— Аригато годзаимас! — само собой выскочило у меня. – В смысле, thank you![5] – поспешил исправиться я.
Оба расположенных в хвосте салона туалета оказались заняты, и за время ожидания под дверью кровавое пятно у меня на рукаве разрослось уже настолько, что ладонью его стало не закрыть. В меню же, вызванном мной просто от нечего делать, рядом с индикатором Здоровья выразительно замигал восклицательный знак предупреждения об опасности — пока, правда, не красный, как случилось бы в по-настоящему серьезной ситуации, а всего лишь желтый. Но вот, наконец, один из туалетов освободился. Прижавшись спиной к переборке, я пропустил к рядам кресел дородную арабскую матрону (Аль-Мансури Лубна, непись, то есть прошу прощения: Спящая) и юркнул в кабинку.
Стянуть футболку оказалось неожиданно непросто: любая попытка пошевелить правой рукой, не говоря уже о том, чтобы мало-мальски ее напрячь, тут же отдавалась парализующей болью в плече. Кое-как я все же управился с этой задачей одной левой, при этом не сразу сообразил, что перепачканную кровью ладонь стоило сперва отмыть — в результате моя многострадальная одежка украсилась целой россыпью дополнительных бурых пятен. Брезгливо бросив ее на край раковины умывальника, я, как баран на новые ворота, уставился на рану.
Порез был довольно глубоким и длинным, после оголения края его широко разошлись, образовав веретенообразное углубление. Из-за непрекращающегося кровотечения рассмотреть рану детально вряд ли бы получилось — да и не было у меня, признаться, такого желания. Так-то к виду крови, что своей, что чужой, я спокойно отношусь -- после тренировок вечно то руки разбиты, то ноги, а то и физиономия разукрашена, но от открывшейся взору картины меня все же слегка замутило.
Поспешно отведя взгляд от раны, я недовольно тряхнул головой: некогда раскисать, нужно приводить себя в порядок. Вот только как?
Желаете исцелить раненого?
Пациент: Белов Артур (это вы)
Да / Нет
Ах, да… Шоу же продолжается! Что ж, в игре сломали, в игре и починим…
Да, желаю, короче!
Исцеление пациента без использования лекарственных средств возможно при помощи энергии Ки.
Желаете воспользоваться энергией Ки?
Да / Нет
Да, хочу! Кстати, а грязную футболку эта ваша хваленая Ки заодно мне не выстирает?
С уже знакомым ощущением в живот мне уперлась труба невидимого пылесоса, вмиг вытянув наружу эту самую Ки – чем бы она там ни была – до последней капли. Резко ослабевшие ноги подогнулись, и не ухватись я рефлекторно обеими руками за раковину – наверняка упал бы на пол. Поврежденное плечо обожгло – точь-в-точь как в момент ранения, только на этот раз будто бы не жарким пламенем, а холодным льдом – и боль в нем исчезла без следа. Должно быть, пропала и сама рана – но, увы, этого я увидеть уже не смог: лампочка над зеркалом, освещавшая кабинку туалета, прощально мигнув, погасла, погрузив мой тесный закуток в непроглядную тьму. И еще внезапно вокруг стало тихо. ОЧЕНЬ тихо.
Судорожным движением нащупав рукоятку двери, как был, без футболки, я высунулся в салон.
Здесь было светло, но столь же замогильно тихо.
Тихо. В самолете. На высоте десять тысяч метров. С работающими двигателями. Работающими ли?!
– Эй, это мы что, горючее таким макаром экономим?! – раздался с одного из последних рядов недоуменный вопрос. По-русски.
На говорившего испуганно шикнули. Где-то впереди истошно завизжала женщина, ей вторила еще одна. Под потолком сухо щелкнуло, и из-под панелей перезрелыми гроздями повалились ярко-оранжевые кислородные маски. В следующий миг пол салона стремительно ушел у меня из-под ног. Не удержав равновесия, я плюхнулся на пятую точку – уже, в общем-то, поняв, что происходит.
Двигатели молчали. Лишенный их поддержки, самолет беспомощно падал. И причиной этому был я со своей проклятой Ки! Вчера в Токио, возвращая к жизни подстреленную бандитом Миюки, я попутно обесточил полквартала. Свет в доме вырубило, лифты встали – и, покидая квартиру, нам пришлось топать с двадцать второго этажа по узкой и темной запасной лестнице. Спутница еще, помнится, заметила мне, что, во избежание подобных эксцессов, Ки нужно учиться контролировать. Как я мог забыть об этом предостережении?! Из-за какого-то дурацкого пореза угробил, по ходу, полный пассажиров «Боинг»! А заодно и самого себя!
Как ни удивительно, страха я не испытывал вовсе – его полностью вытеснило щемящее чувство вины. Не наблюдалось особой паники и в салоне лайнера. После появления кислородных масок быстро стихли начавшие было раздаваться тут и там истеричные выкрики – с пластиковой воронкой на лице особо не поголосишь. Никто не вскакивал со своих мест, в проходе торчал один я – да еще ответственная стюардесса, как видно, поспешившая мне на помощь из начала салона, но также не удержавшаяся на ногах, когда пол под ними внезапно накренился.
Кое-как перевалившись на четвереньки, я подполз к последнему ряду кресел. Два места в нем были свободны, и, ухватившись за спинку, я неловко вскарабкался на сиденье. Новоявленный сосед – пожилой китаец – тут же поднес к моему лицу раструб свободной маски. Благодарно кивнув, я торопливо зафиксировал ее при помощи специальной резинки. Дышать легче, правда, не стало – скорее, наоборот: проблема на борту была отнюдь не в воздухе.
И ее, проблему эту, нужно было как-то решать. Причем, срочно. Вот только как? Может быть, попытаться каким-нибудь макаром выбить клин клином?
Закатив глаза, я попробовал вызвать игровое меню. На миг оно появилось – но тут же предательски свернулось. Я повторил попытку, раз, другой – с тем же невеселым результатом: табличка открывалась – и немедленно исчезала, удержать ее перед взором у меня почему-то не получалось. По-быстрому оглядевшись, я заметил, что побледнели, а кое-где и вовсе пропали синие «неписьи» надписи над головами пассажиров. Похоже было на то, что выброс Ки ударил не только по самолету, но и по моим собственным возможностям вести игру.
Все же не готовый сдаться, я зажмурился, постарался представить себе уснувший под крылом самолета двигатель (в иллюминатор с моего нынешнего места его видно не было) и четко произнес про себя: «Желаю починить… То есть исцелить». Подумав секунду, добавил: «При помощи энергии Ки».
Вопреки моим сомнениям, ответ от системы пришел незамедлительно. Даже целых два ответа:
У вас отсутствует навык «Ремонт машин и механизмов»
Для усвоения навыка обратитесь к Учителю
Энергия Ки использована вами 2 минуты назад
Повторное использование энергии Ки возможно не ранее чем через 7 часов 58 минут
Для сокращения времени накопления энергии Ки повысьте значение Мудрости или усвойте навык «Дозирование энергии Ки».
Для усвоения навыка обратитесь к Учителю
Понятно, ждать 8 часов – ни разу не вариант: самолет грохнется гораздо раньше! Вот он, кстати (точнее, совсем не кстати), кратчайший Путь на Небо, мечта Проснувшихся – и искать особо не нужно! Раз – и готово… Впрочем, едва ли Миюки имела в виду нечто подобное…
Миюки… Ты-то мне сейчас, вообще-то, и нужна. Сказано же: обратитесь к Учителю… А может, и правда? Позвонить Миюки? Бред, конечно, но если других вариантов у меня все равно нет…
Даже не пытаясь задаться вопросом о том, сработает ли на борту телефон, какова вероятность того, что Миюки окажется на связи и примет звонок, и если вдруг примет, как и чем она сможет мне помочь, находясь отсюда за многие тысячи километров, я решительно потянулся в карман джинсов за гаджетом, и в этот самый момент меня словно в ледяную прорубь окунули с головой. Нет, это не пробился наконец из глубин души таившийся там до поры страх – всевыстужающий холод пришел не изнутри, а извне. Подобный, только куда менее мощный, ледяной ожог я ощутил, когда несколько минут назад самонадеянно лечил свое пострадавшее плечо и раны коснулась Ки. И сейчас это тоже была она, Ки – такое ни с чем не перепутать – вот только призвал ее явно не я. Да и нацелена она была вовсе не на меня – так, задела мимоходом…
В следующую секунду правый двигатель беспомощно пикирующего лайнера от души чихнул и загудел – сперва робко и неуверенно, но постепенно раскочегариваясь. Несколько мгновений – и второй, под левым крылом, запел с ним стройным дуэтом. Самолет удивленно дернул носом, будто уже и не ждал от судьбы такого щедрого подарка, затем нехотя выровнялся, под потолком вспыхнул свет, и салон озарила сияющая череда запоздалых надписей «Пристегните ремни».
«На автомате» я защелкнул пряжку – хотя, казалось бы, чего уж теперь-то…
3. Письмо
Несмотря на то, что ситуация на борту вполне себе нормализовалась, продолжить полет по маршруту экипаж нашего «Боинга» не рискнул, посадив самолет в первом же подходящем аэропорту — в азербайджанском Баку. Лайнер мы, пассажиры, покидали по аварийным надувным трапам — лихо съезжая по ним на заднице, как с детской горки. Брать с собой ручную кладь запрещалось, хотя кое-кто и ухитрился, обманув бдительность стюардессы, эвакуироваться в обнимку с туго набитой дорожной сумкой или с ноутбуком под мышкой. Один парень скатился вниз, бережно прижимая к груди перепуганного толстого котяру — сам видел! Я еще подумал тогда: интересно, а кислородной маской он тоже делился с четвероногим любимцем?
Баул со всеми моими вещами летел в багаже, так что на трап я спрыгнул (велено было именно спрыгивать, а не, например, аккуратно садиться), как и положено, с пустыми руками. И голый по пояс — испачканная кровью футболка так и осталась валяться в туалете, а добыть новую на борту мне было неоткуда — из-за чего удостоился особого внимания со стороны окруживших самолет суетливых азербайджанских спасателей. Меня тут же завернули в колючий серый плед и препроводили в лапы не то врача, не то психолога, принявшегося на хорошем русском языке задават