— Тигрельский не даст добро, — бросил он, начиная искать варианты решения, — еще и предаст огласке «чудовищный эксперимент» короны над ребенком. И вряд ли его остановит собственная вина, потому как ее еще доказать надо, а камни на теле девочки легко обнаруживаются.
Кайлес рядом согласно вздыхал.
— Другие родственники есть? — поинтересовался Первый.
— Старшая сестра, но она еще несовершеннолетняя.
Лиестр коротко выругался. Отца впутывать не хотелось. Он только-только пришел в себя после усмирения вулкана, вдобавок был занят подготовкой к восьмой свадьбе, которую планировали провести на Зимних праздниках.
— Ассара взяла над ней опеку, — словно нехотя обронил Кайлес.
— Если лорд не лишил внучку фамилии или корона не нашла причин для отделения, это будет считаться незаконным, — заметил Лиестр.
Кузен опустил голову.
Что же, — подумал Лиестр, — иных вариантов нет.
— Ты идешь к Третьему, — кузен недовольно вскинулся, но промолчал, — у него больше опыта в укрощении старых семей. Может придумает, как добиться разрешения от лорда. А пока вы думаете, я подготовлю материал. Ставить будем на праздниках. Ты ассистируешь. Идеи уже есть?
— Есть, — закивал просиявший Кайлес и полез снимать пиджак с рубашкой. Лиестр опешил, но только лишь на мгновение, а потом принялся внимательно изучать татуировки на теле брата.
— Хм. Надо же. А вот это. Оригинально, хоть и пошло. Не понимаю, почему нельзя было сделать просто контур? Обязательно все эти глаза, птицы и обнаженные девицы?
— Местная специфика, — отозвался Кайлес.
Лиестр отошел на шаг, оглядывая поле эксперимента.
— Значит, проверял незамкнутый контур? Интересно. И как работает?
Кузен повернулся спиной, поднимая отросшие по плечи волосы и демонстрируя пару камней, вживленных под линией роста волос и заключенных в узор татуировки.
— Вот это уже рабочий вариант.
— Значит, голова, — сделал верный вывод Лиестр. Вздохнул: — Скрыть будет непросто, но постараемся что-нибудь придумать.
Глава 3
— Когда-нибудь, — Харт мечтательно посмотрел на список заключенных под стражу, поставил внизу размашистую подпись и завизировал магической печатью, — я увижу здесь твое имя. Тогда ты точно отправишься на рудники за свои выкрутасы.
Кайлес сделал испуганное лицо, приложил ладонь к груди и с самым честным видом поклялся:
— Это все ради ребенка.
— Знаешь, — лениво протянул Третий, — сколько раз я слышал оправдания совершаемых преступлений? И ведь никто честно не признался: убил, потому что негодяй. Или сделал ложный донос на соседа, потому что сам придурок и позавидовал чужому богатству.
Кайлес кивнул, соглашаясь. Ладонь он продолжал держать на левой груди, похлопал по ткани пиджака, нахмурился, сунул руку во внутренний карман и достал оттуда прозрачный камушек. Вздернул брови, словно не ожидал там его увидеть.
— Что у тебя? — тут же сделал стойку Харт. — Слеза калкалоса? Откуда? У Первого украл?
— Почему сразу украл? — очень натурально оскорбился Кайлес.
— Чтоб ты знал, я был против твоего назначения, — жестко усмехнулся Харт, — и уверен — ты провалишь это дело. Ну какой из тебя декан? Девятиликий наделил тебя сильным даром, но для обучения детей — собственного таланта мало, необходимо желать им поделиться с другими, а ты — себялюбивый до пепла эгоист. Пока для тебя факультет — новая игрушка, но как только надоест — опять сбежишь на Землю. И вот тогда, я заранее тебя предупреждаю, о возвращении в Асмас можешь забыть. Отец добр, но второй шанс редко кому дает. К тебе он почему-то благоволит, но даже его милость имеет пределы. На еще одно прощение можешь не рассчитывать.
Кайлес вздохнул, потер подбородок и проговорил с иронией:
— Как я рад вернуться в любящую семью!
Покрутил камень в пальцах, положил на край стола, подтолкнул в сторону Третьего.
— Это подарок. Надеялся, он поможет преодолеть, гм, наши разногласия.
Харт пальцем остановил движение камня по столешнице, вскинул брови, посмотрел ошарашенно, уточнил:
— Ты даешь взятку тому, кто и за меньшее отправляет в тюрьму?
В глазах Третьего высочества явственно читались сомнения в здравости кузена.
— Не хочешь, не надо, — равнодушно, точно его не пытались обвинить в даче взятки высшему должностному лицу, пожал плечами Кайлес.
Протянул руку:
— Верни.
Харт заморгал, силясь понять, что происходит. С одной стороны, его намеривались подкупить, с другой — ничего не требовали взамен. С девчонкой он и так бы помог. Причем, исключительно для собственного спокойствия, чтобы не разбирать потом жалобу лорда о неправомерных действиях двоюродного братца.
— Я с тобой с ума сойду, — потер лоб Харт. Не выдержал, спросил: — Может, вернешься на Землю? Отцу я сам все объясню. Факультет найдем, кому отдать.
— Не-а, — азартно покачал головой Кайлес, — не надейся. Я, знаешь ли, осознал — он откинулся на спинку стула, на его лицо снизошло новое, просветленное выражение, — что предыдущая моя жизнь была скучна и однообразна: женщины, бизнес, алкоголь, снова женщины. Мелочь и скукота. В ней не хватало, — он щелкнул пальцами, — чего-то глобального. Какого-то нового смысла. К тому же дети заставляют наши сердца гореть. Так что, кузен, не рассчитывай, что я сдамся. Эти девочки, бедные жертвы нашей системы…
— Хватит, — Харт ощутил, как ему не хватает воздуха. Кайлес пройдоха, Кайлес ловелас, Кайлес оболтус и лентяй были понятны, и с ними было ясно, как себя вести. Новый Кайлес с речами о жертвах… пугал.
— Я понял, что ты настроен серьезно, — выдохнул тяжело, заставляя себя успокоиться, — слова словами, посмотрим на дела. К лорду Тигрельскому не приближайся. Я попробую что-нибудь придумать. И учти, любая, — Харт подчеркнул, — жалоба со стороны студенток, и я с удовольствием проголосую, чтобы тебя вышвырнули вон.
— Ты ему веришь? — спросил Харт у Лиестра.
К первому брату он наведался тем же вечером. Надо было вернуть камень и обсудить проблему.
— Доверие — сложная вещь, — пожал плечами Первый, — я вижу, что он действительно пытается найти решение. Ты знал, что он ставил опыты на себе? У него вся грудь, плечи и живот в контурах?
— Где столько камней взял? — пробормотал Харт, привыкая к мысли, что кузен не только издеваться над братьями умеет.
— Уж не знаю, — развел руками Лиестр, — но мне кажется, что девочке он действительно желает помочь.
— Или обезопасить себя как декана, — с сарказмом заметил Харт. Его все еще уязвлял визит кузена, возложенная на него проблема с лордом Тигрельским и заявление о «жертвах».
— Какие бы не были у него мотивы, я склоняюсь к тому, что контур — единственное решение, кроме блокировки. К тому же нам пора двигаться дальше. Ты знаешь, сколько детей каждый год гибнет от выбросов? Огневики страдают больше остальных стихий. Стабилизирующий контур может стать решением проблемы для сильного дара.
— Если преодолеем настроение общества и нас не разорвут за опыты над детьми, — качнул головой Харт. Он, как никто другой, понимал, что корона не может делать то, что ей хочется. Сначала требуется подготовить почву под реформы и только потом, с поддержкой хотя бы части общества, проводить изменения.
— Я в тебе не сомневаюсь, — похлопал его по плечу Первый, — и уверен, что ты справишься, но этот случай предлагаю пока держать в тайне.
Харт вздохнул, представляя лицо отца, когда он огласит все доводы… Как раз такие «тайны» его величество ненавидел больше всего на свете.
— Иветта, Лизетта, Мюзетта, Жанетта, ах, Жоржетта, вся жизнь моя вами, как солнцем июльским, согрета*…
— Лорд Кайлес, а на каком языке вы поете? — осведомился тонкий девичий голосок и старательно пропел, идеально повторив мотив: — Ах, Жоржетта.
Кайлес с недовольством воззрился на стоящую перед столом Майру. Открыл было рот ругнуться и закрыл с чувством бессилия перед вбитым с детства правилом: при девочках ругаться нельзя. Выразился гораздо более красочно и витиевато, но уже про себя. Руки же суетливо сгребали карточки с личными делами студенток, судорожно запихивая их в ящик стола. И чувствовал себя лорд под горящим любопытством детским взглядом, точно маньяк, застуканный на месте преступления.
Откашлялся. Взгляд продолжал выбивать из равновесия. Но хоть страха в нем сегодня не было… И Кайлес поздравил себя с маленькой победой.
Всю неделю он принимал дела факультета у уходящего на пенсию декана — хотя, что там было принимать… Пара десятков менталистов, у остальных такие крохи дара, что курсанты больше спали на занятиях, чем занимались на самом деле.
Кайлес был здесь исключительно из-за Майры. Заглядывал на занятия первого курса. Ненавязчиво мелькал перед глазами, приучая к себе. Рассказывал веселые истории ее группе. Расщедрился на пару подарков с Земли и даже пообещал свозить туда Майру на прогулку, если она продержится без срыва до праздников. Словом, пытался завоевать доверие, прежде чем завести разговор о стабилизирующем контуре. Да и после Зимних праздников, когда ему на голову свалится целая стайка девиц, не до выстраивания отношений будет. Тут самого не порвали бы.
Кайлес пододвинул к себе чистый лист.
— Тебя стучаться не учили? — спросил недовольно, принимая строгий вид. После того, как его застали за мурлыканьем фривольной песенки, надо было восстанавливать авторитет.
Майра потупилась. Засунула руки в карманы штанов.
— Я стучал, — буркнула.
Кайлес вздохнул.
Отложил в сторону лист, на котором успел вывести единственное слово: «Выжить».
— Как ты стоишь? — спросил раздраженно, мысленно пририсовывая этому бедствию вместо курсантской формы платье. Он уже распорядился об особой форме для менталисток — дабы обезопасить остальных от девиц с опасным даром — и даже отправил тройку эскизов ректору на утверждение. Один нормальный и два срисованные с японского аниме — исключительно с заботой о бодрости ректорского духа. Как ему позже доложили — ректор орал так, что слышно было на половину центрального корпуса. Зато нужный ему вариант был утвержден незамедлительно, дабы не истязать взор новыми развратами.