Текст Артема Материнского «Неизвестный солдат» — это монтаж фрагментов из «Устава гарнизонной и караульной служб ВС РФ» и рифмованных строчек, порожденных сознанием солдата-срочника и ретроспективно фиксирующих опыт насилия, которое он пережил. Аффект, переживаемый читателем этой пьесы, связан с шокирующим контрастом между шизофреничной точностью строчек устава и подробностями телесных унижений, которые переживает герой в части. К моменту попадания в армию у него имеется опыт смутных воспоминаний об Афганистане и Чечне — через отца, который то ли фантомно, то ли на самом деле там был, и терпение, которое вроде как должно помочь отмотать срок службы. Его удел — быть терпеливой жертвой, повернувшейся спиной к пришедшему ночью под его одеяло офицеру, а также рассказы о близящемся разводе. Удары в грудь (чтоб не было следов), пытки, дезинфекция хлоркой помещения, в котором спят люди, штудирование устава предшествуют тактической ошибке военных, из-за которой сбит гражданский самолет с 226 пассажирами на борту. Это неизбежность: жить в аду по фейковому уставу и в соседстве с распущенными агрессорами-лейтенантами, которые, закончив службу, поселятся в Подмосковье и будут бегать по утрам с детьми и собаками. Красивый смертельный финал пьесы — отлетевшие наркоманы в «винтовой» квартире покидают свои тела и закрывают дверь изнутри. Нет шансов выжить, нет места для спасения, нет ответа узаконенному насилию. Есть покорность и мечта убить лейтенанта, уничтожить его — в себе и в других.
«Ваня жив» — это заклинание сходящей с ума от горя Али, Алевтины Георгиевны Муровой, матери погибшего, возможно, в плену солдата. Наталия Лизоркина пишет монопьесу как разомкнутый вовне мир женщины, которая, скорее всего, нормальна, но миру легче сделать ее сумасшедшей. Это текст-аннигиляция всего здравого в реальности: женщина Аля стоит на площади с иконой, ее просят уйти, потому что «американские бляди» заплатили ей за это, Алю приговаривают к 15 годам свободы, и она работает в швейном цеху на зоне, а потом идет к врачу, чтобы зафиксировать свое абсолютное здоровье. Женщина Аля счастлива, свободна, и ее сын Ваня жив. Ничего этого нет и не будет, есть только умерщвление людей и горе тех, кто их потерял. Вывернутая наизнанку реальность пьесы страшнее страшного, в этом безумии — своя музыка.
Драматургия ищет слова, структуры и типы диалогов, чтобы выговорить катастрофу. Сейчас мало волнует, хватит ли драматургии сил и слов. Но послезавтра будет волновать, как узнать о том, что было, как сделать, чтобы об этом знали многие, если не все? Драматургия и театр, улавливающие реальность в клетку своих слов, имеют шансы оказаться этими отпечатками, которые пригодятся нам когда-нибудь. Потом.
Наталия Лизоркина
Ваня жив
Этот текст можно петь, можно читать. Но его должен произносить один человек.
Аля
Соседка
Продавщица
Голос в трубке
Друг Вани
Женщина, которая не просит милостыню
Дети
Голос за дверью
Другая женщина
Господин полицейский
Прокурор
Судья
Местный врач
Женщина в шапочке
Женщина 1
Женщина 2
Аля сидит у подъезда на лавочке перед домом. Мимо идет Соседка. Светит солнце. Аля, милая Аля, это солнце вышло для тебя, оно вышло специально для тебя.
СОСЕДКА. Хорошая погода.
АЛЯ. Очень хорошая.
СОСЕДКА. Светит солнышко и тепло.
АЛЯ. Да, а мой Ванечка жив и здоров.
СОСЕДКА. Это хорошо, это самое главное.
АЛЯ. Когда он приедет, мы будем пить чай с печеньем.
СОСЕДКА. Ну надо же, как хорошо! И солнце, и Ванечка приезжает.
АЛЯ. Хотите, его покажу?
Соседка наклоняется, на что-то смотрит в Алином телефоне.
АЛЯ. Весь в деда.
СОСЕДКА. Красивый.
АЛЯ. Ваня сейчас там, где мир. Он добрый и умный мальчик. Он присылает мне мемы.
СОСЕДКА. Понятно. Очень интересно.
АЛЯ. Знаете, что такое мем?
Соседка не знает.
АЛЯ. Мем — это как анекдот. Мем — это когда смешно.
СОСЕДКА. Я люблю посмеяться.
Аля и соседка смотрят в телефон Али. Молчат.
СОСЕДКА. Смешно.
АЛЯ. Да. Смешно.
СОСЕДКА. Это Ванечка вам прислал?
АЛЯ. Да. Хотите, еще покажу?
СОСЕДКА. Давайте.
Аля и соседка смотрят в телефон Али.
СОСЕДКА. Это тоже смешно.
АЛЯ. Смешно. У Вани прекрасное чувство юмора. Давайте еще покажу.
Аля передает соседке телефон. Соседка смотрит в него, молчит.
СОСЕДКА. У вас новое сообщение.
Соседка смотрит на Алю.
СОСЕДКА. Ваш сын не в плену. Он совершенно свободен.
АЛЯ. Кто это пишет?
СОСЕДКА. Не знаю. С номера вашего сына.
Аля берет телефон. Читает.
АЛЯ. Мой сын не в плену. Он совершенно свободен.
СОСЕДКА. Господи, какая радость.
АЛЯ. Здесь еще видео.
Соседка и Аля смотрят видео. Молчат. Аля улыбается.
АЛЯ. Это мой Ванечка.
СОСЕДКА. Да нет, не похож.
АЛЯ. Нет, это Ванечка. У него характерный нос.
СОСЕДКА. Может быть, может быть.
Соседка идет к подъезду.
АЛЯ. Нет. Подождите. А что мне делать?
Соседка ничего не отвечает, заходит в подъезд. Аля совершенно растеряна. Аля идет в магазин. За прилавком стоит продавщица.
АЛЯ. Послушайте, мой сын абсолютно свободен.
ПРОДАВЩИЦА. Поздравляю.
АЛЯ. Мой сын свободен. Понимаете? Вот видео.
Продавщица не хочет смотреть видео.
ПРОДАВЩИЦА. Наши полки полностью забиты маслом и сахаром. А ваш сын свободен. Какое счастье. Какое счастье. До свидания.
АЛЯ. Подождите, а что же мне делать, если мой сын абсолютно свободен? Что мне делать?
ПРОДАВЩИЦА. Женщина, не задерживайте очередь. У нас тут очередь.
АЛЯ. Да, нас тут много. Много тех, кто хочет купить масло и сахар, которого вдоволь. Простите, у меня очень много друзей, поэтому я с вами разговариваю. У меня очень много друзей и очень много поддержки.
ПРОДАВЩИЦА. Не стойте здесь… Дует.
АЛЯ. Но мой сын не в плену. Не в плену. Понимаете?
ПРОДАВЩИЦА. Посмотрите, какое солнце, какая весна. Разве может случиться что-то плохое, когда такая весна.
АЛЯ. Пожалуйста, посмотрите видео.
ПРОДАВЩИЦА. Женщина, вы будете что-нибудь покупать?
АЛЯ. Нет, я абсолютно сыта и счастлива. Я не буду ничего покупать.
ПРОДАВЩИЦА. Тогда не надо стоять здесь. Вы пугаете посетителей.
АЛЯ. Простите меня, пожалуйста.
Аля уходит. Аля сидит у себя дома. Солнце встает, заходит. Аля смотрит на часы. Аля гладит свои руки. Руки женщины, у которой все было. Женщина, у которой была какая-то жизнь. Раздается телефонный звонок.
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Алло… Это Алевтина Георгиевна Мурова?
АЛЯ. Да, это я.
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Ваш сын жив. Он жив.
АЛЯ (смеется). Мой сын жив. Как же так… нет, это ошибка. Еще вчера он был абсолютно свободен, а теперь он жив.
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Женщина, можете порадоваться. Порадуйтесь, это помогает.
АЛЯ. Я все-таки не понимаю. Мой сын жив. Я хочу увидеть какую-то бумагу…
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Мы вам все пришлем. Конечно, вы все получите.
АЛЯ. Я солдатская мать. Я имею право знать, как он выжил.
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Конечно. Конечно, имеете право. Понимаете, я звоню, так сказать, по дружбе… мне передали, что вы молчите по поводу вашего сына.
АЛЯ. Конечно, я молчу. А кто вам это сказал?
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Вы молчите по поводу вашего сына. Так все говорят. Поэтому я вам это и сообщаю.
АЛЯ. Кто вы, назовитесь. Я — Алевтина Георгиевна Мурова.
ГОЛОС В ТРУБКЕ. А вот этого вам не надо.
АЛЯ. Пришлите мне все бумаги, если он жив.
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Простите.
АЛЯ. Когда вы его вернете?
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Ваня вернется.
АЛЯ. Что значит, он вернется?
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Вы слышите? Он вернется. Больше я ничего не могу сказать.
АЛЯ. А как же мне… понимаете… как же мне обрадоваться тому, что он жив. Это не по-людски.
ГОЛОС В ТРУБКЕ. Да. Вот такая у нас страна. Ваня к вам вернется. Примите это как факт. Вот так. До свидания.
АЛЯ. Нет, подождите. Подождите.
Аля слышит гудки.
АЛЯ. Ваня… Ванечка. Как хорошо, что ты жив.
Светит солнце. Аля распахивает окно.
АЛЯ. Не понимаю. Как может быть, чтобы Ванечка жил, когда такая весна, когда светит солнце? Как такое возможно?
Аля падает на пол. Солнце встает, заходит. Аля лежит на полу. Солнце встает, заходит. Аля лежит на полу. Солнце встает, заходит. Аля смотрит на свет.
АЛЯ. Солнце, зачем ты здесь, если Ванечка вернется.
Солнце не отвечает. Аля встает с пола. Пьет воду — вода течет из-под крана. Солнце встает, заходит. Аля сидит на лавочке напротив вырытой ямы. Вокруг какие-то люди. Какие-то люди из той жизни, которая была у Али. Аля смотрит, как в яму кладут деревянный гроб. Аля начинает смеяться. Аля смеется, смеется. Смеющуюся Алю уводят от гроба. Аля возвращается и падает на гроб. Ее снова уводят. Аля садится на лавочку, достает конфету. Все расходятся, кроме одного человека.
АЛЯ. Вы же друг Вани?
ДРУГ ВАНИ. Да, я друг Вани.
АЛЯ.