Почему живые создания тянутся друг к другу? Почему Кине тянется к Виви и Авроре? Может, это закон природы? И люди подчиняются тем же законам, что и селедки?
Кине пригляделась к рыбам, пытаясь отыскать среди них себя. Одинокую селедку. И не нашла. Стоило какой-нибудь селедке отбиться от стаи, она тут же пулей врезалась обратно в гущу сородичей. А иногда казалось, что целая стая идет на поводу у одной рыбки. Как Аврора и Виви, когда садились на задние парты следом за Кине.
Кине вдруг пронзила острая тоска. Она опустила взгляд. Ее колени опирались на яркие подушки, цвет она подбирала, учитывая вкусы подруг. Самой Кине по вкусу был только черный. Однако ее окружали красные и желтые подушки – привет Авроре, зеленые и синие – привет Виви. Хотя они этого даже не увидят.
Кине взяла телефон и сделала селфи, стараясь выглядеть безмятежной на фоне селедок. И отправила снимок Авроре и Виви.
Все окей, балдею с селедками. Вас бы сюда. Желаю оттянуться в школе, лол.
Ту же фотографию Кине отправила маме. Только долго думала, что написать. Сообщение должно было успокоить ее, но и не давать ложных надежд. Кине принялась писать.
Спокойно, все супер. Завтракала. Короче, порядок. Сорри за стену. Сейчас на дне моря. Так спокойней. Привет папе и полиции.
После этого Кине отключила звук и спрятала телефон в футляр. Она снова привалилась к кукле и улыбнулась. На душе стало легче. До чего хорошо. Сельди не знают, что она натворила, да им и дела до этого нет. Петь рождественские песни на морском дне никто не обязан. И плавать тоже. Хотя… Почему бы не поплавать?
Подумать только, что можно устроить с пузырем на уроке плаванья! Отличная мысль! В пузыре ты в полной безопасности! Валяйся на подушках и играй себе в телефоне, пока Зараза чморит одноклассников. И когда бассейн в конце концов рухнет, ей в пузыре ничего не сделается. А если кто-то начнет возникать, она на них наедет, как танком. Вот Ярле, к примеру…
Кине охватила ненависть. Черная, как море. Косяк сельди улетучился, словно его спугнул исходивший от нее мстительный сигнал.
Ярле… Да она могла припечатать его к стенке бассейна, как красную жвачку. И всю его банду тоже. А еще лучше пожелать себе все, о чем они мечтают, пусть сдохнут от зависти. Можно отобрать их вещи. Можно высказать все, что о них думаешь, ничем не рискуя.
Кине взглянула на страхолюдину. Та набычилась, озаренная свечением фальшивых звезд.
– А что? – накинулась на нее Кине. – Сами виноваты!
Пузырь между тем больше не двигался. Видимо, лег на песчаное дно. Кине поймала на себе косой взгляд камбалы. Потом камбала решила отползти, но запуталась в пластиковом пакете. С трудом высвободившись, она метнулась прочь между крабами и морскими ежами. А еще между пустыми пластиковыми бутылками и банками из-под пива.
Ну, люди! Даже морское дно обязательно надо загадить! Кине дала команду на всплытие. Проскользнув по волнам, пузырь прошуршал по песчаному берегу и расположился на прибрежных камнях. Кине достала телефон. Два пропущенных вызова от мамы и пять от Авроры.
Аврора настойчивее мамы, мягко говоря. На Кине снова накатила тоска. Аврора не такая, как все. Она сама шьет себе одежду и плевать хотела, нравится ее одежда кому-то или нет. И еще она следит, чтобы у Виви не случилось передозировки новостями.
Кине вспомнился один случай. Как-то давно врач велел ей носить очки с заклеенным стеклом. Кине это прямо убивало. Но однажды Аврора тоже явилась в школу в очках, хотя ей их никто не выписывал. Это были игрушечные очки, в синей оправе, и внезапно все потеряли интерес к очкам Кине. Аврора классная. Кине такой никогда не стать.
От этой мысли стало грустно, и в то же время проснулась злость. Подумаешь! Это было давным-давно. А теперь ей никто не нужен. Кроме Типси. Той, которая живая. Это же ее кошка. Естественно, Кине по ней скучает.
Вдруг стало не хватать воздуха. Кине вышла из пузыря и ступила на промерзшие валуны в одних шерстяных носках. Ветер трепал ей волосы. Как же здорово! Камни под ногами, ветер в волосах, морской запах… И ни души вокруг. Кроме старика в рыбацких сапогах, он стоял у лодочного сарая и наблюдал за ней.
Атас… Пора смываться.
Кине вернулась в пузырь. Опять стекло показалось ей более тугим, чем прежде. Проходить через него стало труднее. Требовалось больше усилий. Может, это из-за моря? От холодного морского воздуха стекло залубенело, стало менее пластичным?
Кине уселась на выпуклый живот страхолюдины и подняла пузырь в воздух. Пора было подумать о вызволении Типси. Операция «Типси номер два». Завтра вторник, идеальное время в четыре часа дня, мама как раз будет на йоге.
Кине подумала о горячем какао. Она сосредоточила мысли на какао из передвижной кофейни Ноа, торговавшего у кладбища. Встала и, подняв руки, поймала стакан, не расплескав ни капли. Какао было замечательное, но не сравнить с тем напитком, который наливал своими руками парень с дредами. Тот, что так медленно говорил по-норвежски и называл ее Wednesday.
Чертова кошка
Одноклассники тряслись в провонявшем чесноком школьном автобусе: уроки кончились, и Гервин развозил всех по домам. А Кине парила в воздухе, дожидалась подходящего момента для осуществления своего плана. Она лежала животом на подушках и смотрела на городок, а пузырь, мягко покачиваясь, неспешно плыл вперед.
Всего два дня назад Кине сбежала отсюда, разрушив стену дома, однако сейчас увидеть город было приятно. Он преспокойно себе жил, совершенно равнодушный к тому, что Кине его покинула. Нельзя сказать, чтобы ее это как-то задевало. Мёлльбю – затхлая дыра, где люди убивают время на вещи, которым в ее жизни места больше нет.
Смеркалось, дома превращались в серые силуэты, но Кине знала город как свои пять пальцев и могла обойти его весь с завязанными глазами. Кладбище, покосившаяся скамейка. Тошнотно-зеленые заборы вдоль улицы. Площадь, на которой члены городского совета планируют поставить самую высокую рождественскую елку в мире: им хватает глупости верить, что таким образом они привлекут в город туристов. Клаусенская школа на пригорке.
С высоты жилые кварталы выглядели как извилистые линии, какие рисуют люди, чтобы убить время. Город напоминал серпентарий, населенный разноцветными каменными змеями. Кине направила пузырь к дому 33 по Омвейен. Здесь она прожила почти всю жизнь. А где сейчас ее дом? Какой у нее адрес? Куда, черт возьми, будут приходить ей посылки?!
Сердце тревожно сжалось, но Кине тут же вспомнила, что это не имеет значения. На что ей теперь посылки из интернет-магазинов? Ей больше не нужно ничего заказывать, достаточно просто захотеть.
Она же Кине. Кине в пузыре. Это и есть ее адрес. Может, захотеть визитные карточки, как у мамы?
Кине Виллему Боттен
(До востребования)
Пузырь
Земля
Скорее всего, так. Интересно, как теперь будет называть ее Ярле? Пузырь в пузыре?
Кине усмехнулась. Пусть называет, как хочет стоит ей пожелать, и от него мокрое место останется. Король вшивый. Подумаешь, красивые волосы, все равно придурок. Он хоть заметил, что ее уже несколько дней нет в школе? Кине надеялась, что заметил. И надеялась, что он и его банда еще пожалеют о том, как напали на нее в бассейне. Пусть им это до конца жизни снится. Заслужили.
Вот и Омвейен. При виде дыры в стене у Кине заныло в груди. Черную пленку, которой была завешена дыра, то затягивало ветром внутрь, то с хлопаньем выдувало наружу. Дыра походила на динамики у них в гостиной. Только это был гигантский динамик, и он транслировал на всю улицу все проступки Кине. Из динамика разносились песни о том, как Кине проломила стену, а чинить придется другим. Ну, и денежки платить, разумеется.
Неправда! Она никому ничего не должна, а стену проломила не нарочно. Она не собиралась ничего ломать. Просто хотела, чтобы все от нее отстали. Каждый имеет на это право, по крайней мере, должен иметь.
По приказу Кине пузырь завис над крышей ее дома. Дверь их подъезда открылась, и во двор выскользнула Типси. Следом показалась мама. Сверху это выглядело так: во двор вышла вязаная шапочка, заперла подъезд и прошла через ворота на улицу. Кине следила за мамой. Дожидалась удобного момента. Пусть хотя бы минует перекресток. Однако… куда это она направилась? Она же собиралась на йогу, у нее и спортивная сумка с собой.
Что-то тут не так. На йогу – это в противоположную сторону. Любопытство взяло верх над осторожностью, и Кине полетела за мамой на безопасном расстоянии, по возможности прячась за крыши, пока шапочка не нырнула в «Сладкоежки» – лучшую кондитерскую в городе.
Кине незаметно припарковалась напротив нее на другой стороне улицы. В кондитерской находилась мама – вон она, собственной персоной. Мама сняла шапку и села у окна. Достала книгу, заказала кофе с… кто бы мог подумать? С маффином! Мама прогуливает йогу и прохлаждается в кондитерской. С маффином! Какое двуличие! Это посещение кондитерской возмутило Кине даже больше, чем пирожные макарон в спортивной сумке. Видно, и пирожные мама тоже покупала здесь. Кине заподозрила, что мама вообще ни на какую йогу не ходит. Вот где она йогой занимается. Значит, все остальное тоже ложь? Получается, мама только притворялась непогрешимой, чтобы внушать другим чувство вины. Но самое возмутительное заключалось в том, что мама наслаждалась жизнью, в то время как ее дочь пропала неизвестно куда.
Кине зубами заскрипела от злости. Это была последняя капля. Она тихонько стартовала и поплыла к дому за Типси. Кошка должна быть с ней, это даже не обсуждается.
Убедившись, что ее никто не видит, Кине приземлилась во дворе. Она высунула голову наружу. Голова плохо проходила сквозь стекло.
– Типси, кис, кис, кис!
Типси тихонько мяукнула, но не подошла. Вместо этого она сидела и обнюхивала велосипедное колесо, словно оно занимало ее больше, чем Кине.