Собрался Кузя, со своим хозяйством попрощался, на три стороны поклонился да пошел к возу с горшками, что уж у ворот стоял. Забрался по длинному лошадиному хвосту на возок и стал искать себе жилище временное поуютней. Нельзя домовому без домика, хотя бы и временного. А то как путешествовать? Того и гляди ветер сдует или веткой случайно смахнет по дороге — что делать тогда?
Стал Кузя по возу прохаживаться, осматриваться, горшки ручками оглаживать да примериваться — который из них ему больше всего подойдет? Домик для Кузьки на время должен быть тоже самым лучшим на свете.
Подойдет к одному кувшину Кузенька, постучит по нему ножкой:
— Нет, не годится! Мой звонок, как колокольчик, а этот гудит, как старая корова!
Идет дальше, горшок руками охватывает:
— И это не он. Мой кувшин должен меня поместить да еще для гостей места оставить. А в этом мышонок удавится.
Видит третий горшок.
— А в этом только поросятам еду готовить, а не домовенку жить — уж больно он простой.
И вот глядит Кузька и видит: стоит перед ним не горшок, а чудо чудное. Сам большой да пузатый, стеночки звонкие да прочные, а расписной — как пряник мятный. Кузька аж рот открыл-засмотрелся.
— Ну, горшок — всем горшкам горшок! Людям на загляденье, домовым на зависть. Тута я и жить стану, пока до ярмарки не доберусь!
Сказано — сделано! Взвалил Кузя свой сундучок на спину и полез в горшок. Пыхтит, ползет, за витушки-узорчики цепляется, ножками упирается. Залез на вершину кувшина, осмотрел мир с его высоты. Хорошо-то как! Поля-луга расстилаются, по ним туман пробирается, роса блестит, а солнышко розовое из-за деревьев поднимается, спросонья глаза трет.
— Эх, красотища! — сказал Кузя, зажмурился да как прыгнет в кувшин!
А в кувшине мягонько сенцем дно было выстлано, будто здесь Кузьку поджидали. Это хозяин позаботился, чтобы кувшин на кочках не разбился, до ярмарки цел-невредим остался.
— Ну, теперь и ехать можно! — сказал Кузя.
И не успел он так сказать, лошадка копытом стукнула по земле, тележка дернулась и поехала. Хорошо стало Кузе, радостно. Но вскоре укачался он на кочках-дорожках и сладко уснул.
Глава 3Ярмарка
Спал-спал Кузька и проснулся. От шума проснулся, от гама. Переполошился, вскочил, ничего не понимает. Думал пожар начался. За сундучок схватился и бежать. Да как бы не так! Лбом стукнулся о что-то твердое и звонкое. Вот оно звенит-говорит:
Дили-дили-дили-бом,
Ты зачем бодаешь лбом?
Сел Кузька, лоб потирает и птичек, что вокруг головы летают, считает. Наконец, успокоился и понял, что не в доме своем проснулся за печкой, а внутри кувшина, в котором он на ярмарку поехал. Обрадовался Кузька, к шуму прислушался и понял, что все, приехали!
И давай он кряхтеть да прыгать, из кувшина вылезать. Долго карабкался и наконец выкарабкался. Сел на краю кувшина, глаза щурит, ногами болтает — к белому свету привыкает. Как привык — огляделся и удивился.
А народу вокруг видимо-невидимо. Товаров всяких разных — игрушек цветных, капусты зеленой да сластей сахарных — разложено да развешано столько, что за день не разглядеть да за жизнь не перепробовать.
— Вот это да! — удивился Кузя.
И тут же спохватился:
— А что это я тут расселся, как сидень-колода?! Так я белый свет посмотреть не успею, людей посмотреть и себя показать!
Спрыгнул он на землю и пошел куда ему надумалось. Только хлопотно идти ему было: зазевайся только, и сапогом раздавят или колесом наедут.
— Так я недалеко уйду! — испугался Кузя. — Растопчут, раздавят меня и некому даже будет поплакать над моими белыми косточками.
Что же делать маленькому домовенку на большой ярмарке? Залез Кузя под свою телегу и думает. И видит тут хозяина своего. Уцепился Кузя за кушак и взобрался к нему в карман. Так по белому свету путешествовать куда как лучше.
Он устроился в кармане поудобнее. Там было темно и тепло и пахло табаком. Кузя даже, зачихал:
— Вот развели пылищу! Сразу видно, что в этом кармане никаких домовых отродясь не живало!
Прочихавшись и прокашлявшись, Кузька высунул свой любопытный нос из кармана и стал глазами-бусинками смотреть на белый свет, на ярмарку.
И чего тут только не было! Кто-то покупал, кто-то продавал, а кто-то просто так приехал, развлечься-потешиться. Вон дети на карусели катаются, на деревянных коняшках туда-сюда раскачиваются. Лица румяные, а в руках — леденцы на палочках.
— Вот это да! — закричал Кузя, — вот это лошадки! Глаза стеклянные, а ноги деревянные. Да все по кругу бегают, наверное, дороги не знают. Не стал бы я таким косы заплетать.
А вон люди в мешках прыгают, от натуги промокли:
— Эй, мужички! У вас ноги в дерюжке запутались! Вылазьте из мешков — снова сможете как люди ходить!
Но не слышат мужички Кузю, прыгают, как зайцы, да еще и смеются.
А вон народ столпился да так головы позадрал, что аж шапки на землю попадали. А куда же они смотрят? Да на парня босого голопузого, который на столб как гусеница лезет. Наверху — сапоги висят. А столб скользкий, гладкий. Так парень полезет-полезет немножко, да и обратно сползет.
— Эх ты, тюря! Метр едем — два стоим! Этак ты свою обувь со столба никогда не снимешь, домой босиком пойдешь! Да и кто придумал разуваться в таком странном месте?
А еще Кузя увидел великана. Он слышал о них в сказках, но наяву ни разу не видел. Великан был большой, как гора, мускулистый, как медведь. Стоял, уперев руку в бок, и камень вверх подкидывал.
— Не знал я, что великаны такие глупые! Эй, человек-гора! Не летают камни, а только в речке тонут да в болоте проваливаются.
Дивился Кузя на людей, удивлялся. Все тут не так, как он привык. Чудеса творятся, да и только. Но самое грустное, что не встретил здесь Кузя ни домовых, ни леших.
— Видно, только у нас они живут, и больше нигде, — загрустил Кузя.
И решил, что нет в большом мире ничего хорошего. Что ж хорошего, когда домовых нет? И только он так подумал, как увидел маленьких человечков.
Человечки сидели на стенке и верещали тонкими противными голосами. У одного из них был большой и толстый нос, как у Бабы-Яги, а на голове колпак расписной. Другой был рогатый, как корова, черный, как ворона, а вместо рук у него были копыта, как у козы.
— Вот какой странный! Откуда ж он к нам приехал? — задумался Кузька. И вспомнил, что ему Вуколочка про черных людей рассказывал. — А, так это вот кто ближе всех к солнцу живет!
И так Кузе захотелось поговорить с чужестранцем, поспрашивать о его житье-бытье, что выскочил он из хозяйского кармана и побежал в сторону маленьких людей.
Добрался Кузька до стены деревянной, на которой они сидели, голову задрал и давай кричать:
— Эй, гости дорогие! Спускайтесь сюда, поговорим-побеседуем!
Только не слышали его чужеземцы или не понимали. Решил тогда Кузька сам к ним пробраться. Лез по стене, карабкался. Пока залез, их уж и след простыл. Заглянул Кузя за стенку, а там мужичок рыженький их в коробку укладывает.
— Вот это да! — решил домовенок. — Как их спать ранехонько укладывают.
Сполз он со стены и решил их разбудить-расспросить — авось не выгонят. Пробрался к коробу, приподнял ивовую крышку и внутрь заглянул. Лежат незнакомцы на боку, не шевелятся.
— Эй, — позвал Кузя, — ребята, пойдемте в салочки играть и леденцы есть, а то скучно здесь больно.
Ни ответа, ни привета.
— Уснули, — подумал домовенок.
Подошел тихонечко, да за плечо потряс. Потряс за плечо, а оно тряпочное. И тело — тряпочное. А голова — деревянная.
— Вот это да! — подумал Кузя. — Это ж просто куклы, как у Анютки. Но как же, я же видел, как они плясали да разговаривали!
Присел Кузя на край короба и призадумался, что же это на белом свете делается. Были человечки живые, а стали тряпочные.
— Наверное, злой дух их заколдовал. Душу вынул и себе в слуги взял! — решил Кузя.
И так страшно ему от этого стало, что убежал он поскорей, пока его злой волшебник не заметил.
Отбежал подальше, присел на сундучок и отдышаться не может. И понял Кузя, что достаточно он на сегодня повидал-пережил.
— Спасибо этому дому, пойдем к другому! — сказал домовенок и стал пробираться к своему родному кувшину.
Шел-шел, искал-искал и наконец увидел его. Стоит кувшин, расписными боками сверкает, собой гордится, как гора, над всеми возвышается. Обрадовался ему Кузя, будто дорогого друга увидел. Пробрался к кувшину, залез внутрь и сразу уснул крепким сном от усталости.
Долго ли, коротко ли, а проснулся Кузя. Услышал мерный стук копыт о дорогу и понял, что едут они домой. Понял Кузя, что уже соскучился по своей деревне, по лесу, по друзьям.
«Вот приеду домой завтра, со всеми повидаюсь, всем расскажу, что я видел на ярмарке и что узнал», — размечтался Кузя. Помечтал немного и снова уснул.
Глава 4Во чужой стороне
Когда он снова проснулся, тележка все еще бежала по дорожке. Удивился Кузя и снова заснул. И так повторялось несколько раз.
— Как мы долго едем! Я даже проголодался! — сказал домовенок и вспомнил, что у него за пазухой краюшка хлеба припасена.
Достал он душистую краюшку и с большим аппетитом ее съел. Съел и задумался, почему он столько уже спит, а домой они никак не приедут. И подумалось ему, что просто хозяин его решил домой по дальней дороге через Большое поле поехать, а заодно родственников проведать.
— Вот хорошо-то! В гости поедем — пирога поедим, — размечтался Кузя.
И только он так подумал, лошадка притопнула копытцем и остановилась.
— Ну, встречайте, хозяева, дорогих гостей! — закричал радостный Кузенька и вылез из кувшина.
Вылез, глядь вокруг, а место незнакомое.
— Куда меня завез, а? — крикнул Кузя хозяину.
Крикнул, а хозяин-то и не его. Его был с черной бородой да в синем кафтане, а этот — белобрысый да в коротких штанах.