ву. А второй рукой тем временем скользнул ей по шее, спускаясь ниже к ключицам, а затем и на грудь.
Динка снова застонала, чувствуя, как сквозь тонкую ткань рубашки, его рука сжимает ее грудь и нащупывает пальцами сосок. Хоегард, продолжая теребить ее сосок сквозь одежду, заглушил ее стоны новым поцелуем, более глубоким, страстным, требовательным, проникая языком ей глубоко в рот и имитируя им ритмичные толчки члена. Динка задрожав от возбуждения, обхватила бедрами его бедро и начала, постанывая, тереться об него, доводя себя почти до разрядки. Но Хоегард рукой разжав ее ноги, слегка отстранился и насмешливо глянул в ее затуманенные страстью глаза.
— Ты так стонешь, что другие подумают, будто я тут тебя беру, — шепнул он, слегка отстраняясь.
— А что? Это хорошая мысль… — промурлыкала Динка, пытаясь снова прижаться к его телу.
— Динка, мы же в лодке. Если мы с тобой начнем двигаться, то раскачаем лодку и все пятеро окажемся в воде. Раненые нам за это спасибо не скажут, — произнес он с сожалением в голосе.
Динка была вынуждена согласиться. Она и сама чувствовала, как от каждого ее движения лодка кренилась то в одну, то в другую сторону. Разочарованно она умастилась поудобнее на дне лодки под боком у Хоегарда и снова попыталась поспать.
Но уснуть, несмотря на смертельную усталость, не получалось. Стоило закрыть глаза, как снова перед внутренним взором вставали переодетые мужиками гвардейцы и накатывала горячка сражения. Как они спаслись? Ведь все было так безнадежно? Хоегард сказал, что Варрэн-Лин всех сожгла. Какая Варрэн-Лин? Откуда она взялась?
Гвардейцы в ее воображении корчились в огненном смерче, их предсмертные крики звенели в ушах. Погибло столько людей… А деревня? Она же была совсем недалеко от места сражения… А там жила добрая старушка, бабушка погибшего на лесоповале Ванютки… Она тоже погибла в огне? Динка даже имени старушки не спросила…
Динка затряслась в бессильных рыданиях, вжимаясь в грудь Хоегарда.
— Тише, тише, все прошло, — снова принялся утешать ее варрэн. Но его голос подрагивал, и грудь часто вздымалась под ее ладонью. Он волновался за нее.
— Не плачь. Скажи, чем тебе помочь? — спросил Хоегард, беспорядочно приглаживая ее перепутанные волосы.
— Я хочу тебя, — всхлипнула Динка, отнимая заплаканное лицо от его груди.
— Прямо сейчас? — растерянно пробормотал он. — Но ведь лодка может перевернуться. И остальные парни, они ранены и…
Но Динка знала, что только это сейчас поможет ей успокоиться и хоть ненадолго забыться. Ее измученной душе и издерганному тревожным напряжением телу нужен был отдых. Ей бы мог помочь бег до изнеможения без определенной цели, как помог тогда, когда варрэнов посадили в клетки. Но они были в лодке. И единственным способом выплеснуть скопившееся напряжение была близость с мужчиной.
— А если… — прошептала она умоляюще, — Мы не будем двигаться.
И Динка закинула ногу ему на талию, притягивая свое тело к нему, прижимаясь пахом к его обнаженному животу, и одновременно натягивая одеяло, укрывающее их, до самых глаз.
— Давай попробуем, — с сомнением в голосе произнес Хоегард. Он просунул руку между их телами и распустил завязки на штанах. — Только давай тихо, чтобы не привлекать внимания.
— Да, конечно, — едва слышно шепнула Динка, уже полностью поглощенная предвкушением близости.
— М-м, — Динка едва сдержалась, чтобы не застонать, когда горячая головка его члена скользнула между ее лепестков. Возбуждение возвращалось сосущей пустотой в недрах лона, увлажняя и подготавливая тело к вторжению мужского естества.
— Ты обещала не шуметь, — напомнил Хоегард, касаясь головкой члена ее влажного входа.
— Да, я помню, — выдохнула Динка, ногой подтягивая себя к нему и с наслаждением насаживаясь на его член.
Слившись в одно целое, они замерли, тяжело дыша и прислушиваясь к ощущениям. Лодка покачивалась на небольших речных волнах и легкими толчками совершала поступательное движение вперед в такт взмахам весел. Эти едва ощутимые внешние колебания остро ощущались их соединившимися телами. Динка вобрала губами складку нежной кожи на его шее, пытаясь не закричать в голос. Хоегард продолжал жадно скользить руками по ее телу, одной рукой поглаживая и периодически сжимая ее ягодицу, а другой рукой обхватывая ее грудь и спускаясь двумя пальцами к соску, чтобы нежно сжать его и снова выпустить.
— Хоегард, — чуть слышно прошептала она, совершая бедрами легкие вращательные движения. — Это просто невыносимо!
Варрэн хрипло рассмеялся. На его шее остался заметный багровый след.
— Ты сама это придумала, — по его довольному голосу Динка поняла, что он получает от происходящего невероятное удовольствие.
— Ну скажи мне, что еще можно сделать. Ты ведь наверняка знаешь… — Динка откровенно терлась об него всем телом, чувствуя, что и этого для нее мучительно мало.
— Я слышал, что некоторые Варрэн-Лин могут, не двигаясь, доставить удовольствие себе и своему мужчине, сладко сжимая его внутри себя, — поделился Хоегард.
— Слышал или… — ревниво пробормотала Динка, прерываясь на судорожный вдох. Говорить было сложно, словно все слова разом покинули ее голову, а язык стал тяжелым и неповоротливым. Сладкая вибрация возбуждения судорогой прокатывалась по телу, то отступая, то возвращаясь.
— Хочешь попробовать? — Хоегард снова зарывшись рукой ей в волосы запрокинул ей голову и заглянул в глаза. Динка прикрыла глаза и разомкнула губы. Он снова прильнул к ее рту поцелуем и скользнул языком ей в рот. Динка обхватила его язык своим ртом и, услышав его тихий стон, жадно принялась сосать его.
— Да, вот так, только внизу. Сможешь? — шепнул он, отрываясь от ее губ.
Динка зажмурилась и сосредоточилась внизу, на ощущении его члена, наполняющего ее. И попыталась обхватить его плотнее, сжать его своим телом, ощутить его жар каждой клеточкой внутри себя. И задрожала от нестерпимого удовольствия.
— О-ох, — сорвался с губ Хоегарда довольно громкий стон.
Динка едва сдержалась, чтобы не повторить его. И снова напряглась, сжимая его внутри себя.
— Да, Динка, — прошипел он, словно от боли. Но она уже не нуждалась в его одобрении. Наслаждение, выплескивающееся через край, было лучшим стимулом продолжать делать то, что она делала. Как же сладко ощущать его внутри, сжимать его все крепче, ощущая упругую горячую плоть каждой клеточкой своего тела. Он сжимала и расслабляла мышцы, чувствуя, как с каждым сокращением приближается к своей точке невозврата.
— Сейчас, Динка! — сквозь пелену наслаждения услышала она его тихий напряженный шепот и, сжимая его внутри себя, вспыхнула в обжигающем экстазе. Он все-таки двинулся внутри нее серией коротких неглубоких толчков, усиливая ее наслаждение, и замер, жадно хватая воздух.
Динка расслабилась, выпуская его из себя, и обессиленно растеклась по дну лодки.
— Ты просто невероятная, моя Варрэн-Лин, — выдохнул Хоегард, притягивая ее к своей груди и зарываясь носом в волосы. Но Динка не ответила
Его ласки сделали свое дело: пугающие мысли улетучились, а мышцы расслабились. Вновь навалилась тяжелая усталость, и Динка не стала ей сопротивляться, смыкая глаза и уплывая в страну сновидений.
Когда она открыла глаза, первое, что она увидела перед собой, было лицо спящего Штороса. И это зрелище было настолько умилительным, что Динка застыла, разглядывая рыжую щетину на щеках, каштановые брови и длинные темно-коричневые ресницы на фоне белоснежной кожи на высоких скулах. Округлые чувственные губы были слегка приоткрыты, и Динка с трудом подавила желание коснуться их своими губами. Во сне его красивое лицо выглядело безмятежным, словно он, наконец-то, был по-настоящему счастлив. Как же сильно Динка хотела сделать его счастливым. Не только его. Но почему-то особенно его.
Осторожно, стараясь не потревожить спящего варрэна, Динка приподнялась и огляделась. Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Их лодка по-прежнему скользила по центру реки. На носу сидел Тирсвад и, услышав Динкину возню, он оглянулся и окинул ее непроницаемым взглядом. За головой Штороса сидел Вожак, опираясь на скамью гребца и устало прикрыв глаза. Хоегард сидел спиной к ней на второй скамье с веслами в руках и мощными движениями грёб, посылая лодку вперед.
Динка бросила еще один нежный взгляд на Штороса, подоткнула ему одеяло и отползла от него к Вожаку.
— Динка, — Дайм открыл глаза и улыбнулся, когда она устроилась на коленях между его бедер. — Кушать хочешь?
Динка кивнула. Он неловко развернулся и левой рукой достал из-под скамьи котелок. Сжал его в ладонях, подогревая и слегка встряхивая, а затем протянул Динке.
— Я потеряла твою ложку, — грустно проговорила она, глядя на густую мясную кашу, исходящую паром. Дайм достал из кармана простую грубую ложку без узора, ополоснул ее за бортом и протянул ей. Динка жадно принялась за еду, поглядывая на варрэна. Он выглядел неважно. Кожа его была бледная, на лбу блестели капельки пота, веки устало закрывались. Наевшись, она вернула котелок туда, откуда достал его варрэн. Сполоснула ложку, вложила ее обратно в карман Дайма и взяла его большую руку в свои ладони. Рука была холодная и влажная.
— Дайм, что с тобой? — с тревогой спросила Динка, вглядываясь в его лицо.
— Эта рана, — поморщился Вожак. — Никак не заживает и тянет из меня силу без остановки.
— Дай я взгляну, — Динка привстала, опираясь на его колени, чтобы не упасть, и принялась распутывать окровавленную повязку, попутно заметив, что на повязки пустили красивую кружевную сорочку.
— Когда все у нас наладится, — хрипло проговорил Дайм, заметив выражение, промелькнувшее на ее лице, — Я куплю тебе самые красивые сорочки и платья. Буду одевать тебя так, что даже принцесса позавидует тебе.
Динка смущенно улыбнулась, сейчас это не имело никакого смысла.
Рана выглядела ужасно. Снаружи была серая омертвевшая ткань, отекшая и вывернутая наизнанку, внутри все распухло, забилось кровавыми и желто-зелеными гнойными сгустками. Динке никогда не доводилось видеть такие раны. Тот раз, когда она перевязала руку Тирсваду был не в счет. Не нужно особого ума, чтобы обтереть вокруг раны влажной тканью и обмотать плечо бинтами. Но здесь… Динка сглотнула, превозмогая приступ тошноты. С этой раной что-то было не так. И если не разобраться, что с ней, Дайму грозит горячка, которая если и не убьет его, то заставит надолго слечь.