– Тебе нравится этот тигр? – Мальчик обернулся, широко улыбнулся и кивнул. – Хочешь, он будет твой?
Мальчик закивал еще энергичнее.
– О'кей. Тигр принадлежит тебе.
От его чистой радости у нее на глаза навернулись слезы.
– А теперь идем в ванную.
Ей вдруг пришла в голову дикая, нелепая мысль, что купание ребенка без разрешения его родителей, в сущности, преступление. Она разволновалась, частота пульса удвоилась. У нее в мозгу стремительно пронесся список законов, которые они нарушили за прошедшие несколько часов.
О господи! – подумала она. – Я попаду в тюрьму. Но что они сделали плохого? Только лишь спасли ребенка.
И убили человека.
Пусть так, но они не могли поступить иначе. Нельзя же было бросить ребенка на произвол судьбы. И она, безусловно, не могла позволить этому ужасному человеку его забрать.
– Скажи, как тебя зовут, мой сладкий? – спросила Сьюзен, пуская воду.
Казалось, что он ее даже не слышит.
– Хорошо, глупыш, но у тебя должно быть имя. – Она пощекотала его, и он засмеялся, но по-прежнему отказывался сказать хоть слово. – Ладно. Тогда мы будем звать тебя Стивеном. А ты можешь называть меня мамой.
Сумка жгла ей плечо, как будто весь автобус видел внутри пачку денег. Эйприл казалось, что деньги светились – эдакий большой неоновый сигнальный знак всякому в этом жалком квартале, кто готов без колебаний убить ее и за двадцать долларов, не говоря уж о тысяче семистах.
Надо было ей поторговаться. Надо было дожать перекупщика. Ведь завтра, вернув сына, она будет корить себя за то, что оказалась такой тряпкой. Но в данный момент ей нужна была тысяча долларов, чтобы избавить Джастина от страха и страданий.
Когда Эйприл пошла к выходу, водитель автобуса странно на нее посмотрел, словно спрашивая, понимает ли она, в каком месте окажется. Выходя, она поблагодарила его легким кивком. Как так получается, удивлялась она, что все знают, где живет Патрик Логан и чем он занимается, и только полиция никак не может его вычислить?
Квартал выглядел еще хуже, чем четыре года назад, когда Эйприл его покинула. На нее нахлынули воспоминания, которые, как ей казалось, навсегда изгнаны из ее памяти. Она тогда зарабатывала на жизнь стриптизом, но ни разу не поддалась напору со стороны Патрика Логана, желавшего присоединить ее к своей своре шлюх. Это было единственное, чем она могла гордиться в те страшные времена.
На противоположной стороне улицы три парня в дутых зимних куртках разговаривали у подножия лестницы, ведущей к особняку, который резко выделялся отсутствием граффити на стенах. Это был дом Патрика Логана. Под куртками его телохранителей было больше оружия, чем у целого подразделения спецназа. Все трое преградили Эйприл дорогу.
– Мне нужно переговорить с Логаном, – заявила Эйприл.
Двое головорезов повернулись к тому, что стоял в центре.
– Неужели? – сказал тот. – Не думаю, что сегодня утром мистер Логан принимает.
– Как тебя зовут? – спросила Эйприл.
– Рики, – ответил тот.
– Так вот, Рики, я не хочу с тобой понапрасну базарить, понятно? Сделай одолжение, скажи своему боссу, что пришла Эйприл Симпсон, принесла деньги и хочет обсудить, как и когда ей кое-что вернут.
Рики какое-то время подумал, потом кивнул, поднялся по бетонным ступеням и исчез за массивной дверью. Минуты через две дверь открылась.
Наверху Рики, понизив голос, предупредил:
– Одно неверное движение, и я тебя прикончу. Поняла?
Она кивнула, и Рики пропустил ее вперед.
Логан, в тапочках и купальном халате, поджидал в холле. По ширине почти такой же, как в высоту, Логан вобрал в себя худшие черты своих ирландских предков. Его рыжие волосы при другом освещении могли показаться фиолетовыми, а большое круглое лицо вырастало прямо из плеч, как будто шеи у него вообще не было. Красный нос картофелиной свидетельствовал о пристрастии к виски.
Узнав Эйприл, Логан вытаращил глаза:
– Эйприл! Вот уж не думал, что снова свидимся.
Эйприл смутилась оттого, что он ее узнал, и ничего не сказала. Она полезла в карман, вытащила коричневый конверт и, отсчитав десять сотен, протянула их хозяину дома:
– Вот деньги.
– Ты хочешь что-то купить?
– Я пришла заплатить долг моего мужа.
– А кто твой муж?
– Человек, у которого твои бандиты выкрали моего сына.
– Увы, я не понимаю, о чем речь, – сказал Логан.
– Столько людей похитил, что уже и сам всех не упомнишь?
Взгляд Логана стал жестче:
– Поосторожнее, Эйприл. Забыла, с кем разговариваешь?
– Я ничего не забыла, боров. Я хочу получить своего сына.
Логан фыркнул:
– Твой муженек так боится меня, что посылает вместо себя жену?
– Я хочу получить сына, – стояла на своем Эйприл.
Логан взял деньги, пересчитал и нахмурился:
– Здесь только тысяча.
– Столько он тебе должен.
Логан засмеялся:
– Он украл у меня больше, что-то около тысячи восьмисот. С умеренными процентами получается две двести. И еще тысяча в счет возмещения расходов.
– Расходы? Разве дорого стоит отнять ребенка у матери?
– Не думаешь же ты, что я сам буду пачкать руки, – усмехнулся Логан.
Внезапно весь ее боевой настрой испарился.
– Пожалуйста, – взмолилась она, – верни мне сына.
Логан протянул деньги Рики, и тот сунул их в карман. Ирландец подошел ближе к Эйприл и положил руку ей на плечо:
– Ты получишь его, как только принесешь еще две тысячи двести долларов. Завтра будет уже две семьсот.
От прикосновения его ручищи Эйприл содрогнулась:
– Как ты можешь!
– Что именно? Я всего лишь хочу получить назад свои деньги, дорогая. Забери-ка у нее сумочку, – приказал он Рики.
Эйприл даже не пыталась сопротивляться, когда гигант сдернул у нее с плеча сумочку. Логан взял ее у Рики и открыл:
– Что у нас тут? – Логан пересчитал купюры. – Семьсот пятьдесят. Видишь, Эйприл, еще две штуки, и ты у цели.
– Где я их достану? – всхлипнула она. – Я уже продала машину. У меня ничего не осталось.
По сигналу Логана Рики взял Эйприл за руку.
– Посмотри на меня, Эйприл, – спокойно сказал Логан. – Тебе придется раздобыть их. Ограбь банк, если нужно, это не моя забота. Но ты должна найти деньги, потому что живым я его буду держать только неделю. И объясни своему никчемному мужу, что будет, если вы задумаете обратиться в полицию. Поняла?
Когда супруги Комбз показали место своей ночевки, Расселл Коутс отпустил их. Если возникнут вопросы, у него есть их адрес и номер телефона.
Обследуя место преступления, они с Сарой искали что-нибудь, что могло объяснить звуки, о которых сообщила пара. Присутствие Сары на месте преступления шло вразрез с правилами, но, если честно, он был рад ее обществу.
После получасового хождения по лесу они нашли искомое – яму размером примерно метр на два с половиной и метра два глубиной.
– Похоже на могилу, – сказала Сара. Она наклонилась и заглянула в яму: – Детское питание?
– Кажется, да, – подтвердил Расселл.
– Они закопали здесь банки с детским питанием?
– Нет. Боюсь, это жертва была погребена заживо.
Сара от изумления открыла рот:
– Но кто это сделал? И почему?
– Это нам и предстоит выяснить. Когда будем знать ответ, выйдем на убийцу. – Помолчав, он продолжил: – Детское питание – это что-то новенькое. А вообще-то неплохая идея. Занимает мало места, питательно, и открывалка не нужна.
Расселл обошел яму и увидел следы, схожие с теми, что были возле трупа. Окончательный вывод, конечно, за криминалистами, но он уже знал, что это те же самые следы. Он знал и то, что ключ к разгадке – в том, что связывает два места преступления.
Он вполне допускал, что здесь кого-то собирались похоронить заживо. В начале его карьеры такие случаи были редкостью, но в последние годы встречались на каждом шагу. Расселл объяснял эту тенденцию успехом детективных фильмов.
Действительно, если бы сам Расселл решил заняться похищением людей, он бы тоже их закапывал. В прежние времена, когда похитители прятали своих жертв где-нибудь в подвале, найти злоумышленника почти всегда означало найти также и жертву. А вот захоронение в тайном месте повышало шанс выйти сухим из воды. Если похититель подозревал, что полицейские что-то пронюхали, ему надо было только поменьше говорить, ведь даже если его схватят, а жертвы не обнаружат, его, скорее всего, отпустят.
Расселл теребил нижнюю губу, прокручивая все это в голове. Что за дела? – удивлялся он. Как это никто не заметил пропажи полицейского?
По его лицу расползлась широкая ухмылка.
– Взгляните. – Он указал на маленький островок кустов.
Под ними что-то лежало, но с того места, где он стоял, было не разобрать, что именно. Он подошел ближе. Сара последовала за ним. Под кустами оказалась старая деревянная дверь с вырезанным в середине круглым отверстием.
– Что это? – спросила Сара.
Расселл не ответил. Вытянув шею, он смотрел куда-то в лес.
– Ага! – торжествующе воскликнул он и показал на полутораметровый свернутый спиралью шланг. – Это вентиляция. Когда жертву помещают в яму, ее прикрывают сверху этой дверью. А через шланг пленник дышит.
– Какой ужас! – воскликнула Сара.
– И к тому же запах нечистот не так распространяется. – Он сказал это непринужденно, но от одной только мысли у него свело желудок.
– Так вы думаете, что преступники схватили полицейского и пытались похоронить его заживо, а он убежал?
Расселл снова потеребил губу. Разве он так думает? Факты свидетельствовали в пользу этой теории, но что-то его беспокоило. Почему его не известили об исчезновении полицейского? Конечно, он какое-то время отсутствовал, но, разумеется, Тим сразу бы с ним связался. О всяком преступлении, связанном с убийством копа, в правоохранительных органах становится известно практически мгновенно. А в отчетах ничего такого не было.
– Похоже, вы в замешательстве, – заметила Сара.