Возвращаться в совершенно не дружественное село не хотелось. Но бросать товарища – это то еще западло. Быстренько отогнав мою старушку в надежное место, малыми силами двинули в сторону Любавино на “Чезетке”.
Пропащего друга и отца мы обнаружили на окраине деревни.
- Вернулись, суки, - поприветствовал нас Саныч. - Кидалы херовы. Что один, что второй, - радовался он встрече.
- Батя, - не обращая внимания на возмущение отца, бросился ему на шею Чижик.
- Саныч, ты как? – внес я свои пять копеек в заботу о друге.
- Вы куда пропали-то? Я только разошелся, как все посваливали куда-то. Говорят, драка знатная была. А я, прикинь, пропустил всё. А пока я вас искал, на меня школопет какой-то наехать пытался. Предъявлял мне что-то. Ментами грозил. Совсем берега попутал. Типа я ему угрожал глаз на жопу натянуть. Не, ты прикинь. А я ему и говорю, момента такого я не помню, но если обещал, надо сделать. Саныч слов на ветер не бросает. Тот взвизгнул и испарился, - неподдельно расстроился наш лидер.
Мы с Чижиком переглянулись. Саныч тоже молчал и буравил нас взглядом.
- Так, признавайтесь, засранцы мелкие, куда вы меня втянули? – выдержав театральную паузу, уточнил он.
Рассказ и вопрос Саныча ввергли нас в ступор. А потом, когда мы представили, как наш разгорячённый лидер, жаждущий драки, рыщет по деревне, а её нигде нет, даже жалко его стало.
Первым не выдержал Чижик. Потом заржал и я.
- Идиоты, - махнул рукой Саныч.- Домой поехали. Мотя, ты за рулем. А я к дяде Саше сзади пристроюсь.
- Бать, харош уже, а, - взмолился Чижик, сидя на корточках и пытаясь унять неконтролируемый смех. – Итак всё болит, ты еще со своими смехуёчками.
- О, слово новое выучил, - насторожился Саныч. - Поехали, мля. Дома разберёмся ху из ху. Такой вечер мне обломали, засранцы мелкие, - ворчал он, пристраиваясь третьим на видавшее виды седло «Чезетки». - Вот, правда. Мелкий, ты вечно куда-то влипал и обламывал кайф, так и этот дебил патлатый по твоим стопам пошел. Домой приеду, с матери спрошу, какого хера мой сын на Мелкого похож.
- Это не я. Это всё пацаны. Я даже рядом не стоял, - вспомнил я юношескую отмазку.
Саныч насторожился, а потом вспомнил, как оно раньше было и заржал.
В родную деревню мы заехали с песнями.
Глава 5. Сюрприз с большого бодуна
Как нажрался я вчера
Пили с ночи до утра
А теперь башка трещит
Словно я в тисках
«Сектор Газа»
Стоило разуму пробудиться, как в голове вспылили именно эти строки.
- Бум, бум, бум, - отдавалось в ней гулким эхом.
Нет, это не похмелье так веселилось в моей черепушке и не глюки. Просто какой-то идиот с утра пораньше под бабкиными окнами что-то долбил или забивал. Вот этот размеренный бум, бум, бум и вырвал меня из бредового похмельного сна.
Я вздохнул и огляделся. В окна бил яркий солнечный свет, а на улице, параллельно стуку шла петушиная перекличка.Утреннюю картину довершил нежный аромат, донесшийся с кухни.
- Ну нахер, больше не пью, - заявил я окну, сев на кровати. - До вечера — точно!
Через секунду я понял, это было огромной ошибкой. Голова закружилась, тело пробила дрожь, а в желудке...
Желудок просто выворачивало наизнанку. Не хотелось абсолютно ничего. Точнее организм требовал облегчения и покоя.
- Мда, зря вчера в гараже посиделки продолжили, - зародилась в похмельной голове здравая мысль. - А потом ещё и за моей старушкой, брошенной в полях, поехали. Кстати, где она? Как домой попал – нихрена не помню.
Решил сходить облегчиться, разведать обстановку, водички испить, покурить и снова в кроватку.
- Сашенька, вставай охламон гулёный, - развеяла мечты об отдыхе подозрительно ласковая бабуля.
Ответ дался мне не сразу. Язык к небу прилип, в горле всё пересохло.
- Иду, - отозвался я, собравшись с силами.
Когда моё тело, держась за стену, вошло в кухню, бабка, оценив моё состояние опытным взглядом, лишь развела руками. Я приложил палец к пересохшим губам и, удерживая подкатившую рвоту, поковылял во двор к умывальнику.
Свежий деревенский воздух и прохладная вода бодрили. Пара глотков живительной влаги из стоявшего у умывальника ведра добавили ещё пару XP к пошатнувшемуся здоровью. Окончательно же настроение улучшилось, когда я обнаружил в сарае свою старушку, а потом и источник стука нашёлся.
Какие-то незнакомые и судя по всему, как и я, уставшие после вчерашнего мужики, чинили бабкин палисадник.
- Вы кто? – уточнил я хриплым голосом.
- Саныч прислал. Забор чиним, - буркнул похмельный тип.
Решив, что это бригадир, я жестом подозвал его.
- А пивка нет? – озираясь по сторонам, поинтересовался я.
- В рабочее время ни-ни, - шумно сглотнув слюну, огорчил меня работяга.
Горестно вздохнув, я поплелся домой. На столе меня ждала стопка оладушек и трехлитровая банка с молоком. Опохмелом в этот раз даже и не пахло.
Бросив беглый взгляд на притаившуюся в углу флягу, я расстроился ещё больше. Крышка была обмотана мощной цепью, концы которой были прикованы к ручке амбарным замком.
- Даже и не косись туда, - погрозила мне полотенцем бабка. – Предлагала же нормальной самогонки, так нет же, виску энту, на старых портках настоянную они пить изволят, - намеренно коверкая слова и рецептуру изготовления элитного алкоголя, ворчала старушка. – А теперь головка бо-бо? Так тебе и надо! Сиди, ешь оладушки и молоко, вон, пей.
В дебаты с бабкой решил не вступать. Морщась, словно это был чистый спирт, я залпом опрокинул в себя первый стакан натурального молочка. Прислушался к протестующему желудку. Через минуту решился и налив ещё, принялся через силу жевать оладушек. Есть не хотелось, но я понимал – надо.
- Ты бы хоть сегодня дома посидел, - запричитала бабка, наблюдая за моими потугами.
- Ба, да я уже понял, что мне давно не пятнадцать лет, - аргументировал я, стараясь протолкнуть жирный оладушек в желудок.
- Ну да, ну да, - хмыкнула бабка. – Вырос он, а культурно выпивать так и не научился. Колька вон, мужиками который командует, что полисадник мой чинят, норму знает. Вчера вечером в луже полежал и пузыри носом попускал, а с утра на работу пошёл. А знаешь почему? Потому что меру знает. А ты её не знаешь, а ещё и пьешь всякую дрянь, - назидательно жестикулируя, вразумляла меня старушка.
Я вздохнул. Хотел выдать бабке что-то на тему сына маминой подруги, но передумал. Не хотелось бабулю расстраивать. Она же не со зла. Наверное.
Справившись с очередным рвотным позывом, я вновь приложился к стакану с молоком. Натурпродукт, как оказалось, сушняк лучше минералки сбивает.
Спокойно поесть мне не дали.
- А дядь Санька дома? - прервал мои страдания бодрый голос Чижика. - Батя зовет. И участковый, - добавил юнец, ехидно улыбаясь.
Я аж закашлялся. Такое внимание к моей персоне совершенно не радовало.
- Подождут! Сейчас он поест и выйдет, - стуча мне по спине кулаком, огрызнулась бабуля. – А ты не спеши, не убежит от тебя улица эта, - это уже мне адресовалось.
После таких слов я очередной флешьбэк словил. Хотя поначалу показалось, белочку. Глянул на засланаца исподтишка, вылитая копия юного Саныча в дверях мнётся, подмигивает мне и большой показывает. Мол, тема есть. Давай вкидывай калорию и погнали уже! Помотал головой – отпустило. Не Саныч, а Чижик в дверях тусил.
- Дядь Сань, давай быстрее. Петрович злой чего-то. И батя сильно не в духе, - проканючил засланец.
- Петрович – это кто?
- Говорю же, участковый. Требует выдать ему вандалов, порушивших часть любавинского культурного учреждения, - ввёл меня в курс дела малой.
Мда, час от часа не легче. Но, то ли бодун на меня так повлиял, то ли эта морда, что вчера втихаря тырила у нас вискарь, а сегодня бодра и свежа, меня на троллинг спровоцировала…
- Ба, суши нам с Чижиком сухари. Чую, ждет нас с подельником дорога дальняя, дом казенный, - превозмогая страдания, подмигнул я засланцу.
- Типун тебе на язык, - всплеснула руками бабка.
Чижик, по-видимому, тоже восприняв мой похмельный юмор всерьез. Почесал затылок, буркнул, что на улице подождет и свалил.
Мучить страждущих я не стал. Тем более что еда не очень-то и лезла в меня. Через три минуты при полном параде вышел к оболтусу.
- Стук знакомый замка, снова будит меня. Вновь на сердце тоска заключённого дня, - жалостливым голосом напевал я, медленно шествуя по селу в сопровождении Чижика и подставляя солнечным лучам свою похмельную морду.
Засланец моей показной жизнерадостности не разделял. Но и следов волнения не было видно.
- Дядь Сань, харош нагнетать! Батя щас поорёт, а потом отмажет. Ты же ничего такого не сделал? - самоуверенно прервал мой творческий порыв Чижик.
Меня от такой наглости аж зло взяло. Пришлось переходить к более действенным методам.
- Угу, отмажет. Он из-за пропущенной драки вчера вон как расстроился. А сейчас в дона Карлеоне играть будет, - начал я разогревать попутчика. - Я тут что прикинул. Бери всё на себя. Тебе восемнадцати нет, суд учтёт и срок скостят. А может, даже, условкой отделаешься, - обрисовывал я перспективу. – Так-то драку ты затеял.
- Тролишь? – насторожился малой.
- Подъебываю, - уточнил я, отвесив Чижику лёгкий подзатыльник.
- За что? - завопил обиженный попутчик.
- За вчера и за сейчас.
- Чегоооо?
- За базаром чтобы следил! - прояснил я ситуацию.
И пока Чижик в непонятках мотал головой, отвесил ему смачного пенделя.
- За базар отвечать нужно. Вчера огреб за свое языкастое мажорство, сегодня опять на те же грабли наступить хочешь. Иди, давай, - злился я. – Сам же вчера ныл, то батя тебя бросил как котёнка. Значит разруливай проблемы сам! А ты только жаренным запахло, сразу за родительской задницей сныкаться решил?
Так, коротая время за дружеской беседой и передачей бесценного жизненного опыта, мы добрались до фермерского дома.