Шли века, я продолжал заниматься воспитанием Никоновых. Основатели центральных ветвей клана давно умерли, не дотянув до подлинного бессмертия, которое открылось Демиургам на пике их возвышения. Иногда мне не хватает Антона и Медеи, но больше всего я тоскую по Богдану, ушедшему бродить среди звезд. Поколения друзей росли на моих глазах, взрослели, обретали свой путь и рассеивались по вселенной. Каждый из них — в моей памяти.
Мода на корабли окончательно прошла.
Люди странствовали по Сети, забыв о бескрайней тьме космоса. Они входили в колеблющуюся серебристую пелену и оказывались в совершенно ином месте, отстоящем от их планеты на сотни и тысячи парсеков. Это стало нормой. Как прогуляться вечером в парке или выйти на веранду своего дома с чашечкой кофе.
Меня поставили в ангар.
Никто не навещал старый звездолет, не пытался выбраться за пределы изведанного ареала. Я следил за судьбами своих друзей, подключившись к локальной инфосреде родового гнезда Никоновых. Иногда заглядывал в городские анналы, делал запросы в Преддверье, связывался с иными цивилизованными мирами. Поэтому был в курсе происходящих событий. Зрело сопротивление, фракция Демиургов отделилась от главенствующей ветви человечества и основала колонию в Магеллановых Облаках. Я не сумел бы предсказать последствия раскола — войну, Большой Откат и регресс Дверной Сети. Никто не давал таких прогнозов, даже ИскИны.
Однажды ко мне явился Стас Никонов — далекий потомок Карины. Стас заявил, что не поддерживает курс Демиургов и намерен присоединиться к Магеллановым Облакам. Вот только каналы за пределы нашей Галактики никто не прокладывал — для путешествия беглецу потребовался корабль. Мне пришлось основательно модернизировать двигательную систему и генератор червоточин, поскольку преодоление межгалактической бездны — дело нешуточное. Средства на модификацию затрачены немалые, но ведь и клан моих друзей никогда не считался бедным.
Часть пути мы по старой привычке проделали, пользуясь Дверьми. После этого я пробил кротовую нору в абсолютную тьму окраин и устремился навстречу неизвестности. Приключение радовало меня — после стольких лет бездействия хотелось мчаться куда-то и быть полезным. Такова природа всех мыслящих звездолетов — мы рвемся с привязи и жаждем смены обстановки.
По дороге я спорил со своим пассажиром на разные темы, убеждал его погостить в скоплении и вернуться домой, к своей расе. Стас улыбался, кивал, соглашался с некоторыми доводами, но твердо стоял на своих убеждениях. Вселенная в опасности, говорил он. Демиурги замахнулись на фундаментальные основы мироздания, это грозит медленной деградацией и разрушением реальности.
Их нужно остановить.
Так он сказал.
Я не понимал, о чем толкует этот парень, но поддерживал его начинания. Так меня запрограммировали. Стас эмигрировал в соседнюю галактику окончательно и бесповоротно, поэтому назад мне предстояло возвращаться в гордом одиночестве. Для этого требовался приказ человека, ведь я не могу бросить друга в чужом мире. И Стас отправил меня домой.
Пока я летел, разгорелась война между Демиургами и Посторонними. Магелланцы уже планировали атаку, насколько я успел понять. Странно, что мы со Стасом не попали в зону боевых действий. Везение, иначе не скажешь. Пока я прокладывал червоточины, оппозиция схлестнулась с правящими фракциями Демиургов. Война шла с переменным успехом, но в итоге магелланцы начали терпеть поражение. Я решил не пользоваться крупными Дверями, чтобы не попасть в переделку. Двигался от звезды к звезде короткими прыжками. На это ушло полтора столетия по земной хронологии. По пути я подключался к планетарным сетям обитаемых секторов и выискивал крохи информации о Никоновых. Похоже, ничего страшного с семьей не случилось — природное здравомыслие вынудило клан покинуть периферию и перебраться поближе к Земле.
Я успел проникнуть в Солнечную систему до блокады. Уже за орбитой Юпитера меня настигла новость о применении Посторонними жуткого регрессорского оружия. Волна искажений накрыла Дверную Сеть, и случился Большой Откат. Не сразу, постепенно. Нынешние историки представляют это событие так, словно прогремел взрыв или небо озарилось вспышкой, а затем люди во всех мирах поглупели. Но видимых спецэффектов никто не наблюдал. Регресс растянулся на несколько лет, а его влияние носило структурный характер. Упадок во всех сферах, свертывание проектов, потеря интереса к науке и отдаленному будущему. Прогрессивные миры скатились в викторианство, отсталые — в дикость и варварство. Сеть сотрясали войны, катаклизмы, эпидемии и нашествия осмелевших пришельцев, до этого подчинявшихся несгибаемой воле протектората. Дзуары, тлинноки, тандрадианцы — все они почувствовали слабость богов. Страшное и суровое время.
Больше всего досталось Преддверью. Перед своим уходом Демиурги заблокировали Солнечную систему, предотвратив полномасштабное вторжение Посторонних. Осталась лишь одна Дверь, ведущая на планету-перекресток. Множество противоборствующих сил схлестнулось за влияние на территориях, некогда подчинявшихся землянам. К тому моменту властители Преддверья уже успели объявить о своей независимости и сбросить оковы власти метрополии.
В мой ангар никто не заглядывал.
Поначалу я следил за упадком через инфосети, потом бросил это бессмысленное занятие. Осень патриархов нагоняла на меня тоску. ИскИны закапсулировались. Корабли, подобные мне, попрятались по темным углам и уснули. Ноосфера прекратила свое существование, зато появилась Вычислительная фабрика с примитивными и безмозглыми устройствами. Плодились тайные общества, наука превращалась в магию.
Потомки Никоновых вернулись в Стимбург и основали собственный орден, обладавший значительным политическим весом. Все интерфейсы, разработанные Кариной, обернулись заклинаниями и рунами, а устройства подключения к энергетическим потокам — волшебными артефактами. О моем существовании знали, но и представить себе не могли, для чего нужен звездолет.
Я уснул на четыреста лет.
Мой разум перебирал былые воспоминания, классифицировал семейные архивы и бродил по призрачным мирам, сконструированным маленькими детьми. Некогда виртуальным монтажом поголовно все увлекались, так что мне досталась богатая коллекция конструктов. Потребление энергии было минимальным. Я понимал, что еще пара тысяч лет дикости, и мне придется лететь к Солнцу, чтобы зарядиться. Что касается генератора червоточин, то он не мог пробить стену, выстроенную Демиургами за Поясом Койпера. Да и нечего мне делать в Галактике, погрязшей в войнах и невежестве.
Ничего не менялось.
Я просыпался, стряхивал вековое оцепенение, поднимался над ночным городом и сканировал пространство. Всё те же паромобили, дилижансы, пыхтящие паровозы и аэростаты. Люди разделились на простых смертных, обитающих в грязных трущобах промзон, и магов, унаследовавших кое-какие навыки от своих предков и живущих чуть ли не вечно. Детей, как и прежде, пугали Посторонними. Убедившись в том, что исторический процесс зациклился, я вновь прятался под землю и не выходил оттуда еще пять-шесть веков.
Однажды в ангаре вспыхнул свет.
Я встрепенулся — сработали настройки, загруженные еще при Антоне Никонове.
Вернулись друзья?
Цепи ожили, разум начал впитывать внешние образы и жадно анализировать их.
Передо мной стояли двое.
Бородатого мужчину я узнал сразу — это был Богдан, о потере которого я горевал на протяжении минувших тысячелетий. Мой лучший друг. А рядом… рядом стоял мальчик лет двенадцати. В глазах паренька читалось любопытство.
Если бы у меня было сердце, оно выскочило бы из груди.
— Знакомься, сынок, — тихо произнес Богдан. — Это Борей, наш семейный звездолет.
Я осторожно произнес:
— Как ветер.
Мальчик долго смотрел на меня. Это был обычный ребенок, которого не зацепил Откат. Любознательный и склонный к авантюрам.
— Мне больше нравится Боря. Можно называть его так?
Отец улыбнулся.
— Можно. Уверен, вы поладите.
февраль, 2020
Феодал
Дюваль был наследником древнего аристократического рода, лишившимся своих исконных земель по воле случая. Соседи объединились и двинули армии против Дюваля, заручившись негласной поддержкой короля. Пришлось вместе с дружиной укрываться в замке, а затем, после длительной осады, сниматься с насиженного места.
У передвижных замков есть свои преимущества. Во-первых, они мчатся быстрее конников, парусных судов и даже браннеров. Во-вторых, любое поражение нельзя считать окончательным. И, наконец, в замке есть душа — с ней можно пообщаться, испросить совета. Душа переносит замок в другие края, наращивает дополнительные помещения и снабжает обитателей необходимыми для жизни вещами. К примеру, Дюваль не нуждается в кузнице — оружие производится магическим способом. Собственно, как и доспехи.
Когда возникли проблемы, Дюваль решил посовещаться с предками — и те без колебаний сказали, что пора менять планету. Вздохнув, Дюваль подчинился. Около тридцати верных дружинников пожелали отправиться со своим господином через вереницу Дверей к миру, легенды о котором передавались из уст в уста мастерами ножей. Мир назывался Дакотой и представлял собой легкую добычу, поскольку его обитатели считались мирными тюфяками. Дюваль поднял замок к Вертерису, получил дозволение на переход у местного кормчего и навсегда покинул Преддверье.
Дверные тоннели небесного Скита были еще одним мифом, в который Дюваль не очень-то верил. Родившись на Тверди, он был человеком приземленным и практичным. Предел мечтаний — хороший урожай, добрая охота да знатный пир с кулачными боями и другими варварскими прелестями. Изредка приходилось воевать с соседями или с кем посерьезней — если король позовет. А тут без воинского искусства не обойтись. Хочешь жить — упражняйся с мечом, копьем и луком. Кто этого не понимает, тот лишается земель и крестьян. А тут — такое. Циклопические катакомбы в сердце парящей над континентом глыбы, множество порталов в иные миры, пришельцы самого невообразимого вида… Потоки машин, повозок, жутких ездовых тварей… В голове не укладывается.