Где-то недалеко судя по воплям, хрипам и всполохам огня тоже шел бой. Едва ли это было противостояние людей с монстрами. Скорее нечисть против нечисти. Покончив с тремя противниками, Хорт направился дальше. Странные, исполинские деревья полностью закрывали небо переплетениями своих стволов. Создавалось впечатление будто всё происходит в гигантском павильоне. Хорт прошел мимо кучки трупов аристов из Утопья. Их жабообразные тела были обожжены, растеразы и обгрызены. К дереву копьем прибит человек с искаженной внешностью. После смерти он превратился в зомби, но руки и ноги его были оторваны, так что труп лишь вяло шевелился. Ах, милый Север! Как же я скучаю.
Вскоре Хорт выбрался на поляну, в центре которой росло самое большое дерево, какое я только видел. Настоящий мать его Иггдрасиль. Впрочем, технически это было несколько деревьев. Шесть переплетенных стволов, скрученных на манер троса. Непроницаемо черная кора блестела в редких лучах луны, пробивающихся сквозь кроны. Корни, такие же толстые как и стволы, не желали быть полностью в земле и опутывали всю поляну. На них сидели фантастические существа самых разных видов. С какими-то я уже встречался, других видел впервые. Исполины, гиганты, гарпии, ламии и мантикоры. Десятки сатиров, кентавров и грифонов. На самом высоко приподнятом корне, как на троне восседала над монстрами Лав, и полог ее темного одеяния свисал вниз на полметра. Под ней в корнях исполинского дерева блестела вода, мерцая изнутри изумрудно-зеленым. В ней что-то плавало и шевелилось. Глаза древней ведьмы в полумраке казались полностью черными на фоне мраморно-белой кожи.
Нечисть поменьше расступилась перед Хортом, пропуская его ближе к матери.
— Опять лезут… — хрипло дыша, произнес гигант. — Лезут и лезут. Надо уходить… За реку. Надоело. Лезут теперь одни мертвяки. Раньше хотя бы весело было. Теперь пустые черепушки. Давишь их, давишь, а им плевать. Мертвые уже.
— Мы остаемся. — возразила ведьма властным и безразличным тоном. — Потише. К нам идет гость.
Вся нечисть замерла в ожидании и затихла, насколько это было возможно для такой толпы. Землю сотрясли тяжелые шаги. Слышался треск деревьев и сухостоя. Вскоре на поляне появилось ещё одно Чудовище с большой Ч. Восемь или даже девять метров. В отличие от широкого Хорта этот был наоборот вытянут наверх. Жилистое тело со смуглой кожей и гротескными мускулами. На уродливом лице блестел один единственный желто-зеленый глаз.
— Ты пришел, Калифес. — поприветствовала его ведьма. — Уж не думала, что придешь.
— Тяжек путь, когда племя людское так расплодилось. — глухим голосом, похожим на шум прибоя, ответил циклоп.
Одной рукой он держал короткую, относительно его габаритов, дубинку отлитую из железа.
— Я пришел и вижу, как ты посылаешь своих детей, моих братьев на смерть. — продолжил монстр. — Что забыли мы здесь? Зачем цепляемся за эти мертвые земли?
— Могла бы я ответить, да тебе не понять. — холодно усмехнулась Лав.
— А может быть я понимаю? — возразил циклом. — Ты служишь людям. Защищаешь их. Тех, кто забрал у нас мир.
— Я служу не людям, а человеку и ты знаешь какому. — ответила Лав. — Служу силе, которую он явил и воплощает. Отняли мир? Мир по которому ты грустишь уже никогда не вернется. Но и нынешнему осталось недолго.
— О чем ты?
— О том, чего ты видеть и чувствовать не способен. Но я ощущаю это как биение собственного сердца. Основание нынешнего мира дало трещину. Из праха и пепла, из ветра и далекой пустоты пришли они. Призраки. Духи древних царств и образы царств доселе небывалых. Станут бороться они за будущее. За возможность обрести плоть и кровь. Новый фундамент будет заложен или же все погибнет. Все, Калифес. Не будет ни гор, ни лесных чащ, где можно отсидеться. А теперь хватит болтать. Зачем ты пришел? Повиноваться или бросить мне вызов?
— В отличие от тебя я верен своей сути. — ответил циклоп. — Я шел за тобой, когда ты вела нас против людей. Пойду и сейчас. Но сердце твое ныне принадлежит не нам. Это прискорбно.
Видение оборвалось. Сменилось на дурной сон, в котором мне показалось, что я пробудился и вышел прочь из шатра. Было светло, но небо оставалось черным как ночью. Вместо солнца на нем горело огненное око. Красные, раскаленные тучи неслись с Севера на Юг. Я ощущал обжигающий жар, нисходящий с небес.
— Призраки древних царств и образы царств небывалых. — прогремел голос, напоминающий приближающуюся грозу.
Я увидел как на фоне черного неба проступают две исполинские фигуры. С правой стороны мраморная статуя женщины со сверкающими глазами. С левой из черного камня высеченный воин, лицо которого заменял череп, щедро политый жертвенной кровью. Клепсида и Забытый. Два противоположных воплощения войны.
— Станут бороться они за будущее. За возможность обрести плоть и кровь.
Обе статуи вдруг рассыпались. Обратились в пыль за мгновение, а место каменных лиц заняли живые, человеческие. Под белым мрамором Клепсиды оказалось бледное лицо Иворна Сандиса. Его глаза сверкали каким-то нездоровым вдохновением. Под черным камнем Забытого — смуглое, обветренное лицо Антавия Карра. Его взор напротив, казался спокойным и сосредоточенным как уставившиеся на тебя черные глазницы черепа.
— Новый фундамент будет заложен или же все погибнет.
Я проснулся, ощущая неприятную головную боль.
“Ну вот опять лезут”. — процитировал я Хорта, имея в виду жуткие пророчества. — “И хоть бы раз что-нибудь хорошее показали. Мол, держись, Миша. Все будет здорово. Всех победим. Нет. Обязательно какой-то армагедец. Ей богу, будто Рен-ТВ мне в мозг провели”.
Впрочем, вспомнив какая реальность меня сегодня ожидает, снова захотелось в страшные сны. А ожидали меня легат Карра и грядущая битва.
Глава 19 Враг у ворот
На следующее утро в степи начался потоп. И к сожалению речь шла не о воде. Всё затопило лёгкой кавалерией шаддинцев. Это были уже не малочисленные разъезды и разведка, а полноценные отряды в сотни всадников. Позеленевшая свежей травкой степь давала их лошадям корм, который не нужно было поставлять обозами. Вражеские всадники теперь могли действовать свободно, превратившись в вездесущую, назойливую угрозу, напоминавшую рой москитов.
Утром и вечером сверкали недолгие грозы. Сухие русла рек наполнила вода. В нашем лагере мы собирали дождевую, делая запасы. Заметив это, легат Карра высказал теорию своего патрона:
— Исход этой битвы будет решаться на путях снабжения. Едва ли враг станет штурмовать нас в лагерях. Его сильная сторона это кавалерия, которая будет не так опасна при штурме. Враг попытается осадить нас.
Легату было лет двадцать пять. Молодой человек по имени Кайс Меридан. Доктоний рассказал мне сплетню, что этот парень происходит из довольно древнего и богатого рода, но рассорился со своей семьей из-за политической позиции.
— Сегодня странные беды преследуют молодёжь Империи. — усмехался венатор. — Многие знатные матроны жалуются, что их отпрыски не хотят прожигать жизнь и заниматься казнокрадством, а мечтают о славе и военной карьере. Избегая борделей, попоек и любовниц, изнуряют себя физическими упражнениями. Тратят деньги на исторические и философские трактаты. Давно не было в столице такого упадка морали, а виной всему, говорят, один старик.
Я попытался вспомнить какой-нибудь подобный пример из истории своего прошлого мира и на ум пришли революционеры первой волны из Российской империи. Среди них тоже было много отпрысков очень богатых семей, которые почему-то загорелись миссией по исправлению всех бед мира, вместо того, чтобы спокойно тратить родительские деньги на развлечения. Стандартные мажоры тогда тоже не вымерли. Они есть во все времена. Однако сама ситуация, когда общество хочет изменить молодежь правящего класса… Редкая, но бывает.
Что-то похожее происходит и здесь?
Впрочем, мне сейчас было не до теоретизирования. Практика звала! Стучалась в дверь, вместе с кочевыми ордами шаддинцев. Я пытался уже по привычной схеме использовать Мелло и ее грифона, чтобы разогнать эти несанкционированные собрания, но отряд из 50-100 всадников уже опасен даже для крылатого зверя. Вместо того, чтобы разбегаться, они поднимали к небу луки и давали залп за залпом. Пусть шкура грифона по прочности сравнима с кольчугой, но броню из железных колец стрела составного лука с близкой дистанции пробить может. Плюс среди кочевников начали появляться подавители. Пока в небольшом количестве, но даже так они представляли серьезную угрозу. Из ультимативного оружия грифон превратился в летающую разведку. Есть вариант, конечно, ловить отдельные разъезды, но микроконтролить ради уничтожения 3-5 всадников, когда к тебе идет больше ста тысяч, можно только в отсутствии более важных дел. А важные дела у меня были.
Думаю, скоро придется вообще перевести Мелло за реку. Иначе шаддинцы найдут ее с Огоньком и зажмут, не дай боги, ночью, тайно подведя мощного подавителя.
Я пока заканчивал последние инспекции лагеря. Запасы снарядов, стрел, дротиков и шипов-ловушек у нас были внушительные. Стены лагеря защищены частоколом, который доставили вместе с караванами снабжения. К западной стороне примыкала линия вал+ров, которую люди Карра копали для отражения набегов. Однако теперь она была почти бесполезна. Рассредоточивать по ней силы для перехвата отдельных отрядов конницы значит подставиться под удар основной части армии шаддинцев.
Наш лагерь имел семь ворот, чтобы его можно было покинуть быстро и сразу большим войском. Шесть по периметру плюс выход на линию валов. Рядом располагалась гораздо меньшая по площади стоянка наёмников, где было двое ворот. Лагеря находились друг от друга на расстоянии примерно трех сотен метров.
— Сложно сказать, есть ли агенты врага в вашем лагере, но среди наемного сброда они точно есть. — заявил легат.
Не могу сказать, что держался он нагло, но лишней скромностью тоже не страдал. Едва ли мой человек при Карре дает старику столько ценных советов. В