«Они похитили меня для каких-то своих надобностей»,- осенило Нильса.
Тот, кого назвали Вихрь-Иле - вожак вороньей стаи, ответил:
- Коли тебе не лень, Фумле-Друмле, можешь тащить его на своей спине.
- Хорошо, я попробую,- сказал Фумле-Друмле.
Вороны летели всё дальше и дальше.
А утро было прекрасным. Сияло доброе весеннее солнышко, и внизу, в лесу, распевали птицы.
Дрозд пел своей молодой жене: «Ты лучше всех! Ты лучше всех! Ты лучше всех!» Потом он умолкал и начинал свою незатейливую песенку сначала.
Нильс, пролетая над деревом, на котором разливался дрозд, сложил ладони рупором и прокричал: «Хватит! Мы это уже слыхали!»
- Кто это там? Кто это там? Кто это насмехается надо мной?
- Унесённый воронами насмехается над тобой! - крикнул Нильс.
- Замолчи! - снова зашипел предводитель.- Лишишься глаз.
Они летели и летели над лесами и озёрами.
На берёзовой ветке сидела горлица. А её суженый ворковал:
- Ты, ты, ты прекраснее всех в лесу!
- Врёт он всё! - крикнул Нильс.- Он так не думает!
- Кто, кто, кто смеет обманывать мою горлицу? - спросил обиженно молодой супруг.
- Унесённый воронами! Унесённый воронами обманывает! - откликнулся Нильс.
Вихрь-Иле опять велел ему замолчать. Но Фумле-Друмле, на чьей спине летел Нильс, снова вмешался:
- Да пусть его болтает! Так даже веселее!
Они летели всё над лесами и над лесами. Но вот показалась усадьба. К дереву, росшему возле дома, был прибит скворечник. В нём сидела скворчиха и высиживала птенцов. А скворец взлетел на флюгер и, усевшись на самом верху, распевал:
- В нашем домике - красивые яички! В нашем домике - красивые яички!
Когда он пропел свою песенку, наверное, в тысячный раз, пролетавший над ним Нильс прокричал:
- Их унесёт сорока! Их унесёт сорока!
- Кто это там меня пугает? - спросил встревоженный скворец.
- Унесённый воронами тебя пугает. Ты понял - унесённый воронами!
Настало время обеда. Вороны опустились на землю, чтобы чего-нибудь поклевать. Никому из них и в голову не пришло, что Нильс тоже голоден. Только к вожаку вдруг подлетел Фумле-Друмле и положил перед ним веточку шиповника с перезимовавшими красными плодами.
- Это тебе, Вихрь-Иле,- сказал он.- Полакомься-ка.
- Ты в своём уме? - завопил Вихрь-Иле,- Стану я клевать сухой прошлогодний шиповник? Сейчас, дожидайся!
- Что ж, видно, я ошибся! - вздохнул Фумле-Друмле и незаметно пододвинул веточку к Нильсу.
Нильс поел. Сил от еды прибавилось. Вороны стали собираться в путь.
- Эй, подымайся! - крикнул Нильсу Вихрь-Иле.- Тебе предстоит помочь нам в одном деле!
- Об этом я ещё подумаю! - сказал осмелевший Нильс, который испытывал к воронам всё больше и больше отвращения.
- Ах вот как! - рассвирепел Вихрь-Иле.- Я тебе сейчас покажу!
Он, а за ним и другие вороны набросились было на мальчика.
- Нет, нет, нет,- закричал Фумле-Друмле,- не трогайте его, подумайте, что скажет вам Вихрь-Кора, если вы его заклюёте до того, как он достанет для вас серебряные монетки!
И он, раскинув крылья, загородил собой Нильса.
- Какие монетки? - удивился Нильс.
- Увидишь! - отрезал Вихрь-Иле, и вороны вместе с Нильсом снова поднялись в воздух.
3
Когда они подлетали к Крокосен - Вороньей гряде, чёрная туча, сплошь состоявшая из ворон, рванулась им навстречу.
И Смирре-лис, сидевший за огромным валуном, понял, что Тумметотга разыскали и доставили.
- Хоррошо,- пробормотал он себе под нос.- Ещё немного потерпеть, и Вихрь-Иле передаст его в мои собственные лапы.
И Смирре-лис облизнулся.
- Тумметотт! Тумметотт! - кричали вороны.
Они опустили его на самое дно карьера.
- Немедленно открой вот этот горшок! - приказал мальчику Вихрь-Иле.
«Интересно, что там, в этом горшке, и почему это воронам не терпится его открыть?» - подумал Нильс. А вслух сказал:
- Что ты, Вихрь-Иле. Где уж мне! Я - маленький и слабый.
- Немедленно принимайся за дело! - подлетела к нему злобная супруга вожака Вихрь-Кора.
- Если вы будете так на него кричать, вы его только перепугаете, и он совсем ослабеет от страха,- сказал Фумле-Друмле.
И вдруг из-за валуна Нильс увидел рыжее драное ухо.
«Дело нешуточное,- подумал он,- раз сам Смирре-лис принимает в нём участие. Надо не сплоховать».
- Ты долго будешь волынить? - снова налетел на него Вихрь-Иле.
- Но что же я могу поделать с этим горшком, когда он выше меня вдвое и шире в десять раз?! - хныкал Нильс, а сам прикидывал, нельзя ли как-нибудь удрать отсюда.
- Худо тебе будет! Худо! - грозили вороны.
Нильс попробовал потянуть на себя крышку.
Она не очень-то поддавалась. Тогда он подобрал острый камень и начал колотить им по крышке. Но крышка была хорошо пригнана к горлышку.
Нильс огляделся, увидел неподалёку обглоданную кость и решил попробовать приспособить её, чтобы открыть горшок.
Но в этот момент вожак Вихрь-Иле, потеряв всякое терпение, закричал:
- Да когда же ты, паршивец, наконец откроешь горшок!
И, налетев на Нильса, больно ущипнул его за ногу.
Этого Нильс решительно не мог стерпеть! Как?! Какая-то паршивая ворона, хоть и в три раза больше его самого, будет щипать его так, что кровь выступает! Ну уж нет!
Он выхватил свой маленький острый ножик и, держа его перед собой, крикнул вороньему вожаку, который снова собрался на него напасть:
- Эй ты, берегись!
Но Вихрь-Иле так рассвирепел, что не осознал грозившей ему опасности.
- Я тебе сейчас выклюю глаза, Тумметотт! - заорал он и ринулся на Нильса. И напоролся на ножик. Нильс выдернул нож и хотел нанести ещё один удар, но этого не потребовалось. Злобный вожак вороньей стаи Вихрь-Иле, распластав крылья, замертво рухнул на землю.
Поднялся невообразимый крик.
- Наш вожак мёртв! Вихрь-Иле убит! - орали вороны.
- Ты должен погибнуть! - заорала Вихрь-Кора.
«Всё,- подумал Нильс,- конец. Сейчас они меня заклюют до смерти!»
Но как-то так получилось, что громче всех кричал и больше всех суетился Фумле-Друмле. Он так хлопал крыльями над Нильсом, как будто хотел его растерзать. Однако он и сам не тронул, и другим не давал подобраться к Нильсу.
Спрятаться Нильсу было негде. Он подумал: может, можно забраться в этот глиняный горшок? И от страха он так сильно дёрнул крышку, что она отскочила, и Нильс, ловко прицелившись, прыгнул прямо в горшок. Но спрятаться там не удалось: горшок почти доверху был набит серебряными монетами. Тогда Нильс стал горстями выбрасывать монеты.
Вороны пришли в полный раж. Погибший вожак был немедленно забыт. Все, даже и Вихрь-Кора, нахватали монет, сколько могли унести, и полетели по своим гнёздам - прятать.
Всё вокруг стихло. Нильс осторожно выглянул из горшка. В карьере рядом с ним оставался только Фумле-Друмле.
- Благодарю тебя, Тумметотт! - сказал он каким-то новым, торжественным голосом.- Ты сослужил мне такую службу, что даже сам не догадываешься.
- Наоборот, это ты защищал меня и кормил. Думаешь, я не заметил этого? - сказал Нильс.- А тебе-то я чем мог послужить?
- Знай, что я - Гарм - Белое Перо, отпрыск благородного вороньего племени, которое правило в стае до того, как разбойник Иле захватил власть. И меня, и моих сородичей ты избавил от этого грубого и жестокого вожака.
- И теперь предводителем станешь ты? - спросил Нильс.
- Возможно,- скромно сказал Гарм - Белое Перо.- Это решат вороны. А пока я отплачу тебе добром за добро. Я отнесу тебя отсюда в деревню. Я открою тебе секрет: там, за валуном, ждёт Смирре-лис, которому страсть как охота до тебя добраться!
И Гарм - Белое Перо, посадив себе на спину Нильса, полетел с ним до ближайшей деревни.
4
Смирре до смерти надоело сидеть и ждать за валуном.
«Интересно, что там происходит,- думал он.- То орали-орали, а теперь всё стихло».
Крадучись, он вышел из-за валуна и глянул в карьер. Что такое?! В карьере решительно никого не было. Только на земле валялся пустой глиняный горшок. Смирре взглянул вверх. И почти на самом горизонте увидел быстро удалявшуюся ворону. И при этом мальчишка сидел у вороны на спине!
Они летели по направлению к деревне.
- Ах, так! - вскричал Смирре-лис.- Погодите, вы узнаете, что со мной шутки плохи!
И тут же поскакал за вороной.
5
Расставшись с Гармом - Белое Перо, Нильс стал задами да огородами подбираться к человеческому жилью. Он был страшно голоден, а там, возможно, удалось бы раздобыть хоть крошечку чего-нибудь съедобного.
Он шёл, поминутно оглядываясь. Ведь Смирре наверняка уже где-нибудь близко. И он, конечно, страшно злится и на ворон, и на него, Нильса. Нильс представил себе, какой злобой и жаждой мести горят жёлтые лисьи глаза.
Нильс уже повернул во двор и направился было к одной из лачужек, как вдруг, оглянувшись, увидел, что лис крадётся за ним по пятам. Нильс прибавил ходу. И лис прибавил ходу. Нильс побежал, и лис тоже. Вот-вот настигнет. Нильс кинулся было к двери, но вдруг рядом с домом увидел собачью будку.
«Тут я, пожалуй, быстрее договорюсь»,- подумал Нильс и нырнул в будку.
Обитавшая там старая собака заворчала:
- Что тебе нужно, чего ты тут шляешься без спросу! Тоже мне манеры - являться в чужой дом без приглашения.
- Не сердись, пожалуйста,- сказал Нильс.- Мне некогда было дожидаться приглашения, за мной гонится Смирре-лис.
- Как? Этот проходимец явился в наши края? Р-р-р!
- Тише. Пусть он не знает, что я здесь. Давай с тобой изловим его сегодня!
Собака в ответ грозно зарычала:
- Что ты там болтаешь? Кто ты такой, что позволяешь себе смеяться надо мной, а? Я же сижу на цепи! Кого я могу изловить? Укушпгу!
- Я - Тумметотт и путешествую с дикими гусями. Ты никогда не слыхала обо мне?
Собака пригляделась к Нильсу. От старости она стала близорука, и глаза её слезились.