И увы! Поистине можно сказать:
И с одним нечистым духом
Трудно справиться в напасти,
Как же трудно пересилить
Сразу тысячу несчастий!
О дальнейшей судьбе Чжу Ба-цзе вы узнаете из следующей главы.
Тут на него навалилась толпа духов: один схватил его за щетину, другой – за уши, кто тащил за ноги, кто за хвост, и все вместе уволокли его в пещеру.
Глава тридцать третья,
Итак, дух доставил Чжу Ба-цзе в пещеру.
– Дорогой брат! Одного поймали! – сказал он своему начальнику.
– Тащите его сюда, я посмотрю, – отвечал тот.
– Да вот он, видите?
– На сей раз ты ошибся, дорогой брат, – молвил старший дух. – От этого монаха никакого толку не будет.
– Господин, – сказал, осмелев, Чжу Ба-цзе. – Раз я никуда не гожусь, отпустите меня. Ведь я не человек!
– Зачем его отпускать? – возразил второй дух. – Польза от него хоть и невелика, но все же он ученик Танского монаха. Зовут его Чжу Ба-цзе. Давайте разденем его, посадим в пруд, а потом очистим от шерсти и приготовим из него закуски. Когда же наступит пасмурная погода, мы будем попивать вино и закусывать им.
«Ну, теперь все пропало! – решил Чжу Ба-цзе. – Пойду на закуску чертям!»
Мы не будем подробно рассказывать о том, как духи потащили Чжу Ба-цзе к пруду и бросили его в воду.
Вернемся сейчас к Трипитаке. Он сидел на склоне холма, и на душе у него было очень тревожно. Уши у него горели, глаза беспокойно бегали.
– Сунь У-кун, – сказал он наконец, – что же это Чжу Ба-цзе так долго не возвращается?
– Вы до сих пор не знаете, что это за существо, – сказал Сунь У-кун.
– Что же он за существо? Расскажи.
– Если бы в этих горах были какие-нибудь духи, он и шагу не сделал бы, а изобразил бы из себя героя и прибежал к нам с какими-нибудь новостями. Видимо, никаких духов здесь нет и он идет спокойно вперед.
– Где же мы встретимся? – забеспокоился Трипитака. – Ведь здесь кругом горы, глушь. Это не город, не селение.
– Не беспокойтесь, учитель, – сказал Сунь У-кун. – Садитесь, пожалуйста, на коня. Дурень ленив и, конечно, не мог уйти далеко. Подстегните коня, и мы скоро догоним его, а там пойдем все вместе.
Трипитака послушался Сунь У-куна и сел на коня, Ша-сэн взял вещи, а Сунь У-кун, как всегда, отправился впереди.
Между тем старый дух сказал своему верному помощнику:
– Раз тебе удалось поймать Чжу Ба-цзе, значит где-то здесь должен быть Танский монах. Сходи еще раз и поищи как следует. Только смотри не упусти его.
– Я мигом, – отвечал тот и, взяв с собой пятьдесят духов, отправился в горы…
Идя по дороге, он вдруг заметил радужные облака и почувствовал, что воздух напоен чудесным ароматом.
– Танский монах здесь, – сказал дух.
– Где же он? – спросили остальные духи.
– Когда приближается безгрешный человек, появляется радужное сияние; когда скверный – воздух наполняется зловонием. А Танский монах – человек весьма почтенный, он небожитель, сошедший на землю. Целых десять поколений он совершенствовал себя, и Танский император сделал его своим приближенным.
Однако остальные духи ничего не видели.
– А вот и он, – указывая на облака, сказал дух.
И как только он поднял руку, Трипитаку пробрала дрожь. Затем дух еще раз показал на него, и Трипитака снова задрожал. Так было три раза. Чувствуя в душе смутное беспокойство, Трипитака сказал:
– Ученики мои! Что это меня все время в дрожь бросает?
– Видимо, у вас желудок не в порядке, – сказал Ша-сэн. – Вот от этого и в дрожь бросает.
– Глупости ты говоришь, – сказал Сунь У-кун. – Просто мы зашли в дикие горы, и учитель слегка беспокоится. Ничего не бойтесь. Я со своим посохом пойду вперед и буду защищать вас.
И наш чудесный Сунь У-кун взмахнул своим посохом. Три раза он поднял его вверх, четыре раза опустил вниз, пять раз взмахнул им влево и шесть раз вправо. Проделываемые им движения полностью соответствовали древним военным уставам и были до того совершенны и необычны, что наблюдавший все это Трипитака был поражен. Такое редко встретишь даже в войске больших государств. Дух, который видел все это с горы, был до того напуган, что у него душа ушла в пятки, и он едва слышно пролепетал:
– Я давно уже слышал о Сунь У-куне, но только сейчас мне удалось убедиться в том, что не зря о нем идет такая слава.
– Господин наш, – обступив своего повелителя, молвили духи. – С какой стати вы превозносите достоинства других и умаляете свои собственные?
– Волшебная сила Сунь У-куна необъятна, – отвечал старший дух. – Поэтому отведать мяса этого монаха нам не удастся.
– Раз вы не можете одолеть его, – отвечали духи своему начальнику, – давайте отправим посланцев к нашему повелителю с просьбой прислать сюда все наши силы; тогда мы вместе нападем на Сунь У-куна и заставим его сдаться.
– Вы что же, не видите, что против его посоха не устоит и многотысячное войско, – сказал им повелитель. – А у нас в пещере наберется не больше пятисот воинов. Разве с такими силами мы справимся с ним?
– Ну, в таком случае нам действительно нечего думать о том, чтобы отведать Танского монаха. Да и этого Чжу Ба-цзе держать здесь нет смысла, надо его сейчас же освободить.
– Захватить мы его захватили, а вот как освобождать будем? – спросил старший дух. – Как бы то ни было, Танского монаха нам непременно надо отведать, однако сейчас это невозможно.
– Что же, будем ждать еще несколько лет? – спросили младшие духи.
– Зачем тратить так много времени? – отвечал начальник. – Танского монаха можно заполучить лишь хитростью, а не силой. Если же мы будем надеяться на одну только силу, нам не то что отведать, а и понюхать мяса этого монаха не удастся. Надо тронуть его сердце. Только таким путем мы сможем захватить его.
– А наша помощь понадобится? – спросили младшие духи.
– Нет, – отвечал начальник. – Возвращайтесь обратно, только ни слова не говорите вашему повелителю, иначе сорвете все мои планы. Я знаю один способ, с помощью которого можно захватить Танского монаха.
Младшие духи удалились, а старший дух спрыгнул с горы и, встряхнувшись, превратился в странствующего даоса. Его платье вполне соответствовало его внешнему виду.
Был в даосскую одежду,
С пестрым поясом, одет;
Шапка в искрящихся звездах
Источала яркий свет.
Старец облачные туфли
Из волокон пальм носил,
И о том, что он отшельник,
Взор смиренный говорил.
Так, искусно притворившись
И принявши ложный вид,
Он личиной лицемерья
Был старательно укрыт.
Чувства ложные пытался
Выдавать он за свои,
И казалось, был монахом,
Преисполненным любви.
И вот, превратившись в даоса, дух споткнулся прямо у дороги и упал. Из ушибленной ноги потекла кровь, и он застонал, призывая на помощь: «Помогите! помогите!»
А Трипитака тем временем в сопровождении Великого Мудреца и Ша-сэна спокойно продвигался вперед. Вдруг он услышал, что кто-то зовет на помощь.
– Боже милостивый! – удивленно воскликнул Трипитака. – Кто может звать на помощь в такой глуши? Здесь человеческого жилья нигде не найдешь. Видно, кого-то поранил дикий зверь. – И, подстегнув коня, Трипитака поехал вперед и крикнул: – Кто зовет на помощь, выходи!
Тогда дух выполз из травы и стал отбивать перед Трипитакой земные поклоны. Трипитака почувствовал себя очень неловко: перед ним был даос почтенного возраста. Поспешно сойдя с коня, Трипитака подошел к даосу и, поднимая его, сказал:
– Встаньте, пожалуйста!
– Больно, ох как больно! – стонал дух.
Трипитака отпустил его руку и увидел у него на ноге кровь.
– Вы откуда пришли, учитель, и почему у вас на ноге кровь?
Тут дух пустил в ход все свое красноречие:
– Учитель, к западу от этой горы расположен монастырь, оттуда я и пришел.
– Раз ты монах, почему ты не сидишь на месте, не читаешь священные книги, не возжигаешь благовоний, а бродишь здесь без дела? – спросил Трипитака.
– Видите ли, – отвечал дух, – позавчера игумен, который живет к югу от этой горы, пригласил нас, монахов, к себе в монастырь, где собирался совершить моление об избавлении нас от бедствий и ниспослании счастья. Возвращались мы оттуда поздно вечером вместе с моим учеником. Дойдя до самого глухого места, мы повстречали огромного пятнистого тигра, который утащил моего ученика. Я же от страха бежал куда глаза глядят и, споткнувшись о камень, поранил ногу. О возвращении домой нечего было и думать. И вот сейчас словно само небо послало вас сюда. Умоляю вас, учитель, явите ваше великое милосердие и спасите меня. Как только мы доберемся до монастыря, я совершу жертвоприношение и отблагодарю вас за ваши милости.
– Учитель, – отвечал ему Трипитака, приняв все сказанное духом за истину. – Мы оба с вами монахи, только я – буддийский, а вы – даосский. И хоть платье у нас различно, однако принципы, которые мы проповедуем, одинаковы. Если бы я не оказал вам помощи, то не имел бы права называться монахом. Не знаю только, что делать, ведь вы не можете двигаться.
И вот, превратившись в даоса, дух споткнулся прямо у дороги и упал. Из ушибленной ноги потекла кровь, и он застонал, призывая на помощь: «Помогите! Помогите!»
– Не то что двигаться, я встать не могу, – пожаловался дух.
– Ну ладно, – отвечал Трипитака. – Я пойду пешком, а вы садитесь на коня.
– Премного благодарен вам, учитель, за вашу доброту ко мне, но я даже на коня не в состоянии сесть.
– А я и не подумал об этом, – сказал Трипитака. – Ша-сэн! Положи вещи на коня, а сам понеси этого почтенного монаха до монастыря.