второй, маленькойкухне, онанашлапокрытыемхомостаткисосновогостолаистаруюплиту. Ветки, каквиноградныелозы, протянулисьпопотолку. Кладовкабылапуста. Онасняласкрюкажелезнуюсковородкуиедваневылезлаизкожи, когдасук, пробуравившийкирпичзаней, распрямилсяипрыгнулвперед.
Оназаглянулавгостинуюииспугалась: деревьязаняликаждыйфуткомнаты, сокрушилимебельистелилисьпостенам, пронзаявыцветшиекартиныврамках.
Таллисвернуласьвсад. Солнцестоялопрямонадголовой, ибылотрудносмотретьвверхнаухмыляющийсятотем, вырезанныйнаогромномстволе. Онарассеянноспросиласебя, ктовоздвигстатуюизачем...
Всенаполянеивразрушенномдомеговорилоотом, чтораньшездесьжилилюди. Однакоямаоткострабыластарой, пепелутрамбованбесчисленнымидождями, аживотныерастащиликостиповсемусаду. Нотемнеменееунеевозниклочувствожилья; этонеслучайныйпривал — скорееохотничийлагерь.
Что-топроскочиломимонее, быстроитихо.
Таллисвздрогнула. Вглазах, ослепленныхяркимсолнцем, ещемелькалиискаженныеконтурылеснойстатуи. Ивсе-такиейпоказалось, чтомимопробежалребенок. Имгновенноисчезвподлеске, нырнуввнеговтомжеместе, изкоторогоонасамаосторожновошлавэтотмаленькийзатерянныйсад.
Леснаястранавокругнеезадвигалась, что-тозагадочнозамерцалонакраюзрения. Знакомоеощущение, боятьсянечего.
Наверно, онавообразиласебеэтогоребенка.
ВнезапноТаллисуспокоилась, душуохватилпокой. Онауселасьподогромнымстволомипосмотрелачерезегонеровныйсилуэтнаблестящеенебо, потомзакрылаглаза. Ипопыталасьпредставитьсебе, какимбылдом, когдавнемжилилюди. Дедушкадолженбылрассказыватьейонем. Возможно, егословасмогутподнятьсянаповерхностьиздетскойчастиеесознания.
Вскореонапредставиласебесобаку, бродящуюпосаду; вземлерылисьцыплята. Изоткрытойдверикухнидоносилисьзвукирадио; что-тоготовилаженщина, стоявшаязасосновымстолом. Французскиеокнабылираспахнуты; изкабинетадоносилисьголоса. Двоемужчинсиделизастолом, обсуждаядревниереликвии. Потомониначалиписатьвтолстойкниге, набелыхлистахпоявилисьслова...
Коградесадаподошелюношасосвежимлицом, загорелыйдочерна.
Солнцепобледнело, ееукусилхолодныйветер. Пошелснег, вокругзакружилисьчерныеоблака. Снегбезжалостнозаметалее, онаозябладокостей...
Черезбурюкнейшлафигура. Грузная, похожаянамедведя. Ейпоказалось, чтоэтоогромныйчеловек, одетыйвмеха. Сожерельяизбелыхзвериныхзубов, украшавшихегогрудь, свешивалисьсосульки. Из-подкопнытемныхволосвыглядывалидваглаза, сверкавшиекакльдинки.
Онприселпереднейнакорточкииподнялкаменнуюдубину. Каменьбылчерныйигладкийияркоблестел. Человекплакал. Таллисвужасесмотрелананего. Отнегонеисходилонизвука — ветериснегтожезамолчали...
Оноткрылротиоглушительнозакричал.
Имя. Ееимя. Громко, пронзительно, душераздирающе, иТаллисочнуласьотвидения. Лицозаливалпот, сердцестучалокакбешеное.
Переднейбылаполяна, однаполовинакоторойпогрузиласьвглубокуютень, втораясверкаланасолнце. Вдаликто-тоопятьпрокричалееимя, встревоженноинастойчиво.
Онапошлаобратномиморазрушенногодомаизаглянулавкабинет, чьишкафы, полкииящикибылиразбитывдребезгиросшимвнемдубом. Иопятьобратилавниманиенастол. Именнозанимписалидвачеловекавеесне. Шепталлиейдедушкаодневнике? Нашлилиего? ЕстьливнемоГарри?
Онавозвращаласьккраюлеса. Ипрямопередопушкойувиделамужчину, стоявшегонаоткрытойземле. Впрочем, онаувиделатолькосилуэт. Человекстоялнамаленькомхолмесразузаколючейпроволокой. Изогнувшисьводнусторону, онсмотрелвнепроницаемуюмглуРайхоупскоголеса. Таллиспосмотрелананего, беспокойнои... печально. Дажеосанкавыдавалавнемпожилогонесчастногочеловека. Неподвижного. Наблюдающего. Беспокойносмотрящегонамир, отвергшийегоиз-застраха, заполнившегоегосердце. Ееотца.
— Таллис?
Несказавнислова, онавышланасветипроскользнулаподпроволокой.
ДжеймсКитонсоблегчениемвыпрямился:
— Мыбеспокоилисьотебе. Идумали, чтотыпотерялась.
— Нет, папочка. Сомнойничегонеслучилось.
— Оченьхорошо. СлаваБогузаэто.
Онаподошлакнемуивзялазаруку. Потомпосмотрелаобратноналес, гдесовершеннодругоймирмолчаждалгостей, готовыхизумлятьсяегонеобычности.
— Таместьдом, — прошепталаонаотцу.
— Хорошо... мыскороуходим. Тывиделакакой-нибудьпризнакжизни?
Таллисулыбнуласьипокачалаголовой.
— Съешьхотьчто-нибудь, — толькоисказалон.
Втотжесамыйденьонасделаласвоюпервуюкуклу; точнее, еезаставилисделать, ионанесталаспрашиватьсебя, откудапришлопринуждение.
Онанашлатонкийкусокбоярышникадюймовдвенадцатьвдлину, очистилаоткорыискруглилаконцы, используянож, позаимствованныйизмастерскойКости. Пришлосьподнапрячься. Деревооказалосьмокрымиоченьтвердым. Вырезаяглаза, онаобнаружила, чтодажепростыеузорытребуютогромныхусилий. ТемнеменееТерновыйКорольейоченьпонравился, ионагордопоставилаегонасвойтуалетныйстолик. Таллисвнимательноосмотрелаего, нооннезначилничего. Онапопыталасьскопироватьужасныйстолб, стоявшийвсадуразрушенногодома, нодаженеприблизиласькоригиналу. Первыйопытоказалсяпустым, бессмысленным.
Итутунеепоявиласьноваямысль. Онаотправиласьвдровянойсарайиосторожнопробираласьмеждувязовымичурками, поканенашладостаточнотолстыйчурбан, ещенеочищенныйоткоры. Еслионасумеетснятьснегокоруиаккуратнорасколотьеепополам, получитсяизогнутаяповерхность, изкоторойможновырезатьмаску.
Вернувшисьвкомнату, онапроработалавесьдень, вырезаяизкускадеревагрубыйовал — лицо. Коравязабылаоченьтвердой, и, какираньше, ейнехваталосилы; дажесострымножомонарезалаистругалаоченьмедленно. Темнеменееейудалосьвыдолбитьдваглазаиулыбающийсярот. Усталопосидевсредистружек, онавзялакоробкускраскамиинарисовалавокругкаждогоглазаконцентрическиезеленыекруги, аязык, высовывающийсяизпрорезирта, сделалакрасным. Остальнуюкоруоназакрасилабелым.
Поставивмаскунатуалетныйстолик, онапогляделананееирешила, чтоеезовутПустотница.
Спустянесколькоминутвкомнатувошелотециоченьудивился, увидястрашныйбеспорядок.
— Чтоза ?.. — сказалон, смахиваястружкискроватиТаллис. — Чемтызанималась?
— Вырезала, — простоответилаона.
Онвзялножипопробовалкромку. Покачавголовой, онукоризненнопогляделнадочь:
— Последнее, вчемянуждаюсь — пришиватьтебеотрезанныепальцы. Оченьострый.
— Знаю. Поэтомуяииспользовалаего. Ноябылаоченьосторожна. Смотри! — Ионапоказалаемуоберукибезмалейшихследовкрови. Отецудовлетвореннокивнул. Таллисулыбнулась, потомучто, насамомделе, унеебылаглубокаяцарапинанатыльнойсторонеправойладони, аккуратнозаклееннаяпластырем.
Отецподошелкдвумчудовищам, стоявшимнатуалетномстолике, ивзялврукимаску.
— Отвратительно. Почемутывырезалаее?
— Незнаю.
— Тысобираешьсяноситьее?
— Да, когда-нибудь.
Онприставилмаскуклицу, погляделнадевочкучерезузкиещели-глазаинизкозагадочнозавыл. Таллисрассмеялась.
— Черезнееничегоневидно, — объявилон, кладякоруобратнонастол.
— ЭтоПустотница, — сказалаона.
— Что?
— Пустотница. Такназываетсямаска.
— Чтотакое «Пустотница»?
— Незнаю. Бытьможет, та, ктоприсматриваетзапустымипутями. Стережетпутимеждуразличнымимирами.
— Пустойнаборслов, — ответилотец, хотяидоброжелательнымголосом. — Нотыменявпечатлила: знаешьопустыхпутях. Вокругфермыестьнесколько. Однаждымыстобойпрогуляемсяпоним...
— Ноонижепростодороги, — нетерпеливосказалаона.
— Насамомделеоченьстарые. ОднаизнихидетчерезЛугКамнейТрактли. Трактли, понимаешь? Этотракт, староесловодляулицы. Акамни, наверно, отмечаютперекресток. — Оннаклонилсякней. — Понимходилимужчиныиженщины, одетыевшкуры, сдубинамивруках. И, наверняка, некоторыеизнихостанавливалисьтам, гдесейчасстоитферма, исъедаликусок-другойсыройкоровьейляжки.
Таллисскривилась. Ейказалось, чтоестьсыроемясоглупо. Ивообще, отецнебылхорошимрассказчиком.
— Этопростостарыедороги, — сказалаона. — Нонекоторыеизних... — онатаинственнопонизилаголос. — Некоторыеизнихведутдалековполя, кружатвокруглесаивнезапноисчезают. Вдревностилюдиотмечалитакиеместавысокимикамнямиилиставиливысокиедеревянныестолбысвырезанныминанихлюбимымиживотными; такиестолбыделалиизцелогодерева...
— Действительно? — спросилотец, глядя, какдочьпо-звериномукрадетсяпокомнате: рукиподняты, телонапряжено.
— Да, действительно. Втеднимыещемогливидетькамни, наполяхихолмах, ностарыеворотаужезакрылись. Носотнилетназад, когдамыещебылимолоды...
— Спасибо.
— Тысячилетназадэтиместабылизапретныдлявсех, кромеПустотников, ибоонивеливкоролевствасмерти. Малоктоизобычныхлюдеймогпройтипоним. Толькогерои, рыцаривполномвооружении. Ирядомснимивсегдашлисобаки, огромныеохотничьипсы. Онипреследовалистрашныхтварейизпотустороннегомира, гигантскихлосей, чьирогамогликоситьдеревья, огромныхрогатыхсвиней, пузатыхмедведейилюдей-волков, которыеходилиназаднихлапахимоглиприкидыватьсямертвымидеревьями.
Ноиногда, когдаодинизохотниковпыталсявернутьсявсобственныйзамок, оннемогнайтипустойпуть, иликамня, илилеса, илипещеры... иоставалсявпотустороннеммире, покаегоодежданепревращаласьвизодранныйсаван, амечиикинжалынепокрывалакраснаяржавчина. Итолькохорошийдругмогприйтииспастиэтогочеловека. Если... — онадобавилапоследнийдраматическийштрихкрассказу, приложивмаскуклицу, изакончила, подражаякомическомурыкуотца: — если... Пустотницаразрешалаему...
Всеговосемьлет, ионаустыдиласьего «сыройкоровьейляжки». ДжеймсКитонудивленнопосмотрелнадочь.
— Откудатывсеэтовзяла? Кости?
— Нет, этопростопришлокомне, — честноответилаона.
Безвсякогосомнения, онапошлавдеда. Джеймсулыбнулсяисдался.
— Тебепонравиласьсегодняшняяпрогулка? — спросилон, меняятему.
Онакакое-товремясмотрелананего, потомкивнула:
— Почемутынепошелсомной? Влес?
Отецтолькопожалплечами:
— Яужеслишкомстарый, чтобышлятьсяполесам. Крометого, тамбылатабличка: «ПРОХОДЗАКРЫТ». Тыпредставляешьсебе, чтопроизойдетсконторой, еслименяобвинятвовторжениивчужуюсобственность?
— Нодомтам. Тыпришелтудапоглядетьнанегоисдался. Почему?
ДжеймсКитоннеловкоулыбнулся:
— «ПРОХОДЗАКРЫТ» означает, чтоходитьтуданельзя.
— Иктоповесилтабличку?
— Понятиянеимею. Но, наверно, владельцырайхоупскогопоместья.
— То