Собеседница подняла брови, продолжая дежурно улыбаться. Жгучая брюнетка с ярким макияжем. На пару лет младше Виктора. Красное форменное платье персонала. Множество колечек на руках. Она явно сомневалась в его словах. Да и вернувшаяся к бутылкам и стаканам девушка покосилась на него. Как раз тогда, когда он начал про знакомую. Виктор вздохнул.
— Да. Необычная, странная просьба, — он постарался выдать свою лучшую улыбку. Положил на барную стойку подарочный набор Шокоделики. Четыре вида бельгийского ручного шоколада с орехами. Золотая обёртка. Запах, слышимый даже ему. — Мне нужно узнать, какая организация заказывала 28 декабря вон тот угловой стол. И ещё — имя и телефон заказчика. Пожалуйста, Вера. Очень нужно.
Вера задумалась. Оглядела его внимательным взглядом. Серый хлопчатый приталенный блейзер. Платок и солнечные очки в нагрудном кармане. Белая рубашка. Верхние две пуговицы расстёгнуты. Механические часы на запястье. Светлые летние брюки. Бежевые мокасины. Девушка вздохнула и принялась что-то искать под стойкой. Виктор незаметно выдохнул.
— «Элком», — Вера подняла глаза от тетради. — Записывайте.
Отправная точка. Старик Архимед обещал перевернуть весь мир, если ему дадут опору. Виктору не нужно было так много. Остановить от падения себя. Свой крохотный мир.
До обеда он успел найти и съездить в сам «Элком». Шестнадцатиэтажная «свеча», возвышавшаяся у края университетской площади. Строгий пропускной пост на первом этаже с электронной вертушкой и старичком-охранником. Зато фойе — находка для шпиона. Оно было завешано стендами с фотографиями. Все фирмы, что занимали это здание. Всё руководство и ключевые специалисты.
На доске «Элкома» её не было. Но была масса других людей. Имена. Фамилии. Виктор щёлкнул камерой телефона. Снова вспомнил свои восемнадцать, слыша за спиной крики старичка. И сбежал с довольной улыбкой. Пока охранник выбирался из своего стеклянного скворечника к странному посетителю.
Теперь у него была куча имён и даже один телефон. За окном ещё не спустились тени вечера, а Виктор уже нашёл её. Не в распиаренной Павлом соцсети.
Оксана.
Виктор нерешительно застыл над телефоном. Сердце стучало. Рвалось из груди. Требовало. Тоска напомнила о себе. Поползла тенями. Хрипло смеялась. Ему хотелось окунуться в её жизнь. И было страшно. Ведь был ещё Он. Виктор никогда не видел Его. Но ненавидел. Иррационально. Бессмысленно. С тех самых пор, как тоска начала разговаривать с ним его голосом. И ничего поделать с собой не мог.
По квартире расползался полумрак. Виктор прошёл по квартире. Привычно включил везде свет. Поставил на плиту чайник. Заварил кофе. Сна и так не было ни в одном глазу. Что уж теперь. Телефон по-прежнему лежал на столе.
Он глядел в сгущающуюся темноту за окном. Обжигался, отхлёбывая из большой чашки. Старательно уговаривал себя. Он будет спокоен и бесстрастен.
Виктор вернулся за стол. Взял в руки телефон. На губах его была улыбка.
В квартире были только он, тоска и телефон. Это было нелегко. Не вовремя она вернулась. Это было глупо. Но… Виктор не хотел, чтобы Оксана видела черноту его тоски. Даже с экрана. Даже со старой фотографии. Через года.
Приложение. Профиль. Она оказалась младше его. Статус.
Самая большая загадка — жизнь, самое большое богатство — дети, самое большое счастье — когда тебя любят!
Виктор коснулся её фото. Будь счастлива. За нас двоих.
Её глаза были светло-карие с зеленью. Необыкновенные.
На многих фото она улыбалась. И даже так — в цифровом виде, её лицо светилось в эти моменты. Виктор с жадностью вглядывался в экран. С каждым новым снимком он находил в ней то, что всё сильнее влекло его к ней. Поворот головы. Длинные пальцы. Выбившаяся прядь. Скрывать от самого себя не было смысла. Он любит её. Пусть и так странно — на расстоянии. Заочно. С первой улыбки.
А ещё…
У неё была дочь. Ярослава. Очень похожая на маму. Обещавшая вырасти красавицей. Чудесная красивая малышка с такой же волшебной улыбкой. Её фото тоже освещали душу светом и разгоняли тоску.
И муж.
Виктор заставлял себя отводить глаза. Не всматриваться в эти фото. Пролистывать их. Не вглядываться в того, чьё место хотел бы занять.
Но это было сильнее его.
И тоска оживала. Тянула, было ослабшие, щупальца. Шептала.
Виктор был лучше. Сейчас он сам был не рад своей честности. Проще было бы, если бы он был хуже Его. И тогда ему бы оставалось лишь радоваться за Оксану.
Но…
Виктор выглядел моложе. Был спортивнее. Подтянутее. Без живота. Не опускал так глаза. Не вжимал голову в плечи. Не сутулился. Он даже был красивее Его. Как бы это не жалко звучало от другого мужчины. А ещё Виктора бесила Его улыбка. Ему чудилось в ней что-то гадкое и презрительное.
А главное — его глаза то и дело цеплялись за намёки на их жизнь и отношения. Они тут и там торчали на фото. И они ему не нравились.
Как по-хозяйски, пренебрежительно, закинул он руку ей на плечо, пригибая её этой тяжестью.
Сколько сумок она тащит от машины к костру.
То, что именно она катит коляску на фото.
Фирменная парка на нём и китайская бесформенная куртка на ней.
Злость кипела в душе. Стучала в виски. Сводила скулы. Отравляла горечью. Темнота в душе захлёбывалась хохотом.
Виктор отбросил телефон. Тот замер на самом краю стола.
Он думал — будет легче. Почему же так больно?
Стучали капли искусственного дождя в полумраке ванной. Свет горел только в коридоре.
Это уже случилось. И это не изменить. Это реальность его новой жизни. Он сам выбрал этот путь. Ему остаются лишь её глаза и улыбка. И экран телефона. Окно в её жизнь.
Уже немало для того, кто включает свет в квартире перед сном. Только нужно научиться закрывать глаза. Не видеть Его. Научился же он улыбаться? Всегда и всем.
Сегодня свет горел только на кухне.
Телефон. Профиль. Не в сети.
Ярко горели цифры на потолке. Два часа.
Спокойной ночи, Оксана.
Свет
На телефоне зазвенел Cesium. Ярко горели цифры на потолке. Шесть утра. Новая рабочая неделя.
Теперь у Виктора появился новый ритуал.
Утром — кофе, лента новостей.
Вечером — бритьё, её профиль.
В сети она появлялась обычно днём, с работы. Перепосты, новые записи, а тем более её фото, появлялись редко. Виктору хватало и этого. Он свыкся со своей тоской, загнал её в дальние уголки души. Когда становилось тяжело — листал старые снимки.
В телефоне появились две папки. Оксана. Яра. Он выучил их содержимое наизусть. Но это ничего не значило. Экран телефона разгонял темноту спальни. Улыбки его девочек — тени тоски.
Так и текли день за днём. Николаич перестал коситься и грозить медкомиссией. Павел выпытывать, что случилось. Зато регулярно приставал с вопросом об инстаграм. Виктор отшучивался.
Только на предложения о новых знакомствах он стал реагировать агрессивно. В первый раз напугал не только собеседницу. Но и себя.
— Витя! — догнал его оклик.
Он поморщился. Ведь почти зашёл в раздевалку. Вздохнул под насмешливыми взглядами бригады. Развернулся. Закрыл за собой дверь.
— Да, Катя? — её он знал хорошо. Именно она выдавала ему справки для налоговой.
— Вить, — девушка заглянула ему в глаза. Состроила умильную рожицу. — У подруги машина стала чихать. Поможешь молодой, красивой? Глянешь, мастера посоветуешь?
— Извини, Катюш, — Виктор улыбнулся. Предложил. — Давай, я тебя адрес мастерской дам. Мне там понравилось. Сама ей скинешь?
— Вить, — Катя сморщила носик. — Ну что там она поймёт? Ей же лапши на уши навешают. Чего ты? Я у Пашки уточнила — никого у тебя нет сейчас. Познакомьтесь. Ты отличный парень. Она хорошая девчонка. Пропадает. Вечно какие-то козлы у…
— У Пашки уточнила? — он попытался сдержаться. Вдохнул. Задержал дыхание. Не смог. Зло выдохнул. И повысил голос. Катя на глазах бледнела. — Нашла знатока! За меня всё решили? На полставки в разводчики устроился? В следующий раз без меня — меня жените! Благодетели! А меня…
Дверь за спиной открылась. Выскочил Павел. Открыл было рот. Встретил взгляд Виктора. И замер. В раздевалке стояла тишина. Все прислушивались.
— Дверь закрой! — Виктор задавил в себе злость. Скрутил её в узел. Отдышался. Уже нормальным тоном попросил. — Хватит пытаться устроить мою жизнь. Катя — извини. Девчонку — жаль. А я — сам разберусь.
— А машина? — пискнула Катя за спиной.
— Вот, — Виктор для надёжности ткнул пальцем. Он эту мастерскую тоже знает. У него адрес возьмёшь.
Виктор вошёл в раздевалку. Спокойно обвёл взглядом товарищей. Никто ничего не спрашивал. Он благодарно кивнул и шагнул к шкафчику. Виктор хотел домой. К своему личному окну. К несбывшемуся счастью. К своей тайне.
Телефон. Профиль. Статус.
Не знаю как у нормальных людей, а у меня — пришла с работы домой, моргнула и снова на работу!
Работа. Семья. Дом. Яра. Конечно, она устаёт. У него нет и половины. А он всё равно на людей срывается. Нехорошо вышло. Надо бухгалтерии торт купить. Виктор нажал иконку вацапа.
— Извини. Не бери в голову. Осень близится — обострение. В пятницу давай в зал.
— Так ты психический? — смайлик пучил глаза. — Замётано!
Виктор смотрел в потолок. Береги себя, родная. Спокойной ночи. И пусть она будет для тебя долгой. Отдыхай.
Однажды в «Режиме» он задумался. Добивал с гантелями оплаченный час. Надрывалась и плакала соло-гитара в наушниках. Виктор закрыл глаза. Руки мерно работали. Ещё раз. Ещё. И — последний! Силы закончились. Виктор открыл глаза. И вздрогнул. Рядом с ним в зеркале стояла Она.
Сердце пропустило удар. Зачастило. Снова замерло на миг. Глухо стукнуло. Ошибся. Яркий свет слепил. Размывал черты чужого лица.
Похожа. Рост. Фигура. Волосы. Но не она. Девушка поймала его взгляд в зеркале. Улыбнулась. Виктор выдавил из себя ответную улыбку.
Улыбка ничего не осветила на лице девушки. Ничего не тронула в его душе. Сердце било в груди глухо и размеренно. Не. Она. Не. Она.