разглядывали изображение привлекательной молодой женщины, сидевшей на парапете фонтана. Красота незнакомки вполне заслуживала названия «безупречной», если не обращать внимания на высовывающиеся изо рта кончики острых клыков. — Куртизанка Лория, более известная как Губительница из Тавиты. Изловлена, уличена и сожжена в 1015 году в Мессантии, на Площади Дожей, в присутствии правящего семейства и большом скоплении ликующих горожан. Этот почтенный господин тоже гуль? Нет, прославленный охотник на таковых…
— На твоем месте, Конни, я бы спрятал сие познавательное сочинение, — лениво протянул Эвье. — Коли оно попадется на глаза баронетте Монброн, не миновать беды.
Усилием воли Конни подавил нарастающее раздражение и обернулся к удобно расположившемуся за столом Лиессину.
— Твой подарок больше походит на злую шутку, — медленно, стараясь держать себя в руках, начал он. — Я хочу…
Почуявшая неладное Меллис встрепенулась и бросила отчаянный взгляд на брата. Ротан состроил горестную физиономию — в конце концов, наследник королевской фамилии имеет самое законное право задавать вопросы и получать честные ответы. Какими бы закадычными друзьями детства они не считали себя, истина проста: каждый из них в первую очередь подданный короны Аквилонии.
— …Знать, из каких соображений я выбрал и привез столь непонятную и в чем-то отталкивающую вещь, — закончил фразу Льоу, коротким и быстрым движением выталкивая себя из кресла. Он по-прежнему оставался спокоен, только в зрачках цвета лесного ореха вспыхнуло и погасло неяркое мерцание. — Ответ прост: чтобы дать тебе повод для размышлений. Тебе неприятен мой подарок или ты не желаешь над ними задумываться? Воля твоя. Сунь книгу в шкаф, пусть дожидается своего времени. И помни — мне никогда бы не пришло в голову шутить над тобой или как-то обидеть.
Конни молчал, поглаживая старинный переплет винно-красного оттенка. С трепетом ожидавшей развязки Меллис вдруг подумалось, что принц и Майлдаф-младший чем-то схожи, хотя наверняка о том не догадываются. Черноволосый Коннахар с упрямо-спокойным взглядом и на удивление твердой для подростка верой в свою силу справиться с какой угодно трудностью. Наверное, его знаменитый отец в молодые годы был таким же, иначе как он сумел вырваться из безвестности и достичь трона? И Льоу — словно заглянувший на огонек гость из таинственных давних времен, Льоу с его белоснежной шевелюрой, отливающей серебром, с невероятными историями, которые они, затаив дыхание, слушали у этого самого камина лет десять назад, с постоянными загадками и недомолвками…
Заполнившую Охотничью залу тягостную тишину нарушило вежливое постукивание в дверь, больше напоминавшее поскребывание. Ротан вопросительно глянул на Конни, получил в ответ разрешающий кивок и, приоткрыв створку, высунулся в коридор. Донеслись неразборчивые приглушенные голоса, затем молодой человек обернулся и во всеуслышание объявил:
— Посланец от короля. Его величество желает видеть Лиессина Майлдафа.
— Когда только успели нашептать? — с досадой пробормотал Конни. Его всегда поражала скорость распространения слухов и сплетен по дворцу. Вроде бы владения наследника расположены далеко от королевских покоев, однако эхо новостей Малого Двора беспрепятственно минует два этажа с множеством комнат, переходов и коридоров. — Льоу, можешь идти. Прочих тоже не задерживаю. И, Льоу… я постараюсь найти время для твоего подарка.