цы, никогданезабывавшиепощекотатьее. В 1946-омоннеожиданновернулсясвойны, причемониполучилиизвещение: «пропалбезвести; предположительномертв». Онапомнила, каконнесеенаплечахчерезполя, отделявшиеихсадотЛугаКамнейТрактли, накоторомпятьупавшихкамнейотмечалидревниемогилы.
Онсажалеенаветкииугрожалтамиоставить. Онаживопомнилаожогнаеголице — ужасноепятно! — иголос, временамипечальный. Ожогпоявилсяпослепаденияегосамолетагде-товоФранции. Печальшлаизглубинсердца.
Ейбыловсеготригода, когдаэтивоспоминаниясталичастьюеежизни, ноонаникогданезабывала, как, казалось, весьдом, всяземляпела, когдаприезжалГарри; онавоспринималаэтопо-своему, по-детски, несмотрянатень, которуюонносилссобой.
Онапомнилаизлыеголоса. Гаррииегоприемнаяматьнеслишкомхорошоладилидругсдругом. Иногда, изсвоеймаленькойкомнатынаверху, Таллисвидела, какотецибратидутпополямбокобок, погруженныевразговориливсвоимысли. Тогдаейстановилосьневыразимопечально, извукшвейноймашинкивкомнатевнизуказалсяпохожимнасердитоерычание.
Нарассветеодноголетнегодня, незадолгодоеечетвертогоднярождения, Гарриприехал, чтобыпопрощаться. Онапомнила, каконнаклонилсяипоцеловалее. Онвыгляделбольным. Ранавгруди, подумалаона. Онаспросила, ионответил: «Кое-ктовыстрелилвменястрелой».
Егоглазасверкнуливполутьме, одна-единственнаяслезаупаланаеерот, ионпрошептал: «Слушайменя, Таллис. Изапоминай. Ябудунедалеко. Понимаешь? Ябудунедалеко! Обещаю. Придетдень, ияувижутебя. Обещаюотвсегосердца».
«Кудатысобрался?» — прошепталаона.
«Воченьстранноеместо. Недалекоотсюда. Место, котороеяискалмноголетидолженбылнайтинамногораньше... Ялюблютебя, маленькаясестра. Ипостараюсьсообщатьосебе...»
Онадолголежалабездвижения, неслизываясоленуюслезусосвоихгуб, вновьивновьслышаегословаизапоминаяихнавсегда. Вскореонауслышалазвукмотоцикла.
Тогдаонавиделаеговпоследнийраз; несколькоднейспустяонауслышала, впервыйраз, чтоГарримертв.
II
Таллиссталакрошечнымсконфуженнымсвидетелемужаснойпотери. Домпревратилсявмогилу, холоднуюигулкую. Отецсиделводиночествевдровяномсарае, сгорбившисьиположивголовунаруки. Таконпроводилчасыидни. ИногдаприходилКостиисадилсярядомсним, опираясьспинойостенусараяисложивруки; егогубынезаметнодвигались, какеслибыончто-тоговорил.
Гарриумер. Оннеслишкомчастобывалвсемейномдоме, хотяжилнедалеко; егодержаливдалиспорысприемнойматерьюиещекое-что, чегоТаллиснепонимала. Что-тосвязанноесвойной, обожженнымлицом, лесами — особенноРайхоупским — ипризраками. Ночтоименно — тогдаонанемоглапонять.
Домсталкаким-тонеуютным. Икогдаейисполнилосьпятьлет, онаначаласоздаватьтайныелагеря — непогодамранняядеятельностьдлятакоймаленькойдевочки.
Одинизтайныхлагерейнаходилсявсаду, нааллее, соединяющейдванавесасмашинами; второй — наЛугуКамнейТрактли; третий — впереплетениидеревьев, главнымобразомивыиольхи, сгрудившихсянаберегуручьяВиндбрук; ичетвертый — любимый — навершинехолмаБарроу-Хилл, вразрушенномзагонедляовец, посредиземляныхвалов.
КаждыйлагерьпривлекалТаллисвразныевременагода: летомонасиделаирисоваланаЛугуКамнейТрактли, нозимой, особенновснег, шланавершинуБарроу-Хиллаи, спрятавшисьвукрытии, смотрелаповерхВиндбруканатемноелицоРайхоупскоголеса.
ВтечениеэтихдолгихмесяцевоначастовиделавдалиСломанногоПарня; ноонвсегдаускользал, еслионапыталасьпоследоватьзаним. Ноизредка — всегдавесной! — Таллиснаходиласледзверянедалекоотдомаиливидела, какон, хромая, мелькаетсредиближайшихполейилиперелесков.
Втечениеследующихлетдетстваейоченьнехваталородительскоготепла. Раньше, когдаонишливместе, отецразговаривалсней; теперьонвышагивалмолча, далекийихолодный. Ионбольшенепомнилименадеревьев. Амать, котораябываласнейтакойласковойиигривой, побледнела, сталапохожейнапривидение. Покончивсработойвсаду, онасадиласьзаобеденныйстолиписалаписьма, раздражаясьпрималейшихпросьбахТаллис.
ИТаллиссбегалавсвоилагеря. Послепятогоднярожденияонаприносилассобойкнигу, которуюейоставилдедушка — замечательныйтомсосказкамиилегендами. Онаещенемоглалегкочитатьипоэтомупоглощалакартинки, придумываясобственныепростыеисториипрорыцарей, королев, замкиистранныхзверей, бродившихпостраницамкниги.
Иногдаонагляделанатеснившиесядругкдругубуквы, которые, оназнала, былинаписаныдедом. Онанемоглапрочитатьнислова, ноникогданепросилародителейпомочьей. Однаждыонаслышала, какматьназвалаписьмо «глупойчепухой», предложилавыброситькнигуикупитьТаллисдругую, такуюжевточности. Отецотказался. «Старикперевернетсявмогиле. Мынеможемспоритьсегопоследнимжеланием».
Письмосталочем-тоглубоколичнымдлядевочки, хотяродителитожечиталиего. ЧерезнескольколетТаллиссумелапрочитатьначало, написанноерядомсзаглавием, инесколькострочекзаконцомглавы, гдебылосвободноеместоибуквысталипобольше.
МоядорогаяТаллис!
Яужестарыйчеловек, ивотпишутебехолоднымдекабрьскимвечером. Хотелбыязнать, полюбишьлитыснегтакжесильно, какя? Мнеоченьжаль, чтоонможетлишитьтебясвободы. Снегхранитстарыевоспоминания. Нотынайдешьправильнуюдорогу; язнаю, кудатыпойдешьотсюда. Сегоднявечеромтывеласебяоченьшумно, нояникогданеустаюслушатьтебя. Иногдамнекажется, чтотыпытаешьсярассказатьмнетвоидетскиеистории, взаменнавсетерассказы, которыеяпрошепталтебе.
Послеэтогобуквызабралисьнаполяпервойстраницыследующейглавы, сталинечеткимиинеразборчивыми. Итольковконцестраницыонасумелапрочитать, что
Онизучаетихиназываетмифаго. Онидействительнооченьстранныесозданияи, яуверен, СломанныйПарень — одинизних. Возможно, они...
Потомопятьнеразборчивыйтекст.
Ипоследниеслова:
Именаместоченьважны. Онисодержатвсебе — искрывают — великуюправду. Твоесобственноеимяизменилотвоюжизнь, иятребую, чтобытыслушала, когдаихшепчут. И, самоеглавное, ничегонебойся. Твойлюбящийдедушка, Оуэн.
Последниесловаглубокоповлиялинадевочку. НезадолгодоседьмогоднярожденияонасиделавсвоемлагеренаберегуВиндбрука, иейпоказалось, чтоонаслышитчей-тошепот. Таллисвздрогнула. Голосбылженский, нословонанесмогларазобрать. Бытьможет, ветерпрошуршалвивахилипапоротнике, новегоголосебылослишкоммногочеловеческого.
Онаповернуласьипосмотрелавкусты. Иувиделасмутнуютень, метнувшуюсяпрочь. Мгновенновскочив, онабросиласьзаней. Онабылапочтиуверена, чтопреследуетмаленькуюфигурускапюшономнаголове, направляющуюсякгустойроще, примыкавшейкРайхоупскомулесу. Фигураскользиламеждудеревьямикактень, какоблако; неяснаяинеразличимая, онабыстроисчезлаизвида.
Таллисбросилаохоту, нонераньше, чемсрадостьюзаметила, чтокто-топримялпапоротникнаберегуреки. Конечно, этомогбытьследоленя, ноонаточнознала, чтопреследоваланезверя.
Возвращаяськсвоимкамням, онадошладобродачерезВиндбрукизаколебалась. Сейчасонамоглабыпересечьширокийручей, потомПолеХолмаиподнятьсявлагерьнавершинеБарроу-Хилл. Нооначувствоваласебязамерзшейииспуганной. Здесьрослиболеетонкиедеревья. Впередиместностьподнималась, заканчиваясьголымкряжем, черневшимнафонесинегонеба; справавздымалсяБарроу-Хилл, ккоторомубежалаузкаятропинка; отсюдаеговершинаказаласьнагромождениемнеровныхтравянистыххолмиков.
ОнамногоразпересекалаВиндбрукиходилапоэтойтропинкечерезполе. Носейчасзаколебалась. Голосветранашептывалчто-тостранноеистрашное. ОнапосмотреланаБарроу-Хилл. Такегоназываливсе; обычноеимя, данноехолмумногостолетийназад. Нонеправильное, иТаллисвнезапноиспугалась, что, пройдяпознакомойземле, онаокажетсявместе, запрещенномдлянее.
Сунувкнигуподмышку, онаопустиласьнаколениипровеларукойпохолоднойводеручья.
Итуткнейпришлоимя, такжевнезапно, какинедавнийстрах. Нуконечно, КряжМорндун. Имявзволновалоее; внембылатемнотаивойштормовоговетра. Вместесименемприлетелацепочкадругихобразов: черезкрепостьпроноситсяветер, онраскачиваеттяжелыедеревянныерамы; скрипиттяжелонагруженнаяповозка; отвысокогокостраподнимаетсядым; запахсвежейземли, выброшеннойиздлинногорва; фигура, высокаяитемная, стоитоколодерева, веткикоторогоотрубленыотствола.
Морндун. ИмязвучалокакМорендуун. Староеместо, староеимя. Итемнаяпамять.
Таллисвыпрямиласьипошлавперед, прыгаяскамнянакамень. Но, похоже, водасмеяласьнадней; пришлосьвернутьсянаберег. Ионапонималапочему. Да, теперьоназнаеттайноеимяБарроу-Хилл, ноещеникакненазвалареку. Иеслипересечетбезымяннуюреку, топопадетвловушку.
Такчтоонапобежалакдому, испуганнаяисмущеннаяигрой, вкоторуюначалаиграть. Онадолжнаузнатьвсеоместностивокругдома. Раньшеонанезнала, чтокаждоеполе, каждоедерево, каждаярекаимееттайноеимя, иэтиименаприходятнесразу, носовременем. Ионабудетпленникомвдоме, поканеузнаетихвсе: еслипопытатьсяброситьвызовземлеипересечьполе, незнаяегонастоящегоимени, тонадругойсторонеможнооказатьсявловушке.
Ееродители, естественно, посчиталиигру «ещеболееглупойчепухой»; но, сдругойстороны, еслиблагодаряейдевочканеуходитслишкомдалекоотдома, почемуонидолжныжаловаться?
ВтечениегодаТаллиспреобразовываламестностьвокругдома, каждуюнеделюотодвигаяграницы. Икаждыйсезононамоглауходитьвседальшеидальше, всеглубжепогружаясьвеевоображаемуюдетскуюстрану.
ВскореонасумелапопастьнаКряжМорндун, узнавтайноеимяВиндбрука — РучейОхотника; загондляскотанавершинехолмаопятьсталеелюбимымубежищем.
Сейчасмеждуеемиромиопаснойлеснойстраной, находившейсяврайхоупскомпоместьеитакпривлекавшейеебратаГарри, осталосьтолькооднополе. ОнастояланаберегуРучьяОхотниказаольховойрощей, вкоторойнаходилсяеелагерь, игляделаназеленуюземлю, закотороймрачнотемнелгромадныйлес.
Имя, какбудтобросаяейвызов, нежелалоприходить. Ионанемоглапересечьпастбище.
Каждыйдень, послешколы, онаобходиларазрушенныевалынаКряжеМорндун, петляямеждуколючимикустамииграбами, росшимитам; каждоедеревоглубоковпилосьвпочвукрутыхсклонов. Именноздесьоначувствоваласебянаиболееуверенно. Призрачнаяфигура, которуюонавиделауженесколькомесяцев, всеещекраласьпозади, ивголовекружилисьстранныемысли: зрелищаизвуки, запахииприкосновенияветра. Таллисприходиланапродуваемыйвсемиветрамихолмипроводилавремявзагоне, построенномдревнимирукамисзабытойцелью.
ИменнотамонавпервыеувиделаБелуюМаску, хотяназыватьтакэтумифагосталанамногопозже. Оназаметилаееуголкомглаза: фигурабылавышепервойиб