В городе две церкви, более двухсот жилых домов, гончарные, кузнечные, кожевенные мастерские, два питейных дома.
Мангазея — будто колокольный звон из глубины веков…
Родоначальниками славного племени поморов были новгородцы. Примерно тысячу лет назад они появились на берегах Белого моря и, занимаясь зверобойным промыслом, постепенно проникали все дальше на север. Опередив на несколько столетий всех европейских мореплавателей, русские поморы научились строить суда, приспособленные для плавания во льдах, первыми вышли в Ледовитый океан и устремились на восток — «встречь солнцу».
В русской летописи XI века есть такая запись:
«Сказание о народе, заключенном в горах. В 1096 году.
Вот я хочу сказать, что я слышал четыре года тому назад, мне рассказывал Гюрятя Рогович Новгородец следующее: «Раз послал я отрока своего в Печорскую землю. Жители которой платят дань Новгороду. И когда мой отрок пришел к ним, он оттуда пошел в Югорскую землю. У югорского же племени язык немой, и живут они с самоедами в северных странах. Югра же говорила моему отроку: «Дивное нашли мы чудо, о котором до сих пор не слыхивали, уже третий год, как оно началось. За морским заливом есть горы высотою до небес, в тех горах идет крик большой и говор, там рубят гору, желая вырубиться из нее, в той горе прорублено небольшое оконце и оттуда говорят, языка их понять нельзя, но они показывают на железо, и если кто даст им нож или топор, они отплачивают мехами. Путь же до тех гор непроходим от пропастей, снега и леса, поэтому мы не всегда доходим до них, они есть и еще дальше на севере».
Из этой записи видно, что новгородцы в XI веке добирались до Полярного Урала.
Во времена Колумба по просторам северных морей скользили трехмачтовые лодьи водоизмещением до Двухсот тонн (водоизмещение самой большой колум–бовской каравеллы было вдвое меньше) и другие суда — раньшины, кочи, карбасы. Рыбаки и зверобои, объединяясь в дружины, ватаги, совершали труднейшие переходы, но их подвиги, великие географические открытия за Полярным кругом не описывались историками, монархи не присваивали им пышных титулов и званий.
О северной «стране тьмы» и ее богатствах упоминается в известной книге Марко Поло, изданной в 1298 году:
«На север от этого царства есть темная страна; тут всегда темно, нет ни солнца, ни луны, ни звезд; всегда тут темно, так же как у нас в сумерки. У жителей нет царя: живут они как звери, никому не подвластны…
У этих людей множество мехов и очень дорогих; есть у них соболя очень дорогие, как я вам говорил, горностаи, белки, лисицы черные и много других мехов. Все они охотники, и просто удивительно, сколько мехов они набирают. Соседние народы оттуда, где свет, покупают здешние меха; им носят они меха туда, где свет, там и продают; а тем купцам, что покупают эти меха, большая выгода и прибыль.
Люди эти, скажу вам, рослые и статные; они белы, без всякого румянца. Великая Россия, скажу вам, граничит с одной стороны с этой областью».
Интересные сведения о полярных землях, «неведомых по своим обстоятельствам», встречаются в старинных арабских рукописях. Сухопутный путь в эти земли арабы представляли себе довольно точно. Путешественник Ибн — Батутта, побывавший примерно в середине XIV века в поселении татарского хана в городе Булгары (вблизи нынешней Казани), писал о так называемой немой торговле с жителями Крайнего Севера:
«В Булгарах я узнал о стране тьмы и, конечно, очень хотел посетить ее. Но до того места было около сорока дней пути, и я уклонился от этого предприятия из–за большой опасности. Мне сказали, что путешествие туда совершается не иначе, как на маленьких санках, которые возят большие собаки, ибо в этой пустыне везде лед, на котором не держатся ни ноги человеческие, ни копыта скотины; у собак же когти, и ноги их держатся на льду. Проникают туда лишь богатые купцы, из которых у иного по сто повозок, нагруженных съестным, напитками и дровами, так как там нет ни дерева, ни камня. Путеводитель в этой земле — собака; цена ее доходит до тысячи динаров. Повозка прикрепляется к ее шее; вместе с нею припрягаются еще три собаки. Это авангард, за которым следуют прочие собаки с повозками. Остановится он-и они останавливаются. Хозяин собаку не бьет и не ругает. Когда подается корм, он кормит собак раньше людей, в противном же случае собака злится, убегает и оставляет хозяина своего на погибель.
Совершив по этой пустыне сорок станций, путешественники делают привал у «мрака». Каждый из них оставляет там товары, с которыми приехал, и возвращается в свою собственную стоянку. На следующий день они приходят снова для осмотра своего товара и находят против него известное количество соболей, белок и горностаев. Если хозяин товара доволен тем, что нашел, то он берет меха, если же недоволен, то оставляет их. Те, то есть жители «мрака», набавляют своего товара, часто же убирают его, оставляя на месте товар купцов. Так происходит купля и продажа. Те, которые ездят сюда, не знают, кто покупает у них и кто продает им, джинны ли это или люди, и не видят никого…
Горностай–лучший сорт мехов. В индийских землях шуба из него стоит тысячу динаров. Соболь ниже его. Одна из особенностей этих шкур та, что в них не забираются вши. Эмиры и вельможи китайские сплошь покрывают свои шубы вокруг шеи одною шкурою его (соболя). Так же поступают купцы Персии и обоих Ира–нов».
Мангазеей поморы называли вначале местность к востоку от Обской губы — по имени ненецкого рода, кочевавшего в бассейне реки Таз. В те времена Тазовскую губу называли Мангазейским морем.
В дошедшем до нас рукописном памятнике XV века «О человецеях незнаемых на восточной стране и о языцеях розных» говорится: «На восточной стране, за Югорской землею, над морем, живут люди, самоядь, зовомыи малгозеию…»
Описания этой таинственной страны в те времена часто носили фантастический характер, авторы населили ее волосатыми, многоглазыми чудовищами и диковинными животными. Возможно, этому способствовали сами поморы, рассказывая всевозможные небылицы о своих походах. Они не были заинтересованы в том, чтобы достоверные сведения о Мангазее поступали в Москву, в этом случае быстро пришел бы конец их выгодной беспошлиннной торговле с сибирскими племенами, значительная часть доходов потекла бы в царскую казну. Так и случилось позднее: неспроста Мангазею называли златокипящей государевой вотчиной.
В 1549 году в Вене была издана книга австрийского барона Сигнзмунда Герберштейна «Записки о Московии». Автор дважды побывал в Москве в качестве посла австрийского эрцгерцога и римского императора. Он первый ознакомил европейцев с русской историей, включив в свою книгу пространные извлечения из русских летописей. «Записки» пользовались в Европе большой популярностью, в Англии, например, их неоднократно переиздавали вплоть до середины XIX века. С. Герберштейн довольно точно, подробно описывает жизнь Москвы и ряда других городов европейской России, но его рассказу о Сибири позавидовал бы сам барон Мюнхгаузен.
В «Записках» говорится о стране Лукоморий, лежащей в горах по другую сторону Оби. Лукоморцы. «черные люди, лишенные дара слова, приносят жемчуг и драгоценные камни… Из лу коморских гор вытекает река, за которою, по рассказам, живут люди чудесного вида: у одних, как у диких зверей, все тело поросло волосами, у других собачьи головы, у иных совершенно нет шеи. на месте головы грудь, нет ног. а длинные руки. Есть и в реке Тахнине одна рыба с головою, глазами, носом, ртом, руками, ногами и пр. — по виду совершенный человек, однако без всякого голоса, она. как и другие рыбы, доставляет приятную пищу…
Сказывают, что с людьми Лукоморий происходит нечто удивительное и невероятное: как носится слух, они каждый год умирают, именно 27‑го ноября, когда у русских празднуется память святого Георгия, а потом оживают, как лягушки, на следующую весну, большей частью около 24‑го апреля».
Можно догадаться о происхождении последней легенды. Приезжих купцов поражало внезапное исчезновение ненецких стойбищ. А ненцы постоянно кочевали по тундре, за одну ночь они могли свернуть чумы и уехать на оленьих упряжках за десятки километров. Спустя какое–то время те же кочевники также неожиданно могли вновь появиться на прежнем месте.
Ненецкие шаманы в одежде из оленьих шкур, в масках с оленьими рогами на голове вполне могли сойти за «людей чудесного вида». А рыбы, напоминающие человека… Это же русалки!..
Летом 1600 года по распоряжению Бориса Годунова из Тобольска на реку Таз отправился отряд казаков под начальством князя Шаховского. В царском наказе
говорилось, что «государь и сын его царевич, жалует мангазейскую и енисейскую самоядь, велели в их земле поставить острог, и от торговых людей их беречь, чтобы они жили в тишине и покое… и ясак платили в госу дареву казну без ослушанья и быть им под высокой государевой рукой неотступно».
Экспедиция была неудачной. В устье Оби небольшая флотилия из пяти кочей и восьми карбасов попала в бурю. Три коча и два карбаса затонули. На берегу произошла стычка с местными жителями, тридцать казаков было убито.
В следующем году на берегу реки Таз был основан город Мангазея. Мангазейскими воеводами стали Савлук Пушкин и князь Кольцов — Мосальский.
Купцам и промышленникам запрещалось торговать в Мангазее «заповедными товарами — панцирями, шеломами, копьями, саблями, топорами, ножами или иным каким железом и вином, а другими предметами они могут торговать вольно, платя десятинную пошлину в государеву казну с торговли, промыслов и всяких запасов».
Поморы отправлялись в далекий путь сразу после ледохода. Шли по Северной Двине до устья Пинеги. Поднимались вверх по этой реке до поселка Волок (теперь на этом месте расположен поселок Пинега). Волоком перетаскивали суда в реку Кулой (в 1928 году здесь был прорыт канал, его длина шесть километров). По Кулою, спускаясь вниз по течению, выходили в Белое море. Дальше шли на восток вдоль побережья Ледовитого океана — вместе с весной, на ее гребне, за распадом льда. Через морские губы — Чешскую, Байдарацкую и другие — шли «на–прямо». Огибать полуостров Канин и Ямал было опасно из–за «великих льдов», сильных течений, бурь, поэтому поморы, как правило, срезали их поперек по рекам и озерам.