Экономический подъем национальных окраин
Одной из важнейших целей советской национальной политики был экономический подъем национальных окраин. От успешного решения этой задачи зависело очень многое, в том числе судьба СССР во время войны, которая надвигалась и назревала.
Дело в том, что дореволюционная экономика России была очень уязвимой для иностранного вторжения. Опыт Первой мировой и Гражданской войн это показал в самом наглядном виде. До первой пятилетки, в которой была поставлена задача изменения экономической географии страны, все эти недостатки были и у советского народного хозяйства. У него было несколько основных недостатков. Во-первых, Ленинград, в котором была сосредоточена значительная часть оборонной промышленности: производство орудий крупного калибра, производство тракторов и танков, судостроительная промышленность, производство различных приборов и части стрелкового вооружения, располагался очень близко к границе. От Ленинграда до границ с Финляндией было всего около 30 км. Кроме того, Ленинград располагался на берегу Финского залива Балтийского моря, что создавало определенную угрозу обстрела с моря и морской поддержки вражеских войск. Потому в укрепление обороны Ленинграда вкладывались колоссальные средства и силы. Строились укрепрайоны, форты, укреплялся Балтийский флот.
Во-вторых, основной источник металла и угля был на Украине: Донецкий угольный бассейн и украинская металлургия. Во время Гражданской войны Украина была полностью оккупирована немцами, что показывало, что в случае войны этот источник стали и угля – основных видов сырья для оборонной промышленности может быть потерян. Украина могла быть оккупирована как наступлением с запада, что проделывали немцы и поляки, и десантом с моря, что проделывали французы и белогвардейцы. Кроме этого, Украина была важнейшим источником зерна.
В-третьих, перевозки угля и металла занимали железные дороги, и в условиях войны, когда требовалось снабжать фронт, ограниченная пропускная способность железных дорог, их вывод из строя и захват могли обрушить всю экономику и сделать страну неспособной к сопротивлению. Транспортные проблемы были одной из причин поражения России в Первой мировой войне.
А. Л. Сидоров в своей прекрасной работе подробно охарактеризовал процесс нарастания этих хозяйственных трудностей, связанных с расстройством железных дорог, забитых военными и эвакуационными грузами. Провозоспособности дорог стало не хватать для снабжения тыла хлебом и углем, промышленный спад от нехватки топлива, в свою очередь, негативно отражался на железных дорогах. К 1917 году положение стало практически катастрофическим, поскольку с осени 1916 года из-за скопления на фронтовых дорогах 158 тысяч грузовых вагонов произошло резкое сокращение подвоза угля, и все потребители, даже самые важные: военные заводы, металлургические заводы, военный флот, железные дороги, недополучили угля от 50 % до 80 % от минимальной потребности[167]. Зима, заносы дорог снегом и массовая порча паровозов зимой 1916/17 года только ухудшили положение. Положение с подвозом угля было настолько плохим, что весной 1917 года Петроградско-Ревельский район имел ежемесячный дефицит 25 % по нефтяному и около 30 % по угольному топливу от самой минимальной потребности. Производство самой необходимой продукции сокращалось, в города трудно было подвезти хлеб и в крупных промышленных центрах начался голод.
Все это было прекрасно известно Сталину, а в дополнение к этому был опыт военных действий в условиях Гражданской войны, когда фронты отрезали источники металла, угля, нефти. Приходилось напрягать все силы, каждый пуд металла, угля и нефти был на счету, и война привела к огромному истощению экономики. Сталин в 1920 году лично руководил восстановлением основательности разграбленного и разрушенного белогвардейцами Донецкого угольного бассейна и все эти трудности знал на своем опыте. Потому в годы индустриализации он требовал изменения экономической географии страны, создания новых угольно-металлургических баз, чтобы в случае новой войны не повторилась такая же ситуация. Особое значение придавалось развитию Урала, труднодосягаемого для европейских армий, но имевшего огромные сырьевые ресурсы.
На XV съезде ВКП(б) вопрос о развитии Урала обсуждался особо. К. Е. Ворошилов в своем выступлении в прениях по докладу В. В. Куйбышева сделал вывод: «Индустриализация страны предопределяет обороноспособность СССР. Но именно поэтому военные соображения должны внести коррективы в конкретные планы промышленного строительства. В частности: а) районирование промышленности должно соответствовать требованиям стратегической безопасности, б) металлургия, черная и особенно цветная, уже в ближайшие годы должна обеспечить минимальные потребности обороны, в) общий план развития промышленности должен предусмотреть вложение достаточных средств в те отрасли, которые являются наиболее узкими в нашем хозяйстве и обороне (авто-и тракторостроение, химия и т. п.)»[168].
Несмотря на то что многие считают Ворошилова недалеким «кавалеристом-рубакой», тем не менее именно Ворошилов больше всего выступал за развитие оборонной базы на Урале, поскольку был полностью согласен с мнением французского генерала Ф. Ж. Эрра: «Будущая война будет по преимуществу войной заводов…». Ворошилов был уверен в неизбежности вооруженного нападения на СССР[169].
«Кавалерист-рубака» оказался полностью прав. В годы Великой Отечественной войны именно Урал стал основным производителем вооружения, там появился знаменитый Танкоград. Более того, после войны именно на Урале была заложена атомная промышленность, которая сумела освоить производство компонентов ядерного оружия.
Восходящие звезды национальных окраин
Советским плановикам еще в начале 1920-х годов стало понятно, что практически все виды стратегического сырья в СССР находятся за пределами европейской части и в огромной степени на территории союзных республик и национальных автономий.
Как уже говорилось, уголь и железная руда находились на территории Украины, Сибири и Казахстана. Нефть – в Азербайджане. Запасы цветных металлов: меди, цинка, свинца – в Казахстане. Олово и никель – в Сибири и в Якутии. Марганец – на Украине, в Грузии и в Сибири. Золото – также в Якутии и в населенном эвенами Магадане. Хлопок произрастал в Узбекистане и Таджикистане, основным районом производства шерсти был Северный Кавказ, Казахстан, Кыргызстан и Нижнее Поволжье, главные зерновые районы – Украина, Северный Кавказ, Казахстан и Сибирь.
Чтобы взять и использовать все эти богатства, требовалось максимальными темпами развивать хозяйство национальных окраин, создавать там почти с голого места крупную промышленность, строить электростанции, прокладывать железные дороги. Национальные окраины, по сталинскому плану индустриализации, должны были быть буквально вырваны из отсталости. Без этого СССР не смог бы выстоять в войну.
Первый пятилетний план составлялся при активном участии низовых плановых органов, в том числе и плановых органов разнообразных национальных автономий. В обоснование вариантов пятилетних планов были положены 28 пятилетних планов республик и районов, представленных в Госплан СССР, а они, в свою очередь, основывались на материалах 1128 местных пятилетних планов, составленных самыми разными плановыми органами, местными и ведомственными[170]. Все народы делали свой вклад в пятилетку, и это было одним из наиболее ярких следствий сталинской национальной политики. Все народы СССР впервые делали общее дело – развивали народное хозяйство.
В третьем томе первого пятилетнего плана были даны подробные плановые задания по всем экономическим районам, по всем союзным республикам, краям и областям, национальным автономиям. В этой части, на основе работ местных плановых органов, обработанных в Госплане СССР, для каждого района СССР давались конкретные плановые указания и задания. Районный разрез плана давал указания, каким именно образом должно развиваться в отдельно взятом районе хозяйство, чтобы все цели пятилетнего плана оказались достигнутыми. Структура этого тома включала в себя следующие разделы:
• Экономическое районирование,
• Плановые задачи и специализация районов,
• Межрайонные отношения,
• Темпы роста и удельный вес районов,
• Центрально-промышленный район,
• Северо-Западный район,
• Украинская ССР,
• Крымская АССР,
• Уральская область,
• Башкирская АССР,
• Сибирский край,
• Бурято-Монгольская АССР,
• Якутская АССР,
• Дальневосточный край,
• Казахская АССР,
• Средняя Азия,
• Закавказская СФСР,
• Дагестанская АССР,
• Северо-Кавказский край,
• Нижневолжский край,
• Средневолжская область,
• Татарская АССР,
• Чувашская АССР,
• Центрально-Черноземная область,
• Западная область,
• Белорусская ССР,
• Северный край,
• Вятский район.
В этом списке районы давались в порядке их хозяйственного значения, от важнейших и наиболее мощных районов к окраинным, только затрагиваемым в первой пятилетке хозяйственным развитием. Слаборазвитых и окраинных районов было заметно больше, но для каждого из них Госплан СССР постарался выработать специализацию и направления развития.
Как видно из этого списка, в планах развития национальные автономии занимали видное место. Вместе с этим было также запланировано развитие русских областей, которые раньше были в основном аграрной окраиной крупных промышленных районов. В них также должна была развиваться крупная промышленность и транспорт. В рамках пятилетнего плана, к примеру, осваивался близкий к Москве, но весьма слаборазвитый район крупных торфяников, в котором создавался мощный энергохимический комбинат, нацеленный на переработку торфа. Вокруг Бобриковской ГРЭС под Москвой, работавшей на местном угле, создавался комбинат, включавший в себя производство синтетического аммиака, азота, метилового спирта, газолина, сульфата аммония и серной кислоты, силикатно-керамических изделий и перегонки угля. Подобных примеров можно привести много, развитием районов занимались основательно. В окончательной разработке Госплана СССР показатели капитальных вложений по национальным республикам были повышены по сравнению с расчетами местных плановых органов (в млн. рублей)[171]:
Госплан СССР, как видно из этой таблицы, существенно подправил скромность местных плановых органов, увеличив капитальные вложения в тех районах, которые имели исключительное значение. В этот список попали как русские области, так и национальные автономии, что только лишний раз демонстрирует, что в своих решениях Госплан СССР руководствовался хозяйственными соображениями, а вовсе не рассуждениями, кто кого объедает. Государственный союз советских республик нуждался в экономическом развитии слаборазвитых районов, и это выполнялось всеми силами.
Результатом этих капиталовложений должен был стать рост основных фондов в промышленности. Если рост основных фондов по СССР в целом должен был составить за пятилетку 289 %, то по Центрально-промышленному району – 199 % и Ленинграду – 211 %, по национальным республикам эти показатели были запланированы на более высоком уровне: по ЗСФСР (без Азнефти) – 302 %, УССР – 308 %, БССР – 442 %, республикам Средней Азии – 494 % и КазАССР – 549 %[172]. Если развитые промышленные районы опирались как на старые фонды, так и на результаты реконструкции в конце 1920-х годов, то национальным окраинам требовалось пробежать путь индустриализации самыми ускоренными темпами. Для нужд индустриализации национальных окраин направлялись централизованные капвложения, бюджетные субсидии, поставки техники и оборудования, поставки материалов, направление опытных и квалифицированных кадров. К примеру, для развития Карагандинского угольного бассейна в 1931 году Донбасс отправил 400 квалифицированных шахтеров и инженеров.
Насколько мощное развитие промышленности было запланировано в первом пятилетнем плане, можно судить по этим данным:
СССР – 270%
Центральный район – 252%
Ленобласть – 244%
УССР – 260%
БССР – 453%
Северный край – 434%
Казахстан – 444%
Сибкрай – 509%
Дальневосточный край – 521 %[173].
Хорошо видно, что восточные районы СССР, которые были наименее развиты, но обладали наибольшими запасами ресурсов, должны были в течение пятилетки увеличить свое промышленное производство в 4,5–5 раз.
Если план первой пятилетки больше предусматривал первоначальное индустриальное освоение слаборазвитых территорий, то второй пятилетний план уже ставил задачу расширения созданной индустриальной базы и всесторонней электрификации. В 1932 году комиссией Г. И. Ломова был составлен Генеральный план электрификации СССР, который предусматривал создание новых крупных энергетических баз народного хозяйства, чем прокладывал дорогу к созданию после войны Единой энергосистемы СССР.
Планы были более чем впечатляющими. Итак, районный разрез Генерального плана электрификации представал в следующем виде (в тысячах кВт)[174]:
Нетрудно заметить, насколько скромные цифры указывались для 1932 года – времени составления Генплана и какие огромные цифры мощности предполагались в конце этого Генплана. Даже наиболее мощный в РСФСР Московский район должен был в конце Генерального плана увеличить свою мощность в 4,9 раза. УССР увеличивала свою мощность в 6 раз. Среднеазиатские республики – в 68 раз, Белоруссия – в 15 раз.
Если в 1932 году в СССР имелось 5610 тысяч кВт установленной мощности, то в 1937 году ее должно было быть 22 700 тысяч кВт, а для конца Генерального плана предполагалась гигантская по тем временам цифра в 60 млн. кВт[175]. Прирост мощности был запланирован почти точно на порядок, или в 10,7 раза. Ничего подобного в капиталистических странах не планировалось.
Это только, конечно, самый краткий обзор того, как планировалось строительство, по сути дела, новой экономики национальных окраин, в список которых входили как русские области, так и национальные автономии. На эту тему можно написать очень объемное сочинение. Главное же для нас в том, что сталинская национальная политика заложила основы для стремительного рывка в экономическом развитии, которые вырывались из господства раздробленного сельского хозяйства и мельчайших фабрик и становились районами крупной промышленности, что вызвало резкое повышение уровня жизни населения и обеспечило победу в войне.
Результаты были поразительными. Республики, которые не имели серьезного экономического значения, превращались в крупные индустриальные районы.
До индустриализации Белоруссия была аграрным краем с очень слабой промышленностью, в основном перерабатывающей продукцию сельского хозяйства. Типичный набор: винокуренные, салотопенные, кожевенные, кирпичные фабрики – мелкие и мельчайшие. За годы индустриализации в Белорусской ССР были созданы такие отрасли, как станкостроение и сельскохозяйственное машиностроение, организовано производство двигателей, станков, в частности деревообрабатывающего оборудования, турбин, радиоаппаратуры, фосфатных удобрений, высокомеханизированное производство оконного стекла, были освоены десятки новых видов продукции легкой промышленности. По стройматериалам республика вышла на самообеспечение своими ресурсами и вывозила их в другие районы СССР. Были расширены объем и номенклатура производства пищевой и деревообрабатывающей промышленности, республика выдвинулась в число районов, вывозящих разнообразную промышленную продукцию. Белорусы массово влились в производство, и доля белорусов в численности рабочих выросла с 46 % в 1930 году до 70 % в 1936 году. В конце 1930-х годов Западная Белоруссия в Польше и БССР в СССР выглядели словно разные страны, насколько резко различался уровень их развития.
Казахстан до индустриализации также был страной кочевых скотоводческих хозяйств, разбросанных по степи, переселенческих земледельческих сел и очень слабого развития промышленности. Предприятия перерабатывали, далеко не в полном объеме, сельскохозяйственное сырье. В течение XIX и начала ХХ века было создано несколько мелких медеплавильных заводов и угольных шахт. Большинство этих предприятий закрылось еще до революции. Промышленность пришлось создавать с нуля.
Казахская ССР в результате двух первых пятилеток стала одним из развитых промышленных районов в СССР. Было начато освоение Карагандинского угольного бассейна, были построены крупные предприятия цветной металлургии: Чимкентский свинцовый завод, Балхашский медеплавильный и Ачисайский полиметаллический комбинат, Текелийский, Риддеровский полиметаллические и Джезказганский медеплавильный комбинаты. Особенно быстро развивалась цветная металлургия, добыча угля, металлообработка, а также отрасли легкой и пищевой промышленности, перерабатывающие сельскохозяйственное сырье. При увеличении валовой продукции всей крупной промышленности за 1933–1937 годы в 2,7 раза выработка электроэнергии возросла в 4,3 раза, производство каменного угля – в 5,8, продукция цветной металлургии – в 2,9, металлообработки – в 7,5, химической (без горной) – в 2,9, мясной промышленности – в 2,4 раза[176]. Доля казахов среди рабочих и служащих выросла с 17,7 % до 43 % в 1936 году[177]. В войну Казахстан стал главным поставщиком цветных металлов для нужд военной промышленности.
В других республиках достижения были еще более впечатляющими. К примеру, в Армении до революции работало два медных рудника, коньячный завод и несколько кустарных кожевенно-обувных предприятий. За годы первой и второй пятилеток в Армянской ССР было построено около 200 промышленных предприятий, возникли металлообрабатывающие предприятия, химическая промышленность, отрасли легкой (хлопчатобумажная, шелковая, швейная, трикотажная, кожевенно-обувная) и пищевой (мясная, рыбная, маслобойная, винодельческая, кондитерская) промышленности. Армения стала крупным производителем минеральных удобрений, карбида кальция, уксусной и серной кислот, и химическая промышленность в 1937 году давала 14,4 % валовой промышленной продукции Армянской ССР.
В Киргизской ССР, которая еще в конце 1920-х годов была практически целиком сельскохозяйственной республикой, в годы индустриализации возникла нефтедобывающая промышленность, были построены рудники по добыче редких и цветных металлов, по добыче сурьмитно-ртутных руд. Киргизская ССР стала одним из важнейших районов в стране. Были реконструированы старые и вступили в строй новые угольные шахты, которые снабжали топливом все среднеазиатские республики, сделав завоз донецкого угля по железной дороге ненужным. Широко развивались различные отрасли обрабатывающей промышленности на базе использования местного сельскохозяйственного сырья: мясоконсервная, сахарная, кожевенная, текстильная (шелкомотальная, хлопкоочистительная, суконная), швейная, табачная, хлебопечение. В особенности быстро в 1930-е годы развивалась пищевая промышленность: производство консервов, колбас, сахара-песка.
Вырванная из отсталости
Возьмем в качестве одного из показательных примеров национальной политики в индустриализации один из самых отсталых районов в СССР – Якутскую АССР.
Якутия была настоящим медвежьим углом даже по сибирским меркам, лишенным надежных транспортных связей с другими частями СССР. В 1923 году в республике было 19 предприятий, на которых работало 113 рабочих. Была единственная электростанция в Якутске, имевшая два локомобиля по 150 л. с. Выпускались в ничтожных количествах кожи, мыло, добывалось золото и свинец. Основное занятие населения – сельское хозяйство, разведение скота, таежный промысел, рыболовство и домашнее ремесло.
Местные власти просто поражало несоответствие между ничтожной слабостью экономики и огромными природными ресурсами Якутии. Уже в те годы, когда фактически геологоразведки не проводилось, были известны многочисленные месторождения железной руды, угля, нефти, свинца, серебра, олова, ртути. Алданские месторождения золота поражали своим богатством. Артель из пяти человек могла намыть по 7–8 фунтов золота в день, в несколько раз больше, чем старатель мог добыть на Бодайбинских приисках за год. Дневная прибыль могла достигать 30 рублей. Потому в конце 1920-х годов Алдан стал весьма густонаселенным местом, в 1933 году там проживала 51 тысяча человек. Золото мыли русские, китайцы, корейцы, якуты. Оно же стало одним из наиболее важных видов промышленной продукции республики в годы первых пятилеток.
Но пока что эти богатства почти ничего не давали, без самой минимальной промышленной инфраструктуры их нельзя было взять. Проблем в якутской экономике было хоть отбавляй: республика зависела от завоза зерна, был дефицит топлива, стройматериалов, потребительских товаров, транспорт находился в зачаточном состоянии. Но все же развитие своего хозяйства решили начать со строительства крупной электростанции в Якутске, начатого в 1928 году. Это было совершенно новое дело – строительство такого крупного объекта на вечной мерзлоте. Источником топлива служили Сангарские угольные копи, на берегу Лены, в 60 км к северу от Якутска. Со строительством этой электростанции выработка электроэнергии выросла с 700 тысяч кВт•ч до 13,7 млн. кВт•ч в год.
В годы первой пятилетки в Якутске были построены: кирпичный, известковый, лесопильный заводы для обеспечения республики в стройматериалах, кожевенный, пивоваренный, рыбный, консервный заводы (для развития пищевой промышленности в 1938 году был организован даже наркомат пищевой промышленности ЯАССР), 36 маслодельных, 7 сыроваренных заводов, меховая фабрика, новая типография.
Были построены новые угольные шахты, и добыча угля поднялась с 7,5 тысячи тонн в 1930 году до 100 тысяч тонн в 1937 году. Якутск, Алдан и Ленское пароходство были обеспечены своим топливом. Производство пиломатериалов выросло в 12 раз, производство кирпича – в 9,3 раза[178].
Очень плохо было с дорогами. По данным за 1929 год, 98 % всех дорог представляли собой тропы, по которым можно было пройти пешком или на вьючной лошади. Таких дорог насчитывалось 8,7 тысячи километров. Из них только 991 километр был как-то приспособлен к движению колесного транспорта[179]. Потому основное внимание уделялось строительству улучшенных троп и созданию автозимников, а также развитию речного и воздушного транспорта. Председатель СНК ЯАССР М. К. Аммосов добивался строительства Амуро-Якутской железнодорожной магистрали, и эта задача была внесена в первый пятилетний план[180]. Хотя дорогу построить не удалось, тем не менее в Якутии были проложены авиационные маршруты, связавшие Якутск со всеми районными центрами, а в конце 1930-х годов появился аэроклуб, в котором стали готовить местные кадры летчиков, освоен завоз грузов по Севморпути, и получило развитие Ленское речное пароходство. Была также проведена радиофикация всей республики, и в конце 1930-х годов в Якутске появилась своя телефонная сеть, с 1931 года республика готовила свои местные кадры связистов.
Индустриальное развитие Якутии велось, в силу изолированности региона, в основном за счет своих ресурсов и рабочих кадров, в том числе национальных. Первый отряд рабочих-якутов сформировался на Алданских приисках – 750 человек, в том числе 217 горных рабочих. В среднем доля якутов среди рабочих составляла 18 %, однако на новых предприятиях она поднималась до 49 %. В 1932 году в вузах и техникумах обучалось 798 студентов из Якутии[181].
Из центра помогали оборудованием: турбины для ЯГРЭС, драги для Алданских золотых приисков (в 1939 году работало 10 драг, и механизация золотодобычи достигла 31 %), самолеты, радиостанции и другое оборудование, квалифицированными специалистами, помогали в организации геологоразведочных работ, что ускоряло развитие отдаленной республики, не имевшей даже круглогодичной транспортной связи с остальной территорией РСФСР.
Эта подготовка пришлась очень кстати во время войны. Якутия стала одним из поставщиков продовольствия (зерна, мяса, сала, масла), а также рыбы. В 1942 году была создана рыбная промышленность союзного значения, которая за годы войны добыла более 100 тысяч центнеров рыбы ценных пород. Государству было передано более 50 тысяч лошадей, как на укомплектование кавалерийских частей, так и для помощи пострадавшим от оккупации районам. На Якутию приходилось 20 % союзной заготовки пушнины.
В Якутии на Алдане во время войны началась добыча слюды, из которой изготовлялись высококачественные изоляционные материалы для радиоаппаратуры, поскольку другие районы добычи слюды были оккупированы, а месторождение на Байкале уже истощилось. В 1944 году Якутия давала 50 % всей советской слюды. Началась также добыча горного хрусталя, исландского шпата, олова. Угольные шахты обеспечивали топливом суда, идущие по Севморпути, которым доставлялись ленд-лизовские грузы. Наконец, через Якутию по трассе Аляска – Сибирь перегонялись боевые самолеты из США. Всего по этой воздушной трассе прошло 7908 самолетов разных типов.
То есть вклад Якутии в победу над Германией оказался достаточно велик. Но без предварительной подготовки и самого первоначального индустриального развития республики, без предварительного развития образования и культуры сделать это было бы практически невозможно. Якутия – это, пожалуй, наиболее яркий пример в СССР, что может сделать с отсталым регионом правильная национальная политика.