— Боже! Нет! За что⁈ — взмолился парень, которого уже никто не слушал, поскольку внимание обоих кардиналов полностью сосредоточилось на мне.
Глава 13
15 мая 1455 A. D., Рим, Италия
Утром я снова направился на работу, чтобы потом засесть подольше в библиотеке, так что сказал взять всё ещё дувшемуся на меня парню еды и попить. Бартоло принципиально молчал, но делал что я говорю, а больше мне и не нужно было. Кардинал Мессины оказался в конце концов человеком своеобразным, упрямым, но благодаря кардиналу Торквемада, мы с ним поладили на почве взаимной любви и стёба над Бартоло, который под конец того вечера обиделся уже на нас обоих.
Прейдя в папскую канцелярию инквизиции, мы шустро разобрали небольшой объём скопившейся корреспонденции, я на всё ответил, положил письма на отправку и мы направились в библиотеку, где я с изумлением увидел своего учителя архитектуры.
— Синьор Леон⁈ Какая приятная встреча! — изумился я, поскольку мы с ним давно не виделись, он о себе не напоминал, а я почему-то не думал в принципе об уроках архитектуры.
— Мой пропавший ученик, — он, всегда весёлый человек, грустно покачал головой, и обратился к синьору Франческо, — а говорил, что ему нравится со мной заниматься.
Мне стало немного не по себе, от весьма справедливого упрёка, я мог хотя бы извиниться и написать ему о том, что буду занят после приезда в Рим.
— Каюсь синьор Леон, — я развёл руками, — каюсь в своей неблагодарности. Вихрь дел по возвращении в Рим так закрутил меня, что ваша архитектура отошла у меня на второй план.
— Вот она! Любовь учеников к учителям! — он трагично поднял вверх руки, видимо обращаясь к богу, чтобы наказал меня за столь вопиющую неблагодарность.
— Но как учителя, я вас продолжаю любить, впрочем, и как старшего друга, — закончил я, видя, что улыбка прорывается на его живом лице.
— Я нашёл тебя учителя арамейского Иньиго, — радостно сказал он, не в силах больше скрывать информацию, — раз знакомый синьора Жозе отказался.
— Да он не то, чтобы отказался, он вообще не отвечал нам, — пожал я плечами, — даже не пришёл на встречу, которую тот ему назначил.
— В любом случае мой вариант будет лучше, поскольку это — иудейский раввин из самого Иерусалима! — радостно заверил меня он, — он бежал от мамлюков, которые изгнали евреев из Иерусалимской общины.
— Как его занесло в Рим? — удивился я.
— Мой друг был по торговым делам в Венеции, — объяснил Альберти, — а поскольку я не раз сокрушался при нём в отсутствии для тебя нормального учителя, то он увидев на невольничьем рынке продающегося еврейского раввина, узнал, какими языками тот владеет и купил его для меня.
— Он живёт у вас? — поинтересовался я, — что вы с ним будете дальше-то делать?
— Научит нас арамейскому и дам ему вольную Иньиго, — отмахнулся тот, — что ещё я могу с ним делать, не у себя же оставлять жить.
— Вы, конечно, в своей жажде к знаниям пошли очень далеко синьор Леон, — покачал я головой, — представляю, как ваши друзья отнесутся к присутствию в вашем доме иудея.
Тут Альберти поморщился.
— Иньиго лучше не напоминай об этом, ко мне все отказались приходить в гости из-за него, когда об этом узнали.
— Знаете тогда что учитель, — задумался я, — раз вы купили его для меня, то пусть живёт пока у меня. Гостей у меня не так чтобы много, да и вопросов ко мне будет меньше, чем к вам.
— Правда? Ты меня этим сильно выручишь! — обрадовался он.
— Пришлите его, поселю где-нибудь, — кивнул я, — и поскольку вы тоже хотели обучаться, позже назначим время, когда нам обоим будет это удобно сделать. Сейчас я бы хотел больше времени посвятить папской библиотеке.
— Я потому и решил найти тебя здесь, поскольку мой друг синьор Франческо, сказал, что ты точно будешь сегодня здесь, — он поклонился в сторону секретаря папы, который улыбнулся ему, присушиваясь к нашему разговору.
— И я благодарен вам за это учитель, — склонил я голову, — так что присылайте, я буду дома ближе к вечеру.
— Договорились и до встречи Иньиго, я всё ещё хочу сделать из тебя архитектора, — легонько дотронулся он до моего плеча и засмеялся, когда я тяжело вздохнул.
— Ватиканский кодекс синьор Иньиго? — поинтересовался у меня синьор Франческо.
— Если вам нетрудно, синьор, — склонил я голову.
— Завтра точно будет готов весь список, который вы просили подготовить, — добавил он, — осталось найти лишь пару свитков.
— Благодарю вас за помощь синьор Франческо, — улыбнулся я ему, а когда его помощник вынес книгу, уже без того пафоса, как вчера, я удалился в выделенную мне комнатку и провёл там с книгой пару часов, полностью закончив её чтение. Поскольку ещё время оставалось, то попросил носить помощников синьора Франческо мне все книги и свитки начиная с первого стеллажа первой полки, и в зависимости от длины или толщины произведения с бешеной скоростью всё впитывал в себя, до вечера освоив сразу две полки.
Голова, когда Бартоло выносил меня из Латеранского дворца приятно гудела, а нейроинтерфейс всё раскладывал по внутренним полочкам, сортируя и анализируя прочитанное. А когда мы доехали до дома, то от морщившегося сеньора Альваро узнали, что на улице меня ждёт иудей, которого привёл слуга сеньора Леона. В дом его он, разумеется, не пустил.
Приказав позвать его, я со вздохом облегчения расположился в глубоком кресле. Какого же было моё удивление, когда я представлял себе увидеть измождённого старика-иудея, который преодолел длинный путь из Иерусалима, а передо мной предстал тридцатилетний весьма солидного вида мужчина в обычных европейских одеждах, но пусть и похудевший, но всё же явно было видно, что это с ним произошло недавно. Я заподозрил, что меня пытаются обмануть.
— Вы не из Иерусалима, — не спросил, а утвердительно заметил я на иврите.
Его изумлённо взметнувшиеся густые брови, когда он услышал мою речь лучше всего, показывали, что я оказался прав.
— Нет синьор, — вздохнул он.
— Вы не раввин?
— Нет синьор, — ещё тяжелее вздохнул он.
— Но вы хотя бы еврей? — совсем загрустил я, поняв, что мне подсунули пустышку.
— С такой постановкой вопроса я ещё никогда не сталкивался в жизни синьор, — тяжело вздохнул он, — но да, я еврей.
— Каким же дьяволом вы сказались раввином из Иерусалима? — удивился я.
— Жизненные несчастья и лишения занесли меня в Венецию синьор, — признался он, — где я имел несчастье поспорить с одним арабом…
— И как следствием этого оказались на невольничьем рынке, — понял я, — а красивая история о раввине из Иерусалиме должна была привлечь хоть чьё внимание.
— Идея казалась так себе, но как видите синьор она сработала, — он пожал плечами.
— Ладно, но на арамейском вы говорите? Пишите? — поинтересовался я, уже не особо надеясь на успех.
— Да синьор, на нём и нескольких версиях древнего еврейского языка, — склонил он голову, — мой отец был рабби, и дал мне прекрасное образование.
— Откуда вы на самом деле?
— Местность Треву, земли Эн во Франции синьор.
— Говорите на французском?
— Oui синьор, — кивнул он.
— Какие-то ещё языки знаете? — всё больше воодушевлялся я, по мере того как выяснялось, что дело не так уж и плохо, как я подумал в начале.
— Немецкий, английский, — стал перечислять он, — итальянский, флорентийский, венецианский.
Улыбка расплылась по моему лицу, а он вздрогнул от испуга, явно ещё не зная, что я так улыбаюсь, а не злюсь.
— Синьор Леон преподнёс мне даже больший подарок, чем думал, — покачал я головой.
— Ваше имя?
— Иосиф Колон синьор, — склонил тот голову.
— В общем у меня к вам предложение Иосиф, вам дают вольную, вы будете жить у меня и получать десять флоринов годового жалования, пока добровольно и прилагая все свои силы не обучите меня всему, что знаете сами. Как вам моё предложение?
Его изумление на лице было ещё более сильным, чем когда я заговорил с ним на иврите.
— Синьор, кто в здравом уме откажется от такого? — удивился он, — конечно я согласен. Но не будет ли у вас проблем с церковью из-за меня? Синьора Леона, который был добр ко мне, бросили друзьям из-за того, что в его доме живёт иудей.
— На ваше счастье, у меня нет друзей, — хмыкнул я и позвал управляющего.
— Сеньор Альваро, — я перешёл на кастильский, когда он вошёл, — где мы можем поселить моего нового учителя, чтобы соседи не плевали вам в спину?
— Возможно за городом сеньор Иньиго, — покосившись на молчавшего иудея ответил он совершенно серьёзно.
Я рассмеялся, его хоть и злая шутка, но она довольно точно отражала отношение к иудеям в Европе, а особенно в Кастилии, где из-за проходящей столетиями Реконкисты их проживало ну очень уж очень много с точки зрения самих кастильцев.
— Идея крайне привлекательная сеньор Альваро, — покачал головой я, — но я не готов ездить так далеко для уроков с ним.
— Есть чулан, загромождённый всяким старьём, — задумчиво ответил сеньор Альваро, — можно освободить его и пригласить священника, чтобы освятил помещение и крест, который мы там поставим. И запретите синьор Иньиго ему проводить любые ритуалы, иначе соседи перестанут с нами общаться, а это будет проблематично для ведения хозяйства.
— Хорошо сеньор Альваро, тогда так и поступим, — согласился я с ним.
Когда он ушёл я обратился к иудею.
— Иосиф, меньше выходите на улицу, а еду и прочее вам может купить синьор Альваро, и никаких иудейских ритуалов вне вашей комнаты. Даже молитвы.
— Я понимаю синьор, — кивнул он, — я давно странствую, так что понимаю как ко мне относятся люди.
— Ну вот и отлично, — обрадовался я, — столоваться будете также у себя, если синьора Альваро не будет дома, можете обратиться за помощью к его племяннику синьору Алонсо, я его предупрежу насчёт вас.
— Благодарю вас синьор, — Иосиф низко мне поклонился, — не хочу говорить высокопарных слов, но вы спасаете меня, давая кров и работу.