— А как вы с пьянством боретесь? — неожиданно спросил его Владимир Путин.
— А вот это хороший вопрос! — обрадовался собеседник премьера. — Это 16 лет воспитательного процесса! В самом начале работы спрашивал у ребят: «Тебя на работе нет. Ты где? Что? Как?» «Забухал!» Это была абсолютно уважительная причина!
Как я понял, с тех пор причина стала неуважительной, но бухать ребята все-таки не перестали.
Проблема этой курганской мясоперерабатывающей компании, оказывается, в том, что в области нет поросят:
— Мы, конечно, боремся с этим! Договариваемся о покрытии свиноматок, потом ждем… Но ведь за любую покрытую свиноматку платить требуют!
— Что ж, за любовь платить надо… — задумчиво произнес Владимир Путин.
— Так ее же два-три раза покрыть надо, чтобы получилось! — с таким отчаянием воскликнул его собеседник, словно покрывать свиноматку всякий раз вынуждают его самого.
Премьер пожал плечами. Он не видел в этом ничего удивительного.
Владимир Путин подъехал к берегу Азовского моря, переоделся в гидрокостюм и вместе с Сергеем Шойгу и профессором Кузнецовым, тоже в костюмах (casual для прогулок по морскому дну), пошел к небольшому самодеятельному пирсу. То есть премьер собрался нырнуть с аквалангом и поплавать в подводной части Фанагории, которая несколько веков назад ушла под воду.
Вдруг он увидел Олега Дерипаску и удивленно посмотрел на него:
— А ты не ныряешь, что ли?
— Нет, — развел руками господин Дерипаска. — Костюма-то нет!
— Понятно… — подозрительно посмотрел на него господин Путин.
Он сделал еще несколько шагов, обернулся и характерно пошуршал пальцами руки: откупился, значит, от такого удовольствия.
Алексей Кузнецов из фонда «Дашевский и партнеры» (сам господин Дашевский, видимо, не решился), представившись одним из самых молодых участников форума, сказал, что «банк ВТБ красиво ушел от оферты миноритариям в случае покупки пакета акций Банка Москвы», и спросил, как премьер относится к защите миноритариев.
— Действительно, молодой инвестор какой-то незрелый вопрос задал, по-моему! — качнул головой глава ВТБ господин Костин.
— Почему незрелый?! — перебил его действующий премьер. — Нет-нет, он как раз абсолютно зрелый вопрос задал! Я его прекрасно понимаю!
Такое впечатление, что Владимир Путин, судя по его горячности, и сам является миноритарием Банка Москвы.
— Помню хорошо ситуацию с Банком Москвы, — продолжил премьер. — Вы залезли в этот Банк Москвы, а теперь не знаете, как отмыться от этого!
— Отмоемся, Владимир Владимирович, — пообещал господин Костин.
И сами отмоются, и других отмоют.
— А потом пришли в правительство, — не мог успокоиться премьер, — и говорят: «Спасите, помогите!»
— Спасибо родному правительству, но мы работаем. Мы работаем, не просыхая!
Нет уверенности, что он хотел сказать именно это.
— Работают, не просыхая?! — подхватил премьер. — День рождения мой еще не начался, а они уже не просыхают!..
Напоследок Андрей Костин пожелал премьеру, поскольку у него «ответственный период времени впереди», «не просто успеха, а самого убедительного успеха»!
— Я не очень понял, о чем, о какой ответственности вы сейчас говорите. Если вы имеете в виду день рождения, я не злоупотребляю… Так что все будет нормально.
Если иметь в виду день рождения, то злоупотреблений и в самом деле нет.
Владимир Путин, как обычно, по-отечески пожурил миллиардеров, а когда его спросили, как он относится к процессу «Березовский против Абрамовича» в Лондоне, заявил:
— Лучше бы, если бы они судились в России! Это было бы выгоднее для России с экономической точки зрения! Деньги были заработаны и украдены здесь, пусть здесь и делят!
Но такая линейная логика тут не работает.
Во время выступления главы Магнитогорского металлургического завода Виктора Рашникова премьер вдруг снова вернулся к теме налога на роскошь. К этому времени монотонная речь не привыкшего к публичности господина Рашникова привела к тому, что ему стали аплодировать, мешая говорить. Премьер заступился за него.
— Этот человек у доменной печи стоял! Он все равно договорит!
— Ребята, — взмолился господин Рашников, обращаясь к залу, — ну у меня тема такая, что вы хотите!
Судя по раздавшемуся хохоту, после этого признания господина Рашникова готовы были слушать до конца дня. Но премьер прервал его:
— Виктор Филиппович, а как вы относитесь к налогу на роскошь?
Вопрос был без преувеличения жестоким по отношению к 11-му номеру в российском списке Forbes.
— Владимир Владимирович! — с мольбой посмотрел на премьера господин Рашников. — Вы только его озвучили… Надо сейчас переварить, посмотреть…
Зал неистовствовал. Равнодушных не было. Каждый, наверное, представлял сейчас себя на месте Виктора Рашникова на сцене и благодарил бога и Владимира Путина, что это не он.
— Но если подошло это время, то… — выдохнул наконец Виктор Рашников.
Под стоны тех, кто уже не мог смеяться, в зале раздались аплодисменты. Он, Виктор Рашников, прошел и через это. Такие уж это люди, металлурги. У печи стояли.
— Ладно, — сказал ему Владимир Путин. — Спасибо, ответ хороший.
Спасен.
— Очень много обращений по сносу палаток, — обеспокоенно произнес уполномоченный по защите прав предпринимателей Борис Титов.
— А чего палатки сносят? — удивленно переспросил президент.
Вопрос был не по адресу, его, конечно, следовало адресовать в первую очередь мэру Москвы Сергею Собянину и некоторым другим мэрам, которые близко к сердцу приняли действия своего московского коллеги и, как умели, поддержали их в своих регионах.
На совещании в Улан-Удэ Владимир Путин с самого начала демонстрировал недовольство состоянием лесного хозяйства страны. Он, можно сказать, морщившись, приводил цифры: в 4,6 раза уменьшилась численность пожарного персонала, который занимался тушением лесных пожаров, валютная выручка от продажи леса упала на 6 %, площадь лесов, пройденных пожарами, увеличилась в 1,6 раза.
Господин Путин рассказал, что на него сильное впечатление произвело посещение двух частных лесохозяйств.
— Как организован сбыт у них? Да, рынок немного припал… Но они и здесь, во внутренних тендерах, перестали участвовать. Говорят, туда трудно пробиться.
Оба предпринимателя, Сергей Кухтин и Сергей Тагмазьян, виновато подтвердили это.
— Вы посредникам за сколько лес продаете? — поинтересовался Владимир Путин.
— По 2,5 тысячи, — вздохнул Сергей Кухтин.
— А посредники ГОКу за сколько продают?
— По 5,6, — еще глубже вздохнул господин Кухтин.
— Подойдите ко мне! — воскликнул Владимир Путин. — Оба подойдите!
Последний раз примерно так же начинался разговор, в котором у Владимира Путина фигурировали бандерлоги.
Предприниматели нерешительно встали. Они, кажется, были готовы к чему угодно. Например, их могли сейчас распять за то, что они продают посредникам так дешево. И они были готовы к такой развязке. В конце концов, все равно в тендерах не участвуют.
Они подошли к президенту. Он передал одному из них листок бумаги:
— Вернетесь — позвоните вот по этому телефону. Сергей Владиленович (Кириенко. — А. К.). Это руководитель компании «Росатом».
— Как зовут? — прошептал один из обладателей счастливого телефона.
— Сергей Вла-ди-ле-но-вич! — терпеливо выговорил господин Путин. — Позвоните… А теперь у меня вопрос: почему мы должны решать вопросы сбыта таким образом?…
Через несколько минут обоих предпринимателей можно было увидеть у выхода из зала заседаний. Сергей Кухтин сидел, прислонившись спиной к стене, с телефоном в руках, и, похоже, они решили не ждать возвращения в свои леса.
— Ну, че там? — нетерпеливо спрашивал его Сергей Тагмазьян.
— Ну все! — с усталым торжеством отвечал тот.
— Че все?!
— Решили!!!
— Дак че решили?
— Ну, Сергей Владиленович через час перезвонит…
— Ну че тогда не жить-то! — выдохнул Сергей Тагмазьян.
Владимир Путин отверг идею налоговых каникул для нового малого бизнеса: ее высказал глава «Опоры России» Александр Бречалов.
— По крайней мере на два года для нового бизнеса нужны преференции! — заявил он.
— Но я боюсь, — прокомментировал господин Путин, — что все малые предприятия будут создаваться на два года!
— А у нас теневой бизнес — 40 %! — сообщил господин Бречалов с определенным оживлением.
— И вы предлагаете его вообще освободить от налогов? — засмеялся господин Путин. — Ну, получат они преференции на два года, а потом у них будет новый бизнес — на родственников запишут, на одного, второго, четвертого… да, вообще-то предложение запредельное — льгота на всю сумму налога!
Замминистра финансов Сергей Шаталов не упустил возможности согласиться с президентом:
— Такое уже было в 90-х годах. Был такой эксперимент. И как только налоговые каникулы кончались, у этого бизнеса действительно начиналась новая оболочка. Но я хочу сказать о позитиве! Есть возможность получить преференции! Переходите на упрощенную схему налогообложения…
— Я считаю, — стоял на своем господин Бречалов, — что с 90-х годов уровень сознательности предпринимателей вырос!
— Да, — согласился президент. — Но и уровень мастерства вырос.
И уровень глумления над ними — тоже.
Владимир Путин начал задавать вопросы крупнейшим мировым бизнесменам. Он интересовался, есть ли в зале те, кто считает, что не нужно вообще никакого регулирования со стороны государства, и просил поднять руки тех, кто так считает.
Ни у кого рука не поднялась. Вышло, что все за регулирование экономики и бизнеса, хоть и гибкое. Вряд ли бизнесмены думали так на самом деле, но, проявив слабость в одном случае, тут же стали и дальше платить за нее.