ках: ведь состав атмосферы нам был еще неизвестен.
— Что же вы увидели на берегу?
— Береговые склоны, холмы, даже самые крутобокие, были сплошь покрыты толстенным ковром лишаев или мхов, в котором ноги утопали, словно мы шли по толстым перинам. Вся эта растительность — разных цветов: зеленого, желтого, красного, фиолетового, синего, серого, черного — и разных оттенков. И по всей поверхности этого ковра ползали, взлетали, садились, жужжали разные насекомые — большие и маленькие, голые и мохнатые разноцветные жуки, гусеницы, пауки, скорпионы. Они взлетали из-под ног, садились на головы, плечи — форменное нашествие крылатых и ползучих гадов, которые мешали нам даже смотреть вокруг.
— Местность была ровная или гористая?
— Холмистая. Хотя идти вверх по склону было очень трудно из-за толщины этого ковра из лишаев и мхов, мы добрались до вершины береговых холмов. С нее открылся вид вдаль, на такие же округлые холмы, а на горизонте поднимались холмы более высокие, но таких же мягких очертаний и ярких цветов, — очевидно, покрытые тем же ковром. Жара была ужасная, пот лил градом. На вершине я попробовал приоткрыть маску и чуть не задохнулся — тяжелый горячий воздух с каким-то неприятным запахом. Между тучами на несколько минут выглянул огромный диск солнца. На нас пахнуло обжигающим жаром, словно из жерла металлургической печи. Мы поторопились назад, чтобы отдышаться в ракете. Вниз по склону просто скатились по ковру лишаев, словно ребята с ледяной горки. Попутно набрали наскоро всяких насекомых для исследования на досуге, а также мхов и лишаев.
— А образчиков горных пород не взяли?
— Никаких утесов, от которых можно было бы отбить кусок породы, мы не видели. Под ковром мхов и лишаев — только какая-то вязкая красная почва; геолог набрал ее целую горсть.
— Вода в море была бесцветная или окрашенная?
— Как будто бесцветная. Но по всему дну вдоль берегов — такая же разноцветная и пышная растительность, как на суше. Кусты водорослей разной формы, длинные плети, на них опять какие-то насекомые, черви, а в воде мелкие рыбы странного вида.
— Этим и закончились ваши наблюдения на Меркурии?
— Почти. Мы поплыли еще дальше по морю недалеко от берега. Все те же холмы с толстым цветным ковром. Только в одном месте вдали были видны какие-то огни, вспыхивающие среди клубов черного дыма и белого пара в разных местах вероятно, свежие излияния лавы на огромной площади. Но добраться туда было невозможно из-за жары, а средств передвижения по суше у нас никаких, кроме собственных ног, не было. В ракете не было места не только для автомобиля или вездехода, но даже для велосипеда.
— Итак, можно думать, что на Меркурии вы увидели первобытную жизнь, представителей низших животных и растений в пышном развитии на не так давно образовавшейся твердой коре, которую еще прорывают выделения магмы из глубин, изливающейся лавой на поверхность.
— Мы плавали еще до вечера по морю вдоль берега и видели все ту же картину — мягкие цветные холмы, местами свежие поля лавы, уже застывшие или еще горячие, окутанные парами и дымом. Тучи то и дело разражались сильными ливнями, а горячий воздух был насыщен испарениями. Вода в море была теплая, градусов 35, а в воздухе температура — не менее 40°.
— Больше ничего интересного на Меркурии не видели? Куда же полетели дальше?
— Когда стемнело, мы поднялись, пробились сквозь тучи и по звездам взяли курс на Венеру. В ракете с удовольствием сбросили маски и отдыхали во время полета при нормальной температуре. Я, признаться, так крепко уснул, что не видел, как выглядит эта планета с близкого расстояния. Проснулся я, когда мы уже пробивались через пелену густых туч, которые ее окутывали. А когда пробились, — увидели под собой ландшафт, очень напоминавший нам земной, где-нибудь в Индийском океане; большие зеленые гористые острова между широкими проливами, как будто мы летели на большой высоте над Явой, Суматрой, Целебесом или Борнео. Снаряд опустился на воду вблизи берега большого острова. Берег оказался плоским, и причалить к нему было удобно.
На воде сразу обратили на себя наше внимание крупные плавающие животные, похожие на больших черных лебедей, с длинной шеей и маленькой головой на широком туловище. Но, подплыв к одному из них поближе, мы рассмотрели, что шея и туловище этого "лебедя" покрыты не перьями, а гладкой блестящей кожей и что вместо длинного и плоского клюва он раскрывает зубастую пасть. Это были огромные ящеры, похожие на плезиозавров нашей Земли, как объяснил наш палеонтолог.
Пока наш снаряд медленно плыл к берегу, мы заметили, что в воде мелькают рыбы разных величин и пород, плавают прозрачные бахромчатые медузы, головоногие моллюски с большими щупальцами, маленькие черепахи. Над спокойной поверхностью воды непрерывно проносились с пронзительным писком мелкие и крупные крылатые ящеры, похожие на наших летучих мышей и общим обликом и своим полетом. Только головы у них были покрупнее, и в разинутых клювах видны были острые зубы. Когда один из них подхватывал на лету с поверхности воды зазевавшуюся рыбу, другой ящер начинал преследовать его, стараясь отнять добычу, третий присоединялся к погоне.
Причалив к берегу, мы вышли на обширный луг, покрытый густой травой и небольшими кустами. В разных направлениях шли протоптанные тропинки, то узкие, то широкие. Мы направились по одной из них, конечно, с винтовками наготове.
Уже первые шаги показали, что здесь нет такой удушающей тяжелой жары, как на Меркурии. Приподняв маску, я обнаружил, что можно обойтись без нее, воздух теплый и влажный, но не захватывает дыхания. Вдали на лугу паслись какие-то животные, к которым мы и направились. По пути заметили, что в траве шмыгают небольшие четвероногие величиной с кошку, желто-бурые, волосатые и очень проворные — подробнее рассмотреть их не удалось.
— Вероятно, млекопитающие ранней стадии развития. Непременно нужно раздобыть их! — сказал наш палеонтолог.
Пасущиеся звери поднялись из травы и рассматривали нас с удивлением. Они были выше человеческого роста. "Игуанодоны юрского периода", — определил их тот же ученый. Игуанодоны рвали траву, согнувшись и помогая себе передними лапами. Общей формой тела они похожи на австралийских кенгуру, но крупнее их и покрыты блестящей кожей серо-зеленого цвета. Голова большая, похожа на лошадиную, шея длинная, довольно тонкая, передние лапы маленькие. Глядя на нас, они пережевывали траву, захваченную толстыми губами, и кивали головами. А потом, чего-то испугавшись, бросились бежать, неуклюже, но быстро переваливаясь на массивных задних ногах. Палеонтолог успел сфотографировать их, как только они поднялись. Отбежав недалеко, они остановились, повернувшись к нам, и продолжали жевать толстые стебли.
В воздухе над лугом изредка проносились, разинув зубастые пасти, летучие ящеры величиной с гуся. Я заметил, как один из них упал камнем в траву, потом поднялся, держа в зубах какого-то буро-желтого зверька, который еще барахтался.
Ящер унес свою добычу на дерево соседней рощицы, к которой мы подходили, и уселся на сук, собираясь пообедать. Наш палеонтолог поднял электрическую винтовку и выстрелил. Ящер выронил свою жертву и сам упал вместе с ней. Когда мы подошли, оба зверя уже не двигались, и мы подобрали их, чтобы рассмотреть подробнее уже в ракете.
Роща состояла из больших папоротников, хвощей, цикадовых, похожих на пальмы, с густым подлеском из разнообразных кустов. Наш ботаник, конечно, наломал веток растений разных пород с цветами. По листьям ползали голые и мохнатые гусеницы, бегали мелкие и крупные жуки, в воздухе реяли стрекозы и другие крылатые насекомые разных форм и цветов. Их было так много, что иные то и дело налетали на нас и падали на землю или садились на платье, так что приходилось их стряхивать. Насекомых преследовали небольшие крылатые ящеры, проворнее крупных, хватали и садились с добычей на ветки деревьев и кустов, чтобы проглотить ее без помехи. Рощи, особенно с теневой стороны, изобиловали этими насекомыми и их преследователями.
Миновав рощу, мы спустились к пляжу большого озера, усыпанному мелкой галькой ярко-красного цвета, — представьте себе этот удивительный пейзаж! Здесь мы сразу наткнулись на больших черепах, занятых кладкой яиц. Своими толстыми когтистыми лапами они разбрасывали гальку в стороны, вырывали длинную впадину вроде желоба, и затем самка, двигаясь вдоль нее, укладывала один за другим десяток белых яиц, а самец, ползший немного левее, забрасывал их галькой. Щитки черепах были темно-желтые с темно-бурыми краями.
Какие-то продолговатые холмы невдалеке обратили на себя наше внимание тем, что они как будто вздрагивали. Эти движения выдавали, что это живые существа, а не валы гальки, набросанные прибоем. Мы приблизились и действительно увидели огромных зверей, вытянувшихся на пляже. Они, вероятно, отдыхали после обильной еды. Туловища их поднимались плоским горбом, от которого в одну сторону тянулся, понижаясь, огромный хвост, а в противоположную — нетолстая шея, оканчивавшаяся головой, совершенно крошечной по сравнению с массой тела. Окраска животных — буро-зеленая, с продольными более темными полосками усиливала их сходство с валиками прибоя. Над ними роями вились крупные мухи и пытались садиться им на спину. Вздрагивая, животные отгоняли их.
Мы остановились шагах в сорока от зверей. Наш палеонтолог, посмотрев в бинокль, объяснил нам, что это, вероятно, бронтозавры — безобидные пожиратели водорослей. Они пугают только массой своего тела.
Нам захотелось узнать, как будут выглядеть эти земноводные чудовища, когда они встанут во весь рост. Не подходя ближе, палеонтолог выстрелил в воздух. Бронтозавры вскочили довольно проворно, несмотря на размеры их тела. Вытянув хвосты и подняв головы, они побежали, покачиваясь на ходу, к воде. Их было четыре. Тяжело ступая массивными ногами, похожими на ноги бегемота, и разбрызгивая воду во все стороны, они зашли в озеро до половины брюха, остановились и, повернув головки в нашу сторону, рассматривали нарушителей их послеобеденного отдыха. Теперь было видн