Владимир Митин
ПУТЕШЕСТВИЕ К ЦЕНТРУ ЕВРОПЫ
Рисунки И. СЫЧЁВА
М., Издательство «Правда», 1972
ИЗ ЕГО БИОГРАФИИ
Дружеский шарж
Н. ЛИСОГОРСКОГО
За свою быстротекущую жизнь автор этой книги, спецкор «Крокодила» В. Митин, заполнил столько анкет, сочинил такое количество автобиографий и характеристик на самого себя, что совершенно сам себе опостылел… Мало того. Автор ухитрился вдобавок издать пять книг рассказов и фельетонов. Полагая, что таким образом он надоел также и всем окружающим (ведь недаром же художник Н. Лисогорский долго отказывался рисовать шарж на В. Митина!), автор решил впредь не делиться сведениями из личной жизни. И вообще она, эта жизнь, не задалась. А какие были мечты, какие планы! Ведь хотел, хотел же стать мороженщицей…
САРЫНЬ НА КИЧКУ
Моего знакомого грузчика Шихту вызвал директор и велел отвезти картошку к нему на дачу. Шихта категорически отказался.
— Жаба, — беззлобно сказал директор. — Краб ты. Хотя, постой, возможно, ты из принципа?
Шихта опять отказался.
— Считаю до тысячи. — Директор вперил в грузчика добрые перламутровые глаза. — Девятьсот девяносто восемь, девятьсот девяносто девять… Впрочем, иди, у тебя еще есть шанс для размышления.
Дома Шихта лег на кушетку и отвернулся к гобелену. Узнав, в чем дело, домашние успокоились, но Шихта заявил, что все равно он не лакей.
— Да ты параноик, — взметнулась жена. — Ты опасный дурак! Я тотчас ухожу от тебя к маме.
Все же Шихта и тут не дрогнул. Через сорок минут прикатила теща. Она простирала к грузчику пухлые руки, и перстни ее были похожи на кастеты.
— Этот синьор, — кричала теща, — этот швейцарский гранд не может отнестись к начальству по-человечески!..
Ночью привезли дядю Альберта Лукича. Лукич долго дышал у кушетки, потом сказал:
— Все имеет свои плюсы и свои минусы. Чем ты думаешь кормить твоих детей? И почему нельзя где-то пойти по линии дружеской поддержки?
Утром Шихта прибежал посоветоваться: как, мол, ему быть в этическом аспекте?
— Друже Шихта, — отвечал я. — Все зависит от взгляда на вещи. Послушай, какую историю мне рассказали в Придатске.
Евлампий Алексеевич Кушелев, директор Придатского рыбокомбината, взошел на пригорок и осмотрел окрестность.
Днепр не был чуден, так как не было тихой погоды. С лимана налетал бейдевинд, такой морской ветер. Он поднимал волну у кушелевского участка, хотя на середине Днепр более или менее вольно и плавно мчал на своих водах всякую дребедень — прутики, ящик и даже доску с чьим-то выжженным сердцем, напоминавшим толстенький лавровый лист.
Директор вытер с бровей надднипряньские брызги и хозяйственно подумал, что много, однако, гибнет вот так матерьялу ни за грош.
Затем Кушелев посмотрел влево, где скрипело на волне вверенное судно «Скат», и вправо. Там на кушелевском дачном участке в четыре лопаты поспешала команда «Ската». Бригада возделывала целину под будущий огород директора. Сам же командир «Ската» капитан А. Горбов следовал за начальством и также обозревал днепровский акваторий. Директор потянул носом отлично ионизированный пиратский ветер.
— Сарынь на кичку, — застенчиво сказал Кушелев и повел плечом.
— Вы учтите, — строго отозвался А. Горбов, — все, что происходит на данном участке, осуществляется в порядке дружеского содействия в отношении вас. А может, вы полагаете как по-иному? Тогда скажите.
— Что ты, Александрушка, — пугался директор. — Ясное дело: человек человеку… Кстати, не кажется ли и тебе, что у моего берега мелковато? Суда со стройматерьялом подойти смогут ли? Тут, я считаю, канал надо прорыть, использовав как рефулер транспортное судно «Зюйд». Оно хоть и не рефулер, нет у него специального устройства для копания, но ведь можно рыть и винтом, а?
— Можно-то можно, — нахмурился А. Горбов, — да вдруг вы подумаете, что это — использование гостехники в приватной сфере? Бы смотрите у нас, Евлампий Алексеевич…
— Ты что, Александрушка, — робел директор, — я разве купчик или другой мелкобуржуазный хозяйчик? Восприму в виде оказания участия от подведомственного персонала…
— То-то же, — на всякий случай еще строже говорил Горбов и шел доглядеть за экипажем.
Посадив огородные культуры и целые деревья, полученные из подшефного Складовска, бризом шли на Придатск. Солнце сваливалось с клотика в искрящийся лиманный студень. В придатских сквеpax веселые бабки катали суровых младенцев. Бейдевинд переходил в такой другой морской ветер — фордевинд…
Директору икалось. Он думал, что это его вспоминает народный контроль, и аврально хватался за карман, где хранились стройматериальные накладные со словом «уплачено»… Но нет, директора поминал не контроль. Сам его председатель Леня Топодовский лично воздвигал директорский причал, гениально используя с этой целью казенные трапы. Попутно в территориальных директорских водах трудился, копая винтом канал, подконтрольный фрегат «Зюйд».
Нет, поминал директора глеханик Пихуля, таскавший, как говорится, «на горбу» различные материалы для дачи.
— Я не холуй и не шестерка! — вызывающе шумел на бегу Пихуля, сгибаясь под балкой. — Нехай бы он себе сам таска…
Пихуля рухнул в канал с ядерным всплеском. Синий, как труп, облепленный водорослью механик накидывался на начальство.
— Или вы думаете, я подхалим, да? — Пихуля, дрожа, пытался раскурить рыжий сигаретный окурок. — Тогда так и поставьте в известность!
— Пихуля, — кричал Кушелев, деликатно оттесняя ладошками мокрого механика, — ты ли это, Пихуля? Я же тебя просто не узнаю. Все ж знают твое золотое сердце, Пихуля. Что ты не откажешь человеку…
Не отказал человеку и весь комбинат. Для подвоза стройэлементов была мобилизована рыболовецкая флотилия в составе следующих водоизмещений: «Партизан», «Скат», «Литак», «Зюйд». Армада, груженная инвентарем, готовилась к походу на дачу.
— Флаг и гюйс поднять! — скомандовали капитаны Горбов, Пирса, Двегуб и Егорий. — По местам стоять, с якорей сниматься! Подвахтенные — вниз!
По поднятию госфлага двинулись на Львово, норд-норд-вест, курсом на кушелевскую обитель. Штормово дымя, флотилия входила в Днепр. Директорское лицо овевал такой очень сильный морской ветер — норд-ост. Кушелеву захотелось выкрикнуть страстное, удалое, но в пейзаже чего-то не хватало. И директор вышел по рации в эфир. Из ящика долго сыпалась морзяночная чечетка и чуждая фокстротная лабуда, но Кушелев поймал-таки голос председателя подчиненного рыбоколхоза «Перемога».
— Иванушка! — воззвал директор. — Шли парусник в подкрепление… И сарынь на кичку.
— Чего? — не понимал председатель. — Чего, кроме парусника?
Кушелев устыдился. В самом деле, было в этой «сарыни» нечто не стенько-разинское, не освободительное, а скорее даже разбойничье. Тем не менее вскорости забелели на горизонте бомс брамс-реи колхозного дредноута.
Вечером же назрел конфликт. Капитаны морской походкой пришли в кабинет. Атмосфера была насыщена, как если бы каждый пришедший принес под бушлатом по электрическому скату.
— Мы окончательно заявляем, — сказал самый неразговорчивый «кэп». — Вы нас за лакеев и лизоблюдов не считайте. Работаем для дачи в служебное время, а не в свободное. Факт?
— Факт, — подтвердил струсивший Кушелев, — И я по-человечески признателен вам за помощь. Что касается оплаты — и по табелю и так, — не сомневайтесь…
— Сочтемся, — сказали «кэпы» и ушли в ночь, полыхавшую тревожным южным фосфором.
Директору не спалось. Ему мнилась гадость, и таковая в подлинности произошла. У судна «Зюйд», того, что варварски рыл канал, сломался винт. Не выдержал, паразит. Благо, свой ремонтный цех тоже вник по-человечески и поставил новый. Увы — тррах… Песок заполнил втулки вала и разбил его, гниду. Правда, цех снова вник и дал ремонт, хоть и влетело это в огромную госкопейку…
А как все в целом шло хорошо, по-товарищески! Своя бригада каменщиков во главе с Пругловым ставила стены, а тонкий умелец-плотник Сироклен со товарищи покрывал их крышей. Глядь-поглядь, дом был готов…
Вот какую историю рассказали мне в Придатске.
Вчера я встретил Шихту. Он прогуливал огромного директорского боксера. Это отвратительно ласковое животное то и дело лезло к грузчику целоваться.
— Тьфу, — отплевывался Шихта. — Помогаю вот… Тьфу!
В обед к ним приходит младший грузчик с двойной фамилией Елин-Палкин. Глядя на его ласковое лицо, Шихта думает, что действительно обезьяна произошла от человека. Он дает Елину мелочь, а тот идет за бутербродами. Считается, что Елин по-дружески помогает Шихте, но в глубине души оба знают, что они моллюски.
МИГ ПОЗОРА И ВЕЧНОЕ БЛАЖЕНСТВО
Третьего дня мне позвонил Олег Борисович и спросил, не собираюсь ли я заняться изготовлением камышитовых плит или продажей мороженого с лотков. Я сказал, что не собираюсь.
— Ну, а разведением тропической флоры, — не унимался мой друг, — каких-нибудь там баобабов, не думаешь?
Я ответил, что ни выращиванием баобабов, ни каким-либо другим несвойственным мне делом заниматься решительно не намерен.
— А что? — в свою очередь, поинтересовался я.
— Видишь ли, — Олег Борисович хихикнул, — мне звонили из пятидесятого творческого объединения и просили написать сценарий музыкальной комедии. Я им сказал, что подумаю.
Мой друг — добросовестный писатель. Он никогда не писал плохих музкомедий, но зато создавал монументальные исторические полотна. Почему же на студии вдруг решили, что он способен вот так, с ходу взяться за труднейшее и темное для него дело? Сначала мы предположили, что человек со студии, сделавший такое предложение непрофессионалу, занят не своим делом. Потом, поразмыслив, мы сошлись на том, что все обстоит не так просто.