Еще один штрих к характеристике сущности синоби-но моно находим в историческом сочинении середины XV века «Ноти кагами»[12]: «Что касается синоби-но моно, говорят, что происходят они из провинций Ига и Кога и с легкостью тайно проникают во вражеские замки. Они соблюдают тайну и известны лишь под псевдонимами. В Западной стране (т. е. в Китае) их называют „сайсаку“. А стратеги их зовут „кагимоно-хики“ („вынюхивающие и подслушивающие“)».
Анализ этих цитат показывает, что синоби-но моно могли происходить из любого социального слоя. Это могли быть самураи, порой из знатных родов, горные отшельники ямабуси, буддийские монахи-воины сохэй, разбойники «гор и полей», дзи-дзамураи[13], воры… Кого только среди них не было! Объединяли их два момента: во-первых, та специфическая функция, которую они выполняли в японском средневековом обществе — все они были тайными агентами, шпионами, разведчиками, а, во-вторых, владение необходимыми для выполнения этой функции навыками — методами шпионажа. Характерно, что «Ноти кагами» проводит параллель с китайскими шпионами.
Все это в корне подрывает устоявшееся представление о ниндзя как особом социальном слое, «касте отверженных».
Несколько слов о «тайных кланах»
Сразу оговоримся, что сам этот термин совершенно нелеп. Слово «клан» в русском языке имеет значение «род, родовая община». А посему возникает законный вопрос, как может быть род или семья «тайными»?
Однако особенность развития шпионажа в Японии состояла в том, что на определенном этапе в ней появились семьи, зарабатывавшие на жизнь торговлей разведывательной информацией и поставкой профессиональных шпионов и диверсантов противоборствующим феодалам. Речь идет о нескольких десятках семей мелких земельных феодалов (госи) из провинции Ига и уезда Кога провинции Оми. Шпионаж был для них таким же бизнесом, как торговля горшками — разница только в товаре. О том, какие обстоятельства позволили им заняться столь необычным бизнесом, будет подробно говориться в тексте книги.
О школах «нин-дзюцу»
В литературе по нин-дзюцу имеет место совершенно дикая путаница в том, что означает слово «школа нин-дзюцу». В одной статье автор на двух страницах одним и тем же словом «школа нин-дзюцу» умудрился обозначить 4 (!) совершенно разных по сути явления, для обозначения которых в японском языке применяются разные термины. Отчасти это связано с непониманием сущности предмета обсуждения, отчасти с чрезвычайной широтой русского «школа».
Итак, русским термином «школа нин-дзюцу» в текстах зачастую обозначают:
1) единую техническую традицию, обладающую теоретическим обоснованием и установленным техническим арсеналом, как правило, зафиксированным в специальных «каталогах» (мокуроку), японский термин — рю (точнее рюха или рюги), европейский аналог, например, — импрессионистская школа живописи;
2) место, где проходят тренировки в воинском искусстве, японский термин — додзё;
3) тайную организацию, занимающуюся шпионажем и располагающую агентурной сетью, японский термин — «химицу сосики» — «тайная организация»;
4) семью (клан), занимающуюся шпионажем и культивирующую рю нин-дзюцу; японский термин — «нинкэ» — «семья ниндзя».
Очевидно, что ни рю, ни додзё в исторических событиях участвовать не могут, ибо первое есть чистое знание, а второе — строение. С другой стороны, прилагать термин «школа» для обозначения «секретной организации» или «семьи, практикующей нин-дзюцу» неправильно.
Важно также отметить, что между нинкэ и химицу сосики знак равенства ставить ни в коем случае нельзя, так как несколько семей, практикующих нин-дзюцу, могли входить в одну и ту же секретную организацию, а секретные организации могли создаваться японскими князьями-даймё из своих собственных самураев без привлечения членов нинкэ.
Что такое нин-дзюцу?
Японские историки указывают, что как особое искусство нин-дзюцу сложилось не ранее конца XV в. Что оно собой представляло в период своего расцвета лучше всего показывает, пожалуй, знаменитая «энциклопедия» XVII в. по нин-дзюцу «Бансэнсюкай». Автор этой книги дзёнин организации ниндзя из Ига Фудзибаяси Ясутакэ разделяет шпионское искусство на 2 основных раздела: Ёнин («Светлое нин-дзюцу») и Иннин («Темное нин-дзюцу»). Ёнин — это уровень стратегии и тактики. Японские историки иногда называют этот раздел «дзуйно нин-дзюцу» — «нин-дзюцу головного мозга», поскольку в него входят методы организации шпионских сетей, анализа полученной информации, разработки долгосрочных стратегических планов на основе учета разнообразных факторов — политических, экономических, военных, географических и т. д., прогнозирование ситуации. Это уровень политика высшего эшелона, командующего армией и руководителя организации разведки и шпионажа — дзёнина.
Иннин имеет дело с конкретными приемами добывания секретной информации. В него входят способы проникновения на вражескую территорию с использованием легенды, различные уловки для обмана бдительности стражи, приемы подслушивания и подсматривания, ускользания от погони и многое другое.
Кроме того, в подготовку ниндзя входили и многочисленные вспомогательные навыки: хэнсо-дзюцу (методы переодевания), мономанэ-но дзюцу («искусство подражания» голосам и звукам), суйэй-дзюцу (плавание), хаягакэ-но дзюцу (скоростной марафонский бег) и т. д.
Для эффективного выполнения заданий ниндзя использовали различные специальные инструменты (нинки, нингу): приспособления для подъема на стены, разнообразные плавсредства, воровской инструмент.
Несколько особняком стоит применение зажигательных смесей, взрывчатки и огнестрельного оружия — искусство ка-дзюцу, которому в «Бансэнсюкай» посвящен отдельный том.
Характерно, что «Бансэнсюкай» не описывает никаких приемов рукопашного боя — ни с оружием, ни без него. Дело в том, что нин-дзюцу как искусство шпионажа имеет совершенно особую сферу применения и особые методы. Это отдельная дисциплина, не включающая в себя приемы поединка. Однако это вовсе не означает, что ниндзя вообще не изучали так называемые «боевые искусства» — фехтование мечом, копьем, стрельбу из лука, борьбу без оружия. Дело в том, что обучение во всех классических школах носило комплексный характер. Например, в Тэнсин Сёдэн Катори Синто-рю изучалось кэн-дзюцу (фехтование мечом), иай-дзюцу (методы молниеносного выхватывания меча для атаки или контратаки), нагината-дзюцу (техника боя алебардой), бо-дзюцу (фехтование шестом), со-дзюцу (приемы боя копьем), сюрикэн-дзюцу (метание лезвий), кумиути (борьба в доспехах) и другие искусства, в одном ряду с которыми стоит и нин-дзюцу, или собственно искусство шпионажа и разведки.
Таким образом, нин-дзюцу предстает как целостная система стратегического шпионажа и войсковой разведки, располагающая тщательно разработанной теорией, богатым арсеналом приемов, оригинальной методикой подготовки агентов, опирающаяся на использование большого арсенала специальных технических средств, сложившаяся в Японии в конце XV — первой половине XVII вв.
Вехи истории нин-дзюцу
Разумеется, такая система не могла родиться в одночасье. Потребовались столетия, чтобы из разрозненных приемов разведки, шпионажа, диверсий смогла развиться столь стройная система, особое искусство. Перед исследователем неизбежно встают весьма сложные вопросы: каковы истоки искусства шпионажа, какие факторы позволили ему именно на японской земле в период средневековья достичь наивысшего развития в мире, с какого момента можно говорить о существовании нин-дзюцу как особого искусства?
Что касается истоков нин-дзюцу, думается, искать их нужно во временах доисторических, так как многие разделы этого искусства: следопытство, маскировка, методы выживания в условиях дикой природы — по своему происхождению связаны с охотой. Со временем эти охотничьи уловки становились все более изощренными, а с началом столкновений между объединениями первобытных людей дали начало военному искусству, в котором различные хитрости «ниндзевского» толка заняли весьма почтенное место.
Однако люди охотились и воевали во всем мире, но именно в Японии искусство шпионажа и военной разведки в период средневековья достигло наивысшего развития. Чем это объяснить? Думается, свою роль здесь сыграла целая совокупность разнообразных факторов: географических, исторических, психологических.
Говоря о географических факторах, нужно в первую очередь отметить близость великой цивилизации Китая. Почти каждый скачок в культурном развитии Японии был связан с усилением китайского влияния. Сказалось это влияние и в искусстве шпионажа. Правда проявилось оно не столько в сфере конкретных приемов, сколько в области теории и психологии.
И еще. Сложный горный рельеф, обилие речушек способствовали развитию методов малой войны — неожиданных нападений, засад, диверсий, предопределили исключительную важность личного мастерства воина, возникновение малочисленных, но чрезвычайно боеспособных отрядов, способных эффективно действовать в самых сложных условиях.
К историческим факторам следует отнести, конечно же, существование в Японии особого военного сословия — самураев и сильную раздробленность страны в период средневековья. Господство самурайского сословия способствовало росту престижа военного дела и стимулировало развитие военного искусства во всех его формах. Раздробленность вела к постоянным конфликтам, войнам, которые опять-таки подстегивали изучение военного дела. К тому же, начиная с первой половины XIII в., в Японии начала складываться особая социальная прослойка наемников, жившая за счет войны. Именно из нее со временем и выделились нинкэ — семьи, сделавшие своим бизнесом шпионаж.
Немалое значение имели и особенности национальной психологии японцев. Особо нужно отметить два момента. Во-первых, это бережное отношение к наследию предков. Для японцев все, что связано с предками, священно. И подходят они к своему наследию как рачительные хозяева: все важное, полезное, значимое запомнят, освоят, отшлифуют и применят, когда надо. Некоторые японские историки считают, что именно в процессе такого отбора и фиксации различных военных хитростей уже в глубокой древности сложилась знаменитая система нин-дзюцу.