Мне понравилось.
Незабываемый опыт.
Первые годы адаптироваться сложно. Хочется поставить на всем этом говнище крест, вернуться в родную тюрьму и забыть Освоение как страшный сон. Меня терзали болезни, голод, раны после схваток с хищниками или агрессивными аборигенами. Я мучился от жары, страдал от насекомых, охотился и выращивал себе еду на импровизированных фермах. Приходилось непрерывно вносить изменения в программу конструктора домов, чтобы приспособить жилье под конкретные климатические условия.
Но больше всего меня тяготило одиночество.
Даже в конструктах я вынужденно общался с другими заключенными, так что создавалась иллюзия социума. А здесь — автономное существование. ИскИн был неплохим собеседником, но человеку нужен человек. Известная аксиома. Поэтому я проводил отпуска в людных местах — на оживленных курортах, где шумно и весело. Ввязывался в потасовки, но обходил планетарные законодательства, пользуясь своим статусом. Некрасиво, согласен. Это меня развлекало какое-то время, но потом детство ушло из пятой точки.
Годы пролетали незаметно.
Сеть разрасталась, земляне колонизировали всё больше солнечных систем. Я умнел и начинал задумываться над смыслом своей жизни. Стремился ли я именно к такой судьбе? В сущности, меня можно было назвать инструментом Освоения. Винтиком, благодаря которому движется имперская машина.
Всё изменилось, когда я попал под сокращение.
Наверху кто-то решил, что тестировщики чрезмерно раздувают бюджет. Нас стали заменять синтетами — роботами, оснащенными искусственным интеллектом с расширенным функционалом. Синтеты обладали условно биологическими оболочками, но при этом имели массу преимуществ. Например, их никто не удосужился уравнять в правах с обычными людьми. Поэтому синтетам не платили, не предоставляли отпуска, не обеспечивали соцпакетом и разными примочками. Их просто использовали. Как рабов.
Итак, я лишился работы.
Честно говоря, это не ударило по моему бюджету. Большую часть жизни я проводил на мирах Освоения, питался чем придется и не тратил деньги. Зарплата скапливалась на счету в одном из банков Преддверья. Нехилая, между прочим, зарплата. Плюс надбавки за вредность, премии, повышающие коэффициенты и много чего еще. Так что я мог забить на поиск работы и вообще ничего не делать на протяжении нескольких веков. Собственно, так я и намеревался поступить.
Есть одно «но».
Я утратил смысл.
Понимание пришло не сразу, а через год-полтора субъективного времени. Начал ловить себя на мыслях о том, что не мешало бы отправиться в путешествие по местам «боевой славы» или посетить дальние рубежи — дикие и неосвоенные. Подумывал о Поиске. Смешно, я ведь ни разу не летал на звездолете. Перспектива пугала — не хотелось снова влезать в гибернатор и убивать несколько десятков, а то и сотен лет на виртуальные песочницы. Релятивистский эффект сотрет всё, что я знал и любил, отбросит меня при возвращении в седую старину. Дверная Сеть будет развиваться по собственным законам, а я просто вывалюсь на обочину. Тут всего два пути — создавать семейный экипаж или ставить крест на человеческом космосе. Странствовать по Галактике, ощущая себя божественной сущностью. Философом, скользящим по периферии эпох…
Оба пути меня не устраивали, поэтому я заделался туристом-экстремалом и начал бродяжничать по Сети, тщательно избегая мегаполисов и раскрученных курортов. Селился в лесной глуши, на горных склонах, у берегов рек и озер. Трижды превращался в амфибию и бороздил неизведанные глубины. Меня чуть не сожрало доисторическое чудовище, и это привело к просветлению. Я занялся поисками новых смыслов. Перебирал профессии, повышал уровень образования, пытался постичь сущность Дверной Сети.
Потом встретил Азуми.
Хотелось бы написать «девушку», но к моменту нашей встречи Азуми разменяла второе столетие, успела трижды побывать замужем и вырастить около десятка правнуков. Подлинной страстью Азуми была наука. Именно тогда я узнал, как функционирует Дверная Сеть, откуда черпается энергия и почему это приведет к уничтожению нашей Вселенной.
— Знаешь, — сказала Азуми, делая глоток из чашки с баснословно дорогим пуэром, — когда я услышала, что ты работал на Освоение… возникло желание тебя прибить.
Я покачал головой.
— Ты не смогла бы.
Азуми в совершенстве освоила несколько боевых систем, но я вырос на Алькатрасе, пережил виртуальные кошмары Департамента Юстиции и научился голыми руками расправляться с разным клыкастым дерьмом. Так что у моей подруги не было шансов.
К моменту описанного разговора мы уже переспали, обсудили кучу разных тем и пришли к выводу, что отношения могли бы и продолжиться.
— Освоение, Дальний Поиск… — губы Азуми скривились в презрительной усмешке. — Всё это похоронит Галактику.
— Ты преувеличиваешь.
— Ничуть.
И она показала мне выкладки, математические модели. Для этого пришлось подрубиться к запароленному конструкту, вшитому в корабельную оболочку. Ах да, я забыл рассказать, что Азуми владела собственным звездолетом. Одной из тех игрушек, что на протяжении веков принадлежали одному роду, передавались из поколения в поколение и были практически бессмертными. Звездолет перестраивал себя для дальней экспедиции.
— Улетаешь? — заинтересовался я.
Азуми ответила не сразу.
— Да. Хочешь со мной?
Отмотаем к математическому моделированию. Вы помните, что энергия стекается к Преддверью, аккумулируется там и подпитывает все порталы Сети. Но ведь откуда-то берется эта энергия? Азуми и ее единомышленники выяснили — откуда. Из самой ткани мироздания. Всё, что формирует матрицу нашей реальности, накапливается уловителями, перераспределяется внутри Сети и позволяет работать Дверям. Вселенная разрушается, но процесс займет миллионы лет. За решения земного правительства будут расплачиваться потомки.
Я загрузил модели в оболочку своего дома и заставил ИскИн проверить правдивость информации. Пришлось усилить электронный мозг дополнительными компонентами для решения задачи. Итог оказался предсказуемым — Азуми права.
Мы убиваем себя и свою Вселенную.
— Ученые знают об этом? — спросил я, когда мы встретились на открытой террасе летнего кафе.
Азуми кивнула:
— И ученые, и правительство, и гребаные чиновники Департамента Колонизации. Все знают.
Я не верил своим ушам.
— Но почему они не закроют Двери?
Меня наградили убийственным взглядом.
— Это же очевидно, Сергей. Империя рухнет, мы вернемся к досветовым скоростям, гибернаторам и слабой метрополии. Поэтому оппозиция преследуется — нас считают возмутителями спокойствия, террористами и преступниками. Противостояние ведется уже несколько десятилетий — безуспешно.
Слова Азуми глубоко запали мне в душу.
И я увидел новый смысл.
Через два дня мой дом пристыковался к корпусу звездолета Азуми и вмонтировался в единую интеллектуальную систему. Это произошло на Ривьере, курортной планете третьего освоенного кольца. Мы стартовали с Ривьеры, разогнались до 0,3 скорости света и направились в сторону Магеллановых Облаков.
Укладываясь в гибернатор, я знал, что Азуми и ее последователи называют себя Посторонними. Теми, кого человечество отвергло, решив направиться по пути самоуничтожения. Теперь я — один из них.
Хочется верить, что мы найдем решение.
Пусть даже на это уйдут тысячелетия.
июнь, 2020
Дом света
Утром в поселке видели жнеца.
Тварь заявилась перед самым рассветом, ее сопровождал толмач. Все знали, что король Эррик подписал пакт со взламывателями пространств, и теперь жнецы хозяйничают на побережье. Многим это не нравилось, но люди помалкивали — король славился крутым нравом. Толмачи имели при себе королевскую печать и считались неприкосновенными. Айя знала, что эти люди общаются со жнецами мысленно, без помощи слов. Но даже толмачи не имеют власти над внемирной нежитью, явившейся на Пацифиду из немыслимых космических глубин. Жнецы убивали без предупреждения, по неведомым причинам, и их ничем нельзя было остановить. Так было до заключения пакта. Королевство жило в постоянном страхе, но Эррик договорился с чужаками. Какой ценой? Об этом знали лишь приближенные властителя.
Айя слышала разговоры о будущей войне.
Сильнейшие королевства Пацифиды вступили в союз с иномирянами и готовились обрушиться на Твердь. По всему континенту собирались войска, строились тренировочные лагеря и казармы, закладывались верфи. Столетие назад никто бы и не помыслил о походе за Океан, но поддержка жнецов, тандрадианцев и Посторонних вселила в людей уверенность.
Отец Айи был смотрителем маяка. Не того, что с зеркалами и огнем на вершине, а магического маяка, подающего сигналы лишь избранным. Пацифида на протяжении многих веков придерживалась политики изоляции, так что обычные маяки отмирали. Мореплаватели Пацифиды умели принимать сигналы через кристаллические артефакты, поднятые из глубинных пещер Троеморья. А те, кто прибыл издалека, разбивались о скалы. Торговлей с чужаками никто не интересовался — сама мысль об этом считалась кощунственной.
Впрочем, история Айи началась задолго до визита жнеца.
Примерно за год.
Однажды девушка прогуливалась по берегу в одиночестве, наслаждаясь вечерней прохладой. Накануне бушевал шторм, и выходить на улицу было нельзя. Хромой Горан отправился в корчму за выпивкой, и его пришибло куском сорванной черепицы. Непогода затянулась на несколько дней с небольшими просветами. В море никто не выходил, рыбаки ворчали. Отец Айи безвылазно сидел в башне маяка, читал заклинания и предупреждал капитанов об опасности. Незримый магический свет устремлялся в бескрайние дали, спасая жизнь тем, кто удосужился раздобыть кристалл. А когда ветер утих, девушка отправилась к дюнам. Там Айя и обнаружила утопленника.
Точнее — чужака.
Над горизонтом громоздились остатки туч, но через прорехи уже виднелось солнце. Волны обрушивались на песок, пена и брызги долетали до ног Айи. Вся поверхность Океана была покрыта барашками.