— Это исключено, — ответил Саториус, но не так уверенно, как хотел, чтобы это казалось. — Он знает… знал, что ему за это грозит.
— Что ж, на этом мои версии заканчиваются, поэтому, если у вас больше вопросов нет, предлагаю проститься, — я сделал себе кофе и, неспешно делая глоток за глотком, поглядывал на часы. — Не думаю, что из-за такого стоило меня похищать.
— Нет конечно, — внимательно глядя на меня, ответил Саториус. — В принципе, у меня есть приказ убить вас, — при этих словах я поставил чашку на стол и посмотрел на него взглядом, выражающим весь мой скепсис по отношению к данному факту. — Но я решил, что барону Захерту вы будете полезнее живым.
— Барону Захерту? — я нахмурился. — Саториус, прошу, говорите яснее, я не люблю загадки.
— Барон Захерт — глава, м-м… как это сказать… глава клана, который печётся о благополучии тех, кто входит в этот самый клан, — мой собеседник явно старался обходить острые углы, но мне и так было ясно, что речь идёт о преступном клане. — Это именно он спланировал похищение Тайнописи, потому что нельзя допустить попадание столь мощного артефакта в руки действующей власти. Я хочу организовать вам встречу, где барон лично расскажет вам, почему артефакт так важен нам.
— Что такое Тайнопись? — задал я вопрос, на который пока мне никто так и не смог дать сколь-нибудь конкретный ответ.
— Я не знаю, — ответил Саториус, качая головой. — Меня в такие тонкости не посвящают. Насколько я могу судить, это какой-то шифр.
— Ага, — ответил я, то ли соглашаясь, то ли отвечая собственным мыслям. — Если у вас всё, то прошу дать мне возможность заняться своими делами.
— Я понял, — ответил мой посетитель и встал, чего я от него даже не ожидал, а потом сунул руку во внутренний карман, заставив меня напрячься. — Вот, — он вытащил несколько крохотных цилиндров. — Знаю, что у вас сейчас не особо с деньгами, поэтому прошу, примите. Тут эквивалент двух тысяч золотых, хватит на первое время.
— Заберите, — усмехнулся я, выражая полное презрение. — Мне не нужны ваши деньги точно так же, как и ваши угрозы.
Поборов внутренние метания, он всё-таки забрал цилиндры.
— А вы гораздо интереснее, чем я предполагал, — произнёс он и вышел вон.
Когда я посмотрел на улицу, там уже никого не было.
Московская Академия Магии, сокращённо МАМ, находилась на севере столицы. Это был комплекс зданий с внушительной территорией вокруг. Был тут даже собственный пруд с лавочками вокруг него и лебедями, плавающими по поверхности воды.
Я шёл по аллее к главному корпусу и не уставал восхищаться тому, как тут всё было устроено. Понятно, что к оформлению руки приложили как преподаватели, так и многочисленные поколения студентов, получавших тут знания. Однако именно общая задумка и воплощение вызывали чувство грандиозности и нерушимости окружающего меня.
Навстречу мне то и дело попадались слушатели курсов примерно моего возраста. Были среди них и хорошенькие барышни, от которых сложно отвести взгляд. Правда, мне сейчас было совершенно не до них. Нужно было понять, на какой стадии находится моё собственное обучение и что необходимо сделать, чтобы снова начать учиться. Все эти данные оказались вычеркнуты вместе с кратковременной памятью.
Со слов отца я понял, что какое-то время не ходил сюда, посчитав, видимо, что академия мне не добавит ни ума, ни умений. Но я лично так не думал. Наравне с различными императорскими балами, это место могло дать немало нужных знакомств. Плюс к тому, надо было понять, что они могут предложить по финансам. На многое я, конечно, не рассчитывал, но на первое время — вполне себе.
Перед самыми дверями я увидел знакомую фигуру. Огромный некромант повернулся и разулыбался, увидев меня.
— Руслан, а ты тут какими судьбами? — спросил он, протягивая руку. — На каком учишься?
Всю информацию, что мог, я получил из долговременной памяти.
— Да я ж на физкультуре и спорте, — ответил я, невольно улыбаясь знакомому. — Но давно не был, пришёл пробовать восстановиться.
— Отлично, — проговорил Борис, а затем повернулся обратно к ребятам, с которыми стоял. — Знакомься, это княжич Илья Потёмкин и Семён Головин, пока просто сын графа, но уверен, что без титула не останется, — он указал рукой на одного светленького паренька с высокомерным взглядом и на второго с тёмно-русыми волосами, а затем сказал уже им. — Это Руслан Могучий, из больницы, я вам рассказывал.
Я приподнял бровь, потому что мне стало интересно, в каком ключе он обо мне рассказывал и что именно. Но, судя по очень благожелательному приветствию, только хорошее.
— Рад познакомиться, — проговорил я собеседникам Бориса. — Сейчас прошу извинить меня, спешу. Но впоследствии буду рад общению.
Они мне кивнули, а Борис на это ответил.
— А куда ты денешься? — он посмотрел на ребят, стоявших с ним, и они вместе хохотнули, словно какой-то шутке. — Мы же тут — на медицинском, так что, если восстановишься, видеться будем часто.
— Просто мы дома-то почти не бываем, — пояснил княжич Потёмкин. — То тут на учёбе, то в клиниках, на практике.
— Понятно, — кивнул я, полагая, что это не так уж и плохо, если разобраться: занимаешься любимым делом и учишься, как делать его ещё лучше. — Тогда пойду и постараюсь восстановиться.
— Как сестра? — спросил меня Борис, и я вспомнил, что со всеми утренними передрягами так и не позвонил Алексею Сергеевичу. — Хотя у Пирогова она в полной безопасности. Он всё сделает, коли уж взялся.
— Я после академии поеду, — ответил я, проходя к двери, но вдруг остановился, потому что вспомнил один незначительный вопрос, который меня, несмотря на это, почему-то тревожил. — А скажи, Лука Сергеевич — брат Алексея Сергеевича? — спросил я.
— Единокровный, — ответил на это Борис. — У них матери разные. И так вышло, что Луке достались крохи. И он всю жизнь пытался трудом добиться того, что умел его брат, не напрягаясь. Говорят, в молодости между ними настоящие войны были. А сейчас ничего — примирились.
— Спасибо, — кивнул я и скрылся в корпусе.
В целом, эта встреча произвела на меня довольно благотворное впечатление. По крайней мере мне тут будет с кем перекинуться словечком.
С кафедры физкультуры и спорта меня сразу послали к декану. Причём нашего преподавателя не было, и замещал его незнакомый мне пожилой мужчина с какой-то птицей, вписанной в герб, красовавшийся на кармане его пиджака. Он-то мне и сказал:
— Идите сразу к Николаю Степановичу, пускай решает, что с вами делать.
Николай Степанович был у себя. Он сосредоточенно изучал что-то на мерцающем экране, подключённом к нескольким магическим цилиндрам с различной магической энергией.
Я постучался, дождался разрешения и вошёл, с порога поприветствовав декана. Тот сначала посмотрел на меня исподлобья, словно идентифицировал личность, но потом, кажется, узнал.
— Здравствуйте, Руслан Дмитриевич, — сказал он, после чего потёр уставшие глаза. — Какими судьбами?
Я быстро оглядел его кабинет: ничего примечательного. Несколько шкафов с книгами, экранами, светящимися цилиндрами. Экран позади стола. Небольшой холодильник и чайник. Стены кабинета обиты неброскими панелями «под дерево», на полу тоже неприметный паркет. Одним словом, казённо и без единого признака магии. Если не считать, конечно вездесущие цилиндры, в которых постоянно светилась и вихрилась различная энергия.
— Да вот, — ответил я, проходя прямо к его столу и вставая напротив. — Хочу восстановиться на факультете и доучиться до выпуска.
— То есть полгода тебя где-то носило, — с иронией проговорил на это декан, глядя мне в глаза. — А теперь ты решил под экзамены прийти и восстановиться. Хитро, однако.
— У меня были определённые проблемы со здоровьем, — ответил я, вспоминая аппарат жизнедеятельности, висящий надо мной, и то, как я пытался завладеть телом, в котором жизнь поддерживалась исключительно искусственно. — По крайней мере в последнюю неделю.
— А до этого? — спросил он больше для того, чтобы показать мою безалаберность.
Тут в дверь постучали.
— Войдите! — сказал он точно с тем же выражением, что и мне до этого.
Дверь открылась, и в неё вошла эффектная девица с роскошной рыжей шевелюрой. Руслан совершенно определённо видел её в стенах академии и раньше, но не придавал этому значения. Однако за те полгода, что он отсутствовал, она значительно похорошела.
— Николай Степанович, я по поводу… — и тут она осеклась, увидев меня, и явно стала припоминать, кто я и где она меня видела.
— Алиса Бруновна, — сказал ей декан, показывая рукой на кресло позади меня. — Проходите, присаживайтесь. Мы сейчас договорим и затем с вами решим.
Затем он перевёл взгляд на меня и пригляделся, видимо, принимая какое-то решение.
— Вы слишком много пропустили, — сказал он мне, наконец, и снова потёр глаза, а я увидел замученного трудягу. — Наверное, всё-таки восстанавливать вас бессмысленно. Если только записать вас повторно на курс, но на это уже, скорее всего, не пойдёте вы.
— Николай Степанович, — проговорил я, беря самый серьёзный тон из возможных. — Я понимаю, что своей неявкой позволил думать, что отношусь к учёбе легкомысленно, — от такого вступления у декана брови полезли на лоб. — Но уверяю вас, что за последние дни я пересмотрел своё отношение и вообще стал другим человеком. Поэтому гарантирую, что подтяну знания по всем предметам, что пропустил, и сдам необходимые зачёты.
— Гарантируете? — он, видимо, хотел усмехнуться, но не смог. — Хорошо, — всё-таки он оказался неплохим человеком. — Если через две недели сдадите все нормативы, я допущу вас до экзаменов. Всё-таки следующий курс — последний. Найдите того, кто вам поможет всё подтянуть. Жду через две недели.
— Не надо никого искать, — вдруг подала голос Алиса, с интересом следившая за нами. — Я сама могу подтянуть молодого человека.
— Руслан Могучий, — представился я, повернувшись к ней.