А могучий собор в огне устоял и позже был отремонтирован. Сейчас, когда реставраторы удалили с него наслоения XVIII–XIX веков, храм выглядит практически так же, как в трагические дни 1238-го. Единственно – колокольню 1810 года, как сооружение само по себе выдающееся, оставили.
Одноглавый Дмитриевский собор смотрится «младшим братом» Успенского. Возводился в самом конце XII столетия тем же Всеволодом Большое Гнездо как дворцовый храм; соответственно, меньше «старшего», но украшен богаче. Удивительна резьба Дмитриевского: в кружеве из белокаменных зверей и трав древние мастера вытесали государей бывших и современных – для них, разумеется: самого Всеволода, библейского Давида (это еще и политический символ: Большое Гнездо ненавязчиво поставил себя «на одну доску» с мудрым ветхозаветным царем, из рода которого происходит Христос), и… Александра Македонского. Видеть изображение царя-язычника на христианском храме неискушенному зрителю непривычно, но в Средние века, благодаря греческому сочинению «Александрия», Македонский был в чести и в Европе, и на Руси; истории о нем были не менее популярны, чем каноническая агиография, и более интересны, чем сказки о песиголовцах Гипербореи. Конечно, изображение вершителя судеб древнего мира на стене Дмитриевского собора – это тоже политика. Хотя зоркий глаз любителя античности может разглядеть в хитросплетениях резьбы еще и… Геракла, да-да, самого натурального Геракла, побивающего непохожую на себя лернейскую гидру и стреляющего из лука в стимфалийских птиц.
Успенский собор во Владимире
Со смотровой площадки над Клязьминской поймой хорошо виден третий из владимирских соборов. Точнее, реплика древнего храма. Еще точнее – реплика реплики. Старый собор Рождественского монастыря был ровесником Успенскому и Дмитровскому. Здесь находилась резиденция русских митрополитов – до переноса в Москву. Здесь же почивали мощи Александра Невского – до переноса в Санкт-Петербург. А потом Владимир лишился и самого собора: ОГПУ, обосновавшееся в монастырских стенах, расчистило площадку «под себя». Отметим, что чекисты взорвали не древний храм, а по тогдашним меркам новодел: в XIX веке Рождественский собор пережил странную «реставрацию», в ходе которой его… разобрали до фундамента и отстроили заново «почти как было». Так что нынешний собор монастыря, фактически – новодел на месте новодела. И изначальное здание напоминает ну очень отдаленно.
…Возвышение соседней Москвы нанесло Владимиру роковой удар. Уехала светская власть, уехала духовная (митрополичьей резиденцией город пробыл всего четверть века – с 1299 по 1325 год). За властью потянулись и знать, и деловой люд. Новая столица оказалась дочерью неблагодарной, Владимир потерялся в московской тени, превратился в сугубо провинциальный город – это в самом сердце страны! А с переездом двора в Петербург и вовсе захирел – в 1880 году губернский статкомитет писал в своем ежегоднике: «Город Владимир, когда-то игравший немаловажную роль в русской истории, в настоящий момент, несмотря на некоторые следы своего величия в виде монументальных старинных построек, низошел на степень заурядных городов русских и представляет собой скромный административный центр»…
Зеркало этой жизни Владимира – главная улица, Большая Московская, о которой Добролюбову когда-то говорили, что это «только одна улица порядочная» во всем городе. Здесь и строгий классицизм Дворянского собрания, и краснокирпичная Гордума, и гостиный двор, и опустевшие святые места на месте уничтоженных в эпоху атеизма храмов. И венчающие улицу Золотые ворота – как напоминание, что находимся мы все-таки не в провинции, а в гостях у Отца городов русских.
Именно Золотым воротам суждено было стать символом Владимира. Широко известно, что построены они при Андрее Боголюбском в 1164 году. Менее широко известно, что от тех времен сохранились только собственно проездная арка с перемычкой и коренастыми боковыми пилонами. Впрочем, даже перестроенное, сооружение выглядит выигрышно по сравнению с не самой удачной реконструкцией оригинала – Золотых ворот Киева. Замысел князя Андрея во всем превзойти киевлян срабатывает сквозь столетия…
То, что памятник дошел до наших дней, можно считать чудом. Судите сами: в 1238 году их штурмовал Батый, но пробить не смог – захватчики ворвались в город южнее, у Спасо-Никольской церкви; в XVI–XVII веках стояли в предаварийном состоянии – выстояли и дождались ремонта; в 1767 году в воротах позорно застряла карета самой Матушки Екатерины – они пережили и монарший гнев, пришлось лишь пожертвовать несколькими метрами вала, устроить вокруг архитектурного памятника объезд… И в советское время, когда каждый храм, чуть-чуть выступавший за красную линию улицы, мог считаться обреченным, увенчанные церковным куполом Золотые ворота, дерзко стоящие прямо посреди главной улицы, никто не тронул.
Сохранился и участок вала, спускающийся от площади к Клязьме. На нем, как и сто лет назад, любят прогуливаться горожане и гости. На картах и в текстах его именуют «Козлов вал», это стало уже официальным названием. Что представляет собой редчайший парадокс: сооружение, названное не в честь строителя, а в честь… разрушителя. В XVIII веке некто «посадский человек Алексей Козлов» имел на валах… сад. Самое обычное приусадебное хозяйство. И, ковыряясь в земле, вольно или невольно подрывал исторический памятник. Садовода-любителя, конечно, привлекли куда в те времена следовало, вот только поделать ничего не смогли – Козлов доказал, что приобрел земельный участок с уже существующим садом, заплатил за него деньги и ликвидировать потому не обязан. Неприкосновенность частной собственности победила, а к валу прикрепилось прозвище, надолго пережившее скандального посадского человека… А еще на Козловом валу стоит этакая прянично-сказочная башенка-теремок с вполне утилитарным предназначением – водонапорка. Сейчас здесь интересный и нестандартный музей – «Старый Владимир». А наверху, под козырьком – смотровая площадка.
Отсюда город виден целиком. И даже больше, чем хотелось бы – с высоты слишком очевидны утраты и такие с точки зрения эстетики сомнительные приобретения, как заслоняющие горизонт промышленные громады ХХ века вперемежку с безвкусными «творениями» нынешних бизнес-архитекторов. Приходится мысленно отшелушивать лишнее, проводить черту в том месте, где за древностью встает современность, словно не к месту поставленная театральная декорация. Старое с новым всегда трудно гармонизировать, но у Владимира вообще вышел глубокий рассинхрон – словно перед нами три разных города. Снаружи – образцовый облцентр «советского» типа, красивый современный город с широкими проспектами и большим количеством зелени. Внутри, в ядре – маленький, со сложным рельефом и запутанной системой улочек губернский городок. Но и у ядра есть свое ядрышко – XIX век безо всякого предупреждения вдруг переходит в XII-тый… Диффузии эпох во Владимире каким-то образом не произошло, и географически слитные, внутри они существуют раздельно, каждая как вещь в себе.
Может, поэтому и веришь каждой.
ПОКРОВ НА НЕРЛИ
Церковь Покрова на Нерли – белокаменная жемчужина и объект культурного наследия ЮНЕСКО. Храм видно издалека, но идти к нему пешком надо долго, через луг. Сам неповторимый ландшафт, кстати, признан частью всего исторического комплекса. Раньше через луг тянулась чужеродная, как цепь марсианских треножников, ЛЭП. Теперь ее, по счастью, убрали.
Пока идешь, всю историю церкви вспоминаешь… Считается, что ее возвел Андрей Боголюбский в 1165 году, в память о погибшем сыне. Строили мастера, приглашенные «из всех земель», даже Фридрих Барбаросса прислал своих специалистов. Место выбрали у слияния Нерли и Клязьмы, в сильный разлив весенние воды здесь, бывает, поднимаются на несколько метров. Поэтому сначала насыпали холм, одели его в белый камень. Сам храм был окружен галереями-гульбищами, а главка была выполнена в виде шлема и покрыта лемехом. Снаружи стены украсили рельефами, а внутри – фресками, которые были бесцеремонно сбиты во время бесконтрольной реставрации в 1877 году.
Церковь Покрова на Нерли
Между прочим, в конце XIX века настоятель Боголюбского монастыря вообще решил разобрать белокаменный храм стройматериалы для святых врат своей обители. Соответствующих надзорных структур тогда не существовало, и уникальный памятник по чистой случайности спасла… человеческая жадность. Бригада строителей заломила за предложенную им работу непомерную цену, и настоятель от возведения белокаменных ворот отказался.
Благословение преподобного
…Сорок километров от Московской кольцевой по федеральной трассе «Холмогоры». Москвичи привычно зовут ее Ярославкой. А для паломников это была и есть дорога к Троице. Закончились урбанистические заросли городов-спутников Москвы. Мытищи, Пушкино, да у каждого спутника – свои спутники… и вот начинается Россия: леса, поля. Маяки храмов. Сорок километров от Кольцевой. Храм справа – храм слева. Справа – Воздвиженское, слева – Радонеж.
Седые валы осунулись и кажутся складками холмов, но это именно валы; мелководная ныне речка Пажа охватывает их с трех сторон замысловатой петлей – идеальное место для древнего города. Что люди здесь жили очень давно, видно уже из имени: Радонеж – притяжательное от былинного языческого имени Радонег, а археологические находки показали следы дьяковской культуры – значит, поселению не меньше тысячи лет. В XIII веке местность облюбовали баскаки, ушедшие глубоко в местный фольклор и топонимику; тридцатью верстами западнее (у нынешнего села Деденево) закончил свой исторический путь ордынский царевич Дюдень, организатор небезызвестной «Дюденевой рати»; а сам Радонеж впервые упоминается в духовной грамоте Ивана Калиты, оставленной в 1328 году перед очередной поездкой князя в Орду. Суровые реалии той эпохи требовали всякий раз составлять завещание, отправляясь в дипломатическое турне на восток.