— Сколько могу я снять через неделю? — поинтересовался я, — мне нужно оплатить работу магистрата и префектов.
Директор филиала задумался и ответил.
— Если вы дадите мне две недели синьор Иньиго, то я смогу собрать для вас тридцать тысяч флоринов.
— У вас неделя, — заметил я, поднимая руку и показывая, что спорить с ним не намерен, — деньги мне нужны не для собственных нужд, а для оплаты работы префектов, судей, городской стражи и палачей, или мне сказать этим весьма достойным людям, что банк Медичи не может найти для них денег?
Тут директор побледнел и весьма красноречиво заверил меня, что нет, конечно же недели будет ему достаточно для поиска денег. На том мы с ним и расстались.
Глава 4
Если с большой суммой наличных всегда были проблемы, то с векселями нет. Так что собрав за столом в своей келье четырёх инквизиторов, я молча раздал каждому по векселю на пять тысяч флоринов. Было ли мне жаль этих денег? Безусловно. И если в самом начале, когда я только услышал от короля сумму, которая перепадёт мне, жадность захлестнула меня с такой силой, что я не хотел делиться вообще ни с кем, то сделав несколько глубоких вдохов, я снова вспомнил разговор с отцом Иаковым и сжав собственную жадность в тиски воли, решил премировать всех, кто мне помогал, а самым главным людям, которые проводили расследование, выдать действительно достойную награду. Так что теперь видя их разом побледневшие лица, когда они увидели суммы в векселях, я лишь хмыкнул.
— Это огромные деньги брат Иньиго, — на меня первым поднял взгляд брат Стефан, оторвавшись от цифр, которые были прописаны в векселе.
— Мы все хорошо поработали для этого, — я перевёл взгляд на молчаливого отца Иакова, — кое-кому пришлось ради этого переступить через собственные взгляды.
— Во сколько тебе обошёлся ремонт монастыря, — тот почувствовав на себе мой взгляд, также посмотрел на меня.
— Если вы посмотрите векселя других братьев отец Иаков, — я показал на его документ, — то увидите, что ваша сумма там меньше ровно на семьсот тридцать восемь флоринов.
— Настоятель подходил ко мне сегодня, — кивнул он, — Джакопо остаётся в монастыре и станет монахом. После закончившегося ремонта появилось ещё двадцать новых келий, так что я могу сам выбрать тех бездомных детей, которые могут занять эти места.
— Вы уже нашли кандидатов брат? — посмотрел на него отец Стефан.
— Это к сожалению не заняло много времени, — вздохнул тот, — порт полон бездомных мальчиков и девочек, умирающих от голода.
— Тогда на оставшиеся деньги можете организовать приют, — предложил я, — но для этого вам придётся остаться здесь, вряд ли бы я доверил тут кому-то распоряжаться подобной кучей золота.
Отец Иаков задумчиво посмотрел на меня, и протянул мне свой вексель.
— Могу я его пока оставить у тебя брат? — попросил он, — я не могу остаться в Неаполе, а твоё предложение весьма интересно, я смогу организовать этот приют в том месте, куда меня направит папа. Ты прав, деньги просто огромные, чтобы их доверить кому-то кроме тебя.
— На самом деле и мне не нужно, — улыбнулся я, — я тоже просто слабый человек.
Все до единого инквизиторы скептически на меня посмотрели, вгоняя меня в смущение.
— Вы братья, — обратился я к местным, — снова можете занять свои места при монастыре, документ, возвращающий финансирование неапольского филиала инквизиции короной, подписан королём Альфонсо и находится у архиепископа.
— Мы благодарны тебе брат за помощь в этом, — все трое склонили головы.
— По договорённости с королём, порт и город открывается завтра, — добавил я, — так что лично мне осталось в городе всего одно дело, и мы можем отбывать с отцом Иаковым обратно.
— Да, сегодня прибыл гонец из Рима, — кивнул он, — привезя письмо раскаяния от Лоренцо Валла, так что архиепископ Ринальдо также не имеет к нам больше вопросов. Расследование и правда полностью завершено.
— Все опросные листы и журналы мы отправим в Рим, как и положено, — заверил его брат Стефан.
— Нисколько в этом не сомневаюсь брат, — поклонился отец Иаков второму инквизитору.
— Тогда предлагаю пройти в столовую, — показал я пальцем в направлении нового помещения, которое настоятель монастыря попросил меня устроить по принципу того, что работало у нас во время расследования.
— Идём братья, — поднялся отец Стефан перекрестившись и мы последовали его примеру. Только меня взял к себе на руки отец Иаков, показав Бернарду, что сам меня донесёт до места.
Я удивлённо посмотрел на него, когда он понёс меня по коридорам монастыря, погружающегося в сумерки заходящего солнца. Последние лучи гасли в пустых проёмах окон, там где ещё не успели поставить ставни или стеклянные рамы.
— Что случилось брат? — поинтересовался я.
— Переживаю за тебя Иньиго, — он посмотрел на меня, — я знаю, как много жалоб ушло отсюда в Рим и все в основном о тебе и твоём вызывающе неправильном поведении.
Я хмыкнул.
— У меня почему-то есть твёрдая уверенность, что один документ с пятьюдесятью тысячами флоринов защитит меня от этих нападок, — объяснил я ему своё спокойствие, — ну или Рим в конец меня разочарует.
Против его воли, на отце монаха появилась слабая улыбка.
— Я знаю ты писал каждую неделю отчёты кардиналам Орсини, Торквемада и нынешнему папе, когда он ещё был Альфонсо де Борджиа, — не спросил, но просто указал он реальный факт.
Я кивнул.
— Без подробностей естественно, только ход расследования и суммы заработка золота, — подтвердил я.
— Перед тем как я вручу папе свой отчёт, я хотел спросить тебя, не хотел бы ты его увидеть? — он явно с большой осторожностью у меня это спросил.
— Нет, зачем? — удивился я, — я знаю вас и доверяю вашим суждениям.
— Мне бы твою уверенность, — вздохнул он, — в нём есть и нелестные мои отзывы о тебе и твоих методах продажи индульгенций.
— Зачем вы тогда предлагаете мне его прочитать? — удивился я.
— Если ты попросишь меня, я готов убрать эти пункты из своего отчёта, наступив на горло своей совести, — тихо сказал он.
— Я и так потребовал от вас многого отец Иаков, заставив включить в список еретиков тех, кто там не должен был быть, — я внимательно посмотрел на старика, который явно разрывался между чувством ответственности и чувством привязанности ко мне, — просить у вас больше было бы неправильно. Так что пищите в своём отчёте всё, что считаете правильным отец Иаков.
— Ты тоже можешь написать обо мне правду, — мои слова его явно немного успокоили.
— Я уже отправил свой отчёт брат, — отмахнулся я, — и конечно же я на его страницах вылил всё про вас, что во мне накопилось. Так что не смущайтесь, мы с вами будем в расчёте.
Ему сразу полегчало, он повеселел и до столовой мы дошли молча. Зачем я ему соврал? Ведь я о нём написал в отчёте только хорошее и в таких возвышенных тонах, что не понять, что он просто святой в теле человека было нельзя.
Всё просто, я не думал, что я надолго задержусь в Риме, поскольку отец явно хотел и неоднократно намекал, что я вскоре вернусь домой. Так что какая награда не ждала бы меня в Риме, это не сильно отдалит мой отъезд оттуда, как бы я этого не хотел.
К тому же я никому не собирался говорить, сколько у меня теперь денег, а хотел прикидываться до конца о том, что я завишу от семьи и их средств. Чем меньше людей будут знать, что я богат, тем большее будет моё маленькое, уродливое тело в сохранности до тех пор, пока я не подрасту достаточно, чтобы заявить о своей самостоятельности.
— Кардинал Тревизано прочитайте нам пожалуйста письмо от Его высочества Альфонсо V, — попросил уставший Каликст III, которого поставили просто перед фактом, что его выбрали как независимую фигуру, да к тому же достаточно старого для того, чтобы оставаться папой долгое время. Такие новости не могли улучшить его настроение, но отказаться он просто не мог. Грандиозные планы по улучшению мира, сразу зароились в его голове, так что готовность надеть тиару на свою голову у него сформировалась мгновенно, и он дал положительный ответ на выбор кардиналов. Вот поэтому сейчас он и разбирал дела, доставшиеся ему от прошлого папы, к тому же они напрямую касались человека, которого он хорошо знал, его давнего знакомого и покровителя — короля Арагона.
Камерленго достал пришедшее письмо и зачитал его полностью, стараясь при этом, чтобы собственное удивление не передалось в его интонациях. На его и всеобщее удивление король Арагона, Сицилии и Неаполитанского королевства весьма лестно отозвался о работе трибунала инквизиции в его городе, поблагодарил за то, что прислали лучших, отметив поимённо восьмерых, кто по его мнению приложил больше всего сил в работе и первым в его списке был Иньиго де Мендоса, вторым брат Иаков, который по старшинству и опыту по идее должен был стоять там первым.
— Его высочество также просит нового папу не идти путём Николая V, — продолжил читать камерленго, — и надеется продолжить со Святым престолом крепкие и дружественные отношения, которые были между ними ранее, основанные только на взаимном уважении и вере в Господа.
— На этом всё Святой отец, — закончил чтение кардинал.
— Я удивлён, — Каликст III задумчиво посмотрел на огромную стопку жалоб и гневных писем от священнослужителей и дворян Неаполя, которые завалили канцелярию Святого престола о вопиющем нарушении всех церковных правил, которые совершил всего один человек, при этом же они весьма мирно отзывались о брате Иакове из Мерке, который и проводил расследование, а также выносил наказания для еретиков. Обычно на главного инквизитора и был направлен гнев тех, кого эти наказания коснулись, но видимо не в этот раз.
— Мы все удивлены Ваше святейшество, — заметил кардинал Орсини, — все жалуются вовсе не на отца Иакова, как это обычно и бывает из-за его строгого, но признаем все, справедливого подхода к делу.
— Какое именно Николай V давал поручение этим двоим? — поинтересовался Каликст III.