— Вы хотите, чтобы он сам, один, вошел в город?
Хм. Это не лишено смысла. Я помню, как меня словно не замечала та Черепаха. Я для неё казался пустым местом со своим уровнем возвышения.
— Почти, — кивнул Волк маме. — Есть старые договорённости с ними...
— Договорённости с теми, кто не обладает разумом? Такой байки я еще не слышал!
Символы снова вспыхнули, а Мириот скривился:
— Называть можно по-разному, как и оценивать их ум. Суть от этого не изменится. Слабый, но юный и талантливый, или просто упорный, пользуясь лишь своими силами, может дойти до города и войти на его улицы. Именно так сделал основатель. Он был шестой звездой тогда. А я уже упустил этот момент. Стал слишком стар, слишком силен, но так и не сумел использовать талант.
Я в сомнении покачал головой:
— Хорошее предложение...
— Леграа-а-ад.
Не обращая внимания на стон матери, закончил свою мысль:
— Но зачем тогда всё это вам?
Улыбка Волка снова превратилась в оскал:
— То, что талант, обретший силу станет мне обязан, недостаточно?
— Нет.
— Ты прав... Мы пойдём вслед за тобой.
— Что?
— Да, по проторённому пути могут идти и другие. Я предлагаю равную сделку. Ты прокладываешь дорогу, а я говорю куда идти и даю советы. И одними ими дело не ограничится, поверь. Ведь только я могу показать тебе дорогу в малый, — Мириот странно усмехнулся при этих словах, — тренировочный зал, что нашел предок. Но Небо будет внимательно приглядывать за нами в пути, чтобы не было оказано и...
Мама сорвалась в крик:
— Леград! Ни за что! Чем это лучше того, от чего я пыталась спасти тебя в Ордене? Всего лишь слухов о предгорьях хватает, чтобы даже я поняла — это верная смерть!
— Слухи — это женское дело. А мы водим к городу даже детей.
А я внезапно зацепился взглядом за его волосы и спросил совсем о другом:
— Старший, из того, что я слышал, ваша стихия Дерево и вам известна лечебная техника высокого уровня?
— И даже не одна, — взгляд Мириота обежал нас и безошибочно остановился на Лейле. — Что с ней?
Время пути в лагерь явно дало понять, что с Лейлой всё не так хорошо, как я надеялся. Она быстро, слишком быстро уставала, словно на ней висел Указ делающий ее едва ли первой звездой Закалки. Выдавил из себя:
— В неё попала игла.
Волк нахмурился:
— Ты что, шел вдоль реки? А потом промедлил и запустил рану?
— Нет, старший, игла теневиков. Я сразу дал зелья. Даже воинские. Но ей всё равно нехорошо. Там был какой-то яд, но противоядия не помогают.
— Подойди!
Жест главы Мириота не оставлял сомнений, и Лейла шагнула к нему. Лицо Волка закаменело. Палатку озарила вспышка какой-то техники. Раз, затем другой. Глава ватажников отнял руку от живота сестры и поднял голову, а моё сердце пропустило удар. Его голос буквально ударил меня:
— Глупец! Ты что, из тех, кто закрывают глаза на правду? Оставь свой лепет старухам-закалкам, что будут причитать, увидев беду, — палец Мириота метнулся ко мне, словно клинок, безошибочно упираясь в броню там, где находилось самое важное для Воина. — Куда было нанесено ранение? Живо!
— В средоточие... — выдавил я непослушными губами и тут же вскинулся. — Но у неё его ещё нет! Она даже не начала возвышение!
— Я сказал — хватит! Нет средоточия, так есть сплетение меридианов. Даже у младенцев! Половина бойцов стражи продаст в случае нужды броню, но выпросит в лавке пояс с бляхой, что прикроет средоточие. Хватит прятаться за отговорками.
Я вцепился в рукав Мириота:
— Что с этим можно сделать?
— С этим, я не могу сделать ничего. И никто из лекарей Гряды не может.
— Мама!
Лейла не выдержала, вскрикнув рванулась из рук Волка и бросилась к маме. Впрочем, Мириот её и не держал, выпрямившись и глядя мне в глаза.
— Мне жаль, Леград.
Мне нечего было ответить. Но здесь молчать не стала мама:
— Я не могу поверить, будто нет средства всё исправить! Что-то я не видела таких калек в городе.
— А где бы ты их видела? — Волк пожал плечами. — Что у стражи, что у ватажников — ранение в средоточие — смерть.
Да, именно так я и убил главу теневых, именно этим пользовался в Школе, нанося удары в средоточие, чтобы мои удары приносили больше вреда.
— Она всего лишь закалка и осталась жива. Ты уже должен этому радоваться. Но... К сожалению, жизнь её не будет долгой или счастливой.
Волк помолчал, а затем его голос ужалил:
— Но способ есть...
— Как я и говорила!
Мама и Мириот замолчали, Лейла испуганно всхлипывала, уцепившись за штаны мамы, и едва держась на ногах. Этот короткий рывок к маме выпил из неё силы, словно она сожгла ради него выносливость. Я вскинулся:
— Огонь Жизни? Или что-то похожее?
— Лишь временный эффект. Отсрочить неизбежное...
Я собрался, глядя в темные глаза Мириота, задал вопрос, который он от меня ждал:
— Что за способ?
Пауза затянулась, заставив меня задержать дыхание:
— Тебе нужно будет взять её с собой в город Древних.
— Зачем?
Волк верно оценил мою насторожённость и не задержался с объяснением:
— У меня одна из лучших лечебных техник Гряды. И она сейчас словно пролилась в песок. Ты не веришь моему слову? Можешь пройтись по лагерю, расспросить любого. Я — не слышал, чтобы после такой травмы люди прожили хоть сколько-нибудь долго. Не буду скрывать, я не знаю, как дела обстоят в семьях и кланах земель. Но Орден один из лучших в алхимии, а такого зелья в каталоге аукциона нет. Обоих аукционов.
Но у мамы нашлось и здесь в чём усомниться:
— И что же такого в этом вашем городе, что ты тянешь нас с собой? Может, мы лишь пинок, который заставит Леграда не жалеть своей жизни, пробивая тебе дорогу? Ярмо, которое не даст быку сойти с пути?
Мама выпалила это на одном дыхании и замолчала, а вот Мириот...
— Вот сейчас, не будь твой сын моей надеждой, я не спустил бы тебе такого оскорбления, — Волк цедил ледяные слова, не сводя взгляда с мамы. — Женщина, я же сказал, что моя помощь будет существенной! Не думаешь же ты, что я рассорюсь с Орденом, чтобы застрять у стен города? Я верю в твоего сына даже больше, чем он сам.
— Леград, моя цель — Второй пояс. Ты проложишь путь отряду, а отряд доведет твоих родных до города.
Здесь скривился уже я. Вот уж утешил. Я ведь совсем в себе не уверен и есть, есть у меня сомнения. Это больше похоже на отчаяние, заставляющее меня вцепиться в это предложение. Я снова словно стоял на самом краю пропасти, как с сектантом и лишь случай и жгучее желание победы, могли всё обернуть в мою пользу. Если только забыть о зверях, перед которыми тот первый Скальник, не больше, чем Квартик против Мада. Волк хмыкнул, бросив на весы сомнений очередной камень:
— На моей карте Миражного отмечен Павильон Здоровья. Вот для чего тебе нужно взять с собой сестру. Если уж Древние не смогут ей помочь, то вообще никто не сможет этого сделать.
— Я уже не верю тебе! Леград, как он сумел так вовремя оказаться здесь?
— Я достаточно богат, чтобы иметь сигнальный амулет и не ждать неделями, пока ко мне доберется посыльный. Едва в городе объявили что твой сын связался с подсылами Ста Озер, как мне послали сигнал.
— Хорошо, я помню тот день, когда сын притащил вашу дарсову ленту и вязал её на ворота! С какой гордостью он говорил мне, что теперь мы под защитой лучшей ватаги города! И что? Где была твоя защита, когда громили наш двор и срывали ленту Волков? Где были твои люди, когда нас пришли убивать десятки людей из теневиков? Где был твой сигнал?
Мириот сморщился и признал:
— Часть вины на мне есть, — он повысил голос. — Часть! Мой скупщик на рынке должен был прикрыть вас от подозрений теневиков. А ленты ватаг скорее защищают от бездельников Закалок, что ищут неприятности в городе и которые знают, что им отвернут головы, если влезут в такие дворы.
— Против такого сын и перевёз нас в тот квартал. Кто бы рискнул дебоширить в тысяче шагов от орденских семей?
Волк невозмутимо продолжил:
— Мы лесная ватага. Кто вообще говорил, что мы ходим по городу и проверяем каждый дом?
— Да об этом разгроме судачило полгорода, что Раут снова взялись за своё. А Волки потеряли слух? За что же тогда вы взяли с нас деньги?
— Я признаю, что вина на мне есть. Теперь я уже не смогу выяснить лень это ватажников, живущих в городе или они получили деньги за то, что ослепли. Я не вернусь в город. Могу лишь обещать, что мой сын докопается до истины и накажет виновных.
— Что мне теперь с того?
— Тогда мне нечего тебе больше сказать, женщина. Слово за твоим сыном. В конце концов, именно тебе, Леград, больше всех теперь нужно попасть в Миражный. Я больше не буду тебя уговаривать. Если хочешь, то выделю тебе отряд и вас доведут до Ста Озер. Слова сказаны.
И Мириот повернулся ко мне.
— Прошли сотни лет...
— Не волнуйся, там в городе есть множество кварталов, где словно не прошло и недели после ухода жителей. Основатель видел Павильон во время блужданий по городу. Издалека, но ясно было видно, что он не пострадал от сектантов.
Мама верно все поняла по моему лицу и всхлипнула:
— Леград!
А что мне оставалось делать? Волк во всём прав. Сколько проживет Лейла? И найдется ли в Ста Озерах средство, которого нет в Гряде? Сколько бы кровавой яшмы я ни принёс в Орден, где гарантии, что этого хватит, чтобы моих родных отпустили, а его комтуры не решили наказать их вместо меня?
Как и с Феусом, у меня не будет ни малейшей гарантии. Всегда найдётся тот, кто решит, что ему нужнее. Как семья Киртано. Как Раут. Как теневики.
Меня и впрямь может защитить только сила, моя собственная или стоящая за спиной.
Смогу ли я стать за год личным учеником в соседней фракции? В тех же Ста Озёрах? Или Ста Мостах? У клана Малвир? Никогда.
Они не ордена, а семьи и кланы. Ближайшие из них не принимают в свои ряды чужаков. Мне нужно будет пойти под их руку, жениться на девушке из семьи или хотя бы стать названным сыном в каком-нибудь ответвлении главной ветви.