ты, тело — все еще части природного багажа. Я живое существо. Сможет ли живое существо сопротивляться воле повелительницы жизни? Я вспомнил того циклопа, который пришел, чтобы повиноваться Лав. Ведьма тоже в каком-то смысле была частью Неридии. Ее наследием. Поэтому могла повелевать чудовищами. Так на что будет способен фрагмент самой темной богини?
“Сука, во что я опять ввязываюсь?”
Кое-как поднялся, потирая виски. Надо бы…“Стратег Антавий Карр приглашает вас присоединиться к Военному Совету. Принять приглашение? Расход времени на протяжении Совета будет замедлен для вас в одиннадцать раз”.“Принять”.
Полупрозрачный зал над степью был пронизан утренними лучами солнца. Далеко внизу под нами почти застыл разъезд из трех шаддинских всадников, замедленных в одиннадцать раз. Они, разумеется, нас не видели. Зал Совета был виртуальной условностью, а не реальным местом.
— Ощущаете близость победы? — вместо приветствия спросил Карр.
— Пока ничего не ясно. — ответил я. — С нашей стороны был бой, тяжёлый для обеих армий. У них есть потери и серьёзные потери среди лучшей кавалерии. Однако раненых в рядах моих легионеров тоже к сожалению хватает.
— Шаддинцы не умеют в долгие сражения. — заявил Карр. — Такова психология их народа и их царька. Терпения хватает на подготовку, на обстрел, но дальше они хотят достигнуть победы одним натиском. Шаддинцы не умеют давить медленно, цепляться за землю и побеждать тяжело. Сейчас, не достигнув быстрого успеха, они будут маневрировать и попытаются изменить общую свою стратегию. Время же на нашей стороне. Их кони выедают округу, а дожди стихают. Скоро эта степь высохнет. Думаю, они сосредоточат усилия на ком-то из нас.
И, скорее всего, это буду я?
— Между нашими лагерями небольшие расстояния. — подал голос Нималексис. — Мы успеем подойти друг другу на помощь.
— Враг будет рассчитывать на заслоны, маневр и другие уловки. Рисковать шаддинцы умеют. Они ощущают, как сужается окно возможностей, удавкой стягивая их шею. Беречь войска не будут. Ещё неделя и они не смогут держать здесь такую большую армию в одном кулаке. Им придётся отступать. Значит шаддинцы станут драться сейчас и будут готовы на многое лишь бы склонить чаши весов на свою сторону. Ксерион не глуп, но горд. Он считает себя главным избранником судьбы среди всех прочих смертных, верит в свою удачу и готов ставить на кон жизни своих пешек. А еще он верит в нашу слабость. В то, что Империя больше не способна к единению перед лицом врага. Что мы скорее отдадим ему победу и земли, чем договоримся между собой.
Ну у этой веры есть вполне серьезные основания. Иммунная система Империи за последние сотни лет от борьбы с внешними угрозами перешла на подавление собственных слишком выдающихся индивидов.
— Так, может, нам пока запереться в лагерях? — предложил я. — Раз время на нашей стороне. Чем дольше будет передышка, тем больше раненых я верну в строй. Сами того не желая, шаддинцы хорошо обеспечили нас провизией. По крайней мере, кониной.
— Резонно. — ответил Карр. — Я слышал от легата Кайса о множестве раненых. Враг не скупится на стрелы. Но не стоит пере… пере… пере…
У меня возникло ощущение, будто я смотрю зависшую трансляцию. Карр и Нималексис замерли. Я, кажется, тоже не мог двигаться. Только перемещать взор.
"Сооооовет быыыл прер…" — растягивая слова прогудел голос РТС-системы.
Последний раз его так глючило в Сейд-Нираме, когда я почти стал нежитью подвластной Сердцу. А сейчас что? Моя связь с Немертвым Богом Севера должна быть разорвана. Так что за бесовщина тут опять творится?
Вокруг стремительно темнело, а время вдруг продолжило свой ход. Его замедление прекратило работать. Трое всадников внизу подняли головы к небу, что-то крича друг другу. Затем они резко рванули вдаль. Я поднял взор. Небо из ясно-голубого обратилось черным, бездонным провалом, в котором не зажглось ни одной звезды.
Видение оборвалось. Я очнулся в своем шатре на кровати, а снаружи доносились тревожные голоса легионеров. Попытка открыть РТС-систему не удалась. Меню появилось, но было усеяно черно-серыми помехами и тут же исчезло. Однако голова не болела, в отличие от моментов когда я набирался силы Великого Пламени. Что происходит?
"Касс!" — позвал я через "Командный голос". — "Кивни и подойди, если меня слышишь".
Девушка в точности исполнила мою инструкцию. Значит она меня слышит и понимает. Уже хорошо. У меня остались "Командный голос", вид от третьего лица и автоматический перевод. Но вот более глобальные способности стратега что-то блокировало. И тут мне вспомнилось предостережение Келима. Что там подруга-жрица ему нагадала? Затихнут голоса богов? Может, речь как раз шла о том, что нам обрубит систему? Но что случилось? У Клепсиды божественный сервер упал?
Думал я все эти мысли параллельно облачаясь с помощью Касс в броню. Хорошо, что она проделывала данную процедуру сотни, если не тысячи раз. Потому что действовать приходилось почти в темноте.
"Всем, кто меня слышит — не поддаваться панике. Вооружиться. Не покидать стены лагеря". — объявил я по общему каналу.
В этот момент по настильному полу шатра зазвучали знакомые тяжелые шаги. Доктоний и Радомант. Очень во время.
— Это не я. — именно такой фразой они были встречены.
— Верю. — с мрачной сосредоточенностью ответил Доктоний. — Дар работает как положено?
— Нет. Вы знаете что происходит? Такое уже случалось?
— Случалось. Пару раз несколько сотен лет назад. — с раздражением ответил Доктоний. — Собирайте и вооружайте людей. Всех подавителей поднять на ноги. Периметр лагеря слишком большой. Готовьте свои телеги. Возможно, нам придется отступать в центр, укрепляться и держать оборону тут.
Понял. Похоже, сейчас не до лекций и рассуждений о сути происходящего здеца. Это потом. Если выживем. Надо действовать и действовать очень быстро. Я начал собирать людей с помощью "Командного голоса". Он оставался последним моим серьёзным инструментом воздействия на армию, который тормозил панику. Мы вышли из шатра на улицу под чёрный провал небес. Надо показать людям что я жив и всё ещё нахожусь с ними. Вокруг был густой, неприятный полумрак, не похожий ни на предрассветные, ни на вечерние сумерки. Испуганные возгласы людей, конское ржание и суета наполняли его тишину тревожным фоном.
"Всем тихо!" — рявкнул я. — "Говорить с друг другом только по делу! Если слуги или наемники паникуют — успокоить вплоть до применения силы! Исполнять!"
Атмосфера потихонечку нормализовывалась, насколько позволяла ситуация. По крайней мере люди пытались держать свой страх в себе, а не заражали им всех окружающих. Здоровые и легко раненные легионеры покинули свои палатки, надевая броню в тусклом свете погасших небес. Кто-то успел зажечь пару ламп, другие готовили к бою артиллерийские орудия. Очень хорошая идея.
Подул сильный ветер, нёсший облака пыли, опилок и сухого мусора. Я ощутил как холодеют руки. Мне показалось, что во тьме погасших небес скрывается нечто огромное, беспредельно могущественное и находящееся вне всех человеческих категорий. Уверен, это почувствовал не только я. Все люди в лагере разом затихли. Они ждали, как и я. Ощущали приближение неведомого врага и ждали явления чего-то катастрофически опасного. Но вдруг полумрак снова разогнал небесный свет. Буквально на несколько мгновений я подумал, а точнее понадеялся, что всё плохое позади. Но снизошедший на нас свет оказался не привычными солнечными лучами, а зловещим ало-багровым мерцанием колдовства. Все люди вокруг разом вздрогнули, когда посреди небес вместо солнца загорелся огромный пылающий глаз, так знакомый мне из сновидений.
Глава 25 Худший противник
Размером новое светило превышало солнце примерно раза в два с половиной. Вокруг него мерцал ослепительно-алый ореол, на который было больно смотреть обычными глазами. По небу неслись от горизонта до горизонта всполохи пламени и облака раскаленного газа. Этакий огненный ветер.
"Небеса озаряет пламя Легиона. Барьер между мирами ослабевает". — вспомнилась мне фраза из Warcraft III.
Вполне возможно, что я уже вспоминал ее на Севере, но там масштаб здеца был на вид даже меньше.
И вспыхнули “звезды”. Тысячи маленьких отдельных огоньков зажглись меж пылающих облаков. Бледные, яркие вспышки, которые посыпались вниз. Я бы сказал “демоны”, но уже знакомые мне гости из пылающих миров были визуально иными. Красные, а не бледные. Это какие-то другие духи? Скорее всего. Это я быстро понял, когда часть из них начала создавать свои тела прямо в сотнях метров над землей. Из белых вспышек одна за другой появлялись голые, уродливые гуманоидные фигуры. С мертвенно-бледной или синюшной кожей, кривые, часто с нарушенными пропорциями, они однако имитировали людей. Не имея крыльев или других приспособлений для полета тела посыпались вниз. Твою ж… Сейчас нас накроет мясной дождь!
“Смотрите наверх! Уворачивайтесь от падающих тварей!”
В полете существа хрипели, визжали и стенали на самые разные голоса, которые сливались для нас в единый гул. Отвратительную какофонию, вызывающую желание немедленно проколоть себе барабанные перепонки.
И начался мужицкий дождь. Благо, уроды сыпались не то, чтобы очень кучно. Нам в лагерь прилетело штук пятьдесят. Остальные выпали осадками где-то в степи. Тела ломались почти как обычные человеческие. Шестеро легионеров из Двадцать Первого спешно расступились и между ними на лагерную пыль грохнулся костлявый уродец, из рваных ран которого теперь сочилась синяя кровь. Его кожа была полность лишишена волос, но покрыта сетью морщин. Несмотря на страшную рану при падении глаза существа оставались открыты. Черная склера, темно-синяя радужка. Несколько мгновений тварь осматривалась, прежде чем легионеры обрушили на него град колющих ударов. Один из воинов додумался схватить топор и принялся расчленять тварь. Это правильно.
— Уничтожайте всех! Рубите головы! Затем ломайте головы, раскалывайте черепа! — инструктировал Доктоний, а я передал его слова через “Командный голос”.