– Какая ты красивая, – вздохнула я. – Моя девочка совсем выросла.
– Кто бы мог подумать? – улыбнулась она. Я любовалась на ее отражение в старинном зеркале.
Богемное платье обхватывало ее фигурку и спадало к ногам волнами нежных кружев. Низкий вырез на спине обрамляли шелковые цветы. Кружевные рукава подчеркивали плечи. Она выглядела так, как и должна выглядеть женщина в день своей свадьбы: сияющая, светящаяся и абсолютно счастливая.
– Ой, ну мам, – сказала она, заметив, что я в очередной раз вытираю слезу. – Это же Натан. Наш Натан. Я выхожу замуж за своего лучшего друга.
– Вот и хорошо, – всхлипнула я. – Ой, чуть не забыла. У меня есть кое-что для тебя.
– Твой зонтик с бабочкой?
Тот самый, что подарил мне Трой.
– Теперь он твой, – сказала я. – Я надеюсь, сегодня он тебе не понадобится, но если вдруг что случится, он поможет тебе протанцевать сквозь все на свете. Сквозь все дождливые дни.
– И это? – Она вытащила из большого пакета красное пальто. – Господи! Это же пальто, которое купил тебе папа! Помнишь, как я любила в него наряжаться? И теперь я смогу взять в свой новый дом эти воспоминания. Спасибо, мам. Я так их люблю!
Да, это всего лишь старое пальто и потрепанный зонтик, но я отдавала ей частички своей жизни, вещи, которые принесли мне столько же счастья, сколько я желала ей.
– Не хотелось бы прерывать вас, но все уже ждут, – вошла к нам Джейн со своей четырехлетней дочуркой. – София, смотри, какая Наташа красивая!
– Она просто мини-ты, – сказала я, любуясь малышкой. Рыжие волосы, курносый нос в веснушках, шкодливые зеленые глаза.
– Может, она и похожа на меня, но внутри она просто чертенок. Совсем не как ее старший брат.
– Ну я же сказала, мини-ты, – рассмеялась я. – Почему ты вчера не привела их с Брэди?
– Чтобы они разнесли всю ту красоту, которую вы устроили?
– Софре агд?
– Ну ту традиционную персидскую свадебную декорацию, как бы она ни называлась. Я никогда не видала ничего подобного.
– Да, это очень красиво. И вся церемония тоже. И все это сделала мама, – сказала Наташа. – Но я рада, что все это уже прошло. Я просто хочу уже начать нашу с Натаном жизнь.
– А-а-ах! – Мы с Джейн разом обняли ее.
– Тише-тише. Мы же не хотим ничего помять и размазать, – сказала она.
Мы рассмеялись, потому что это стало ее фирменной фразой. Наташа славилась своим умением гримировать и укладывать прически для свадеб и фотосессий.
– Где твои подружки невесты? – спросила Джейн.
– Терри пошла за моим букетом. Сейчас придет.
Джейн оглядела комнату и вздохнула.
– Я так рада, что ты решила праздновать свадьбу именно здесь. Я помню эту комнату, как вчера.
Я тоже ее помнила. Как я смотрела из полуоткрытой двери на целующихся в арке этого самого окна Джейн и Троя; как потом танцевала с ним в этом зале; легчайший поцелуй на своей шее. Сколько лет прошло, а я все еще помню тот призрак.
– Подождите, пока не увидите сад. Он просто волшебный, – сказала Джейн. – Пойдем, Шейда. Все уже ждут. – Она подхватила дочку на руки. – Наташа, я дам сигнал, когда тебе выходить.
Мы с Джейн прошли по петляющим дорожкам к выложенной камнями площадке в тени гигантского дуба. С ветвей свисали желтые и зеленые бумажные фонарики, как шары с яркими, счастливыми пожеланиями. Прямо под ними стоял главный стол, уставленный подсвечниками с горящими свечами. Большой центральный букет был собран из сосновых шишек, выкрашенных в цвета лимона и лайма.
– Лучше и быть не может, – сказала я Джейн. – Ты исполнила все ее мечты.
– Скрести пальцы, чтобы не пошел дождь, – ответила она, поглядывая на облака в небе.
Едва мы вошли, я поймала взгляд ярко-голубых глаз и не смогла сдержать улыбки. Рядом с Троем у погоды не было шансов. Он всегда был тучеразгоняющим мотором, а с годами стал только лучше. Годы смели с его лица всю мягкость, так что единственной мягкой точкой на нем остались губы, такие чувственные, что для мужчины это было просто нечестно. В густой копне его волос появились мазки седины, и время добавило ему морщинок в уголках глаз, но мне это только нравилось.
Когда я заняла место рядом с ним, он сжал мою руку. Хафиз и Заин сидели с другой стороны от меня.
– Наконец-то, миссис Хитгейт! – буркнул он.
Мое сердце продолжает замирать всякий раз, как он называет меня так.
Наша свадьба прошла тихо, в коттедже, на закате, в точке «Х» на пляже. Мы надели свои парные майки с «Битлами». Мы не менялись кольцами, а вместо этого сделали на пальцах тату из колючей проволоки.
Мааман сидела впереди вместе с Баба, Хуссейном и его семьей. Она фыркала, что свадьба слишком рано и не в тех традициях, но надела новую шляпу с перьями, и Бобу, сидевшему сзади, приходилось отодвигать их в сторону, чтобы увидеть, что происходит. Элизабет сидела рядом с ним вместе с Джейн, Мэттом и маленьким Брэди.
– Это отвратительно, – сказала Джейн, когда я рассказала ей правду.
Ее лучшая подруга и ее первая любовь.
– Мне очень жаль, Джейн, – сказала я.
– Тебе и должно быть. Как ты могла потратить столько времени даром? Я бы сбежала с ним в самый же первый вечер. Еще бы – такие глаза, такое тело. – Она драматически закатила глаза. – И что, он так хорош в постели, как о нем говорят?
– Джейн!
– Да ладно! Ты мне должна. И немало.
Грейс и Генри благосклонно приняли меня в семью.
– Мы всегда думали, что он полюбит только очень особенную женщину, – сказали они.
Хафиз пришел на свадьбу с Марджаной.
Я улыбнулась ей через семейный стол. Надежная привязанность Хафиза сделала чудеса с ее самооценкой, а наши дети заполнили пустоту, которую она ощущала, не став матерью. Она окружила Хафиза всей накопившейся в ней нежностью, и он, в свою очередь, тоже переменился. Он ходил, шире расправив плечи, словно с них сняли тяжелый груз. Рассказав детям и всему миру о своем прошлом, он полностью освободился от его оков.
Мы с Троем каждый год накрывали для детей стол Хафт син и приглашали Хафиза с Марджаной. Я добавила фигурку и для них. Она стояла рядом с тремя другими: самой первой, с нашей семьей, треснутой фигуркой Ма и новой – нас с Троем. На следующий Навруз я добавлю и Наташу с Натаном, а может быть, вскоре и какую-нибудь для внуков. Каждое такое добавление – как новый мир, полный надежд и мечтаний. Теперь я наконец поняла Ма и ее сверкающий стеклянный шкафчик.
Наташа с Натаном вышли вперед, и мое сердце замерло. Я никогда не думала, что доживу до этого дня. Десять лет – ужасно много в мире больного раком. Я помню, как миновала пятилетний рубеж. 1825 дней с онкологией. Мой врач называет это ремиссией. Я называю это своей удачей, своим бонусом, продлением, дающим мне шанс увидеть, как растут мои дети, как выздоравливает Хафиз, засыпать в объятиях самого прекрасного в мире мужчины – каждую чертову невозможную ночь. Он – мое секретное оружие, та любовь, на которой держится моя удача.
– Никаких маек с рок-концертами, – прошептал он. – Это только для нас.
Я рассмеялась. Натан сменил свои обычные джинсы на отлично скроенный серый костюм, белую рубашку и яркий галстук цвета фуксии, под цвет поясу Наташи.
– Розовый, – сказали они, планируя этот великий день, – это в твою честь, мам.
– Принести тебе что-нибудь? – спросила я у Мааман, когда подали обед.
– Ты просто смотришь, чтобы мы с Баба не вцепились друг другу в глотки, верно?
– Вовсе нет, – улыбнулась я. – В этом я рассчитываю на Хуссейна.
– Пока все тихо, – доложил он. – Но мы убрали подальше все острые предметы.
Мааман все равно была недовольна.
– Лучше бы Наташа вышла замуж за хорошего персидского мальчика.
– Когда ты уже перестанешь смотреть на мир только так? – спросил Баба. – Нельзя сажать сердце на привязь. Господи, Мона, мы же вырвались оттуда. Посмотри на Фарназ с Бехрамом. У них вышло так. У Хафиза с Марджаной тоже. А вот Хуссейн? Он выбрал другой путь. Адель, ничего личного.
– Все в порядке, – ответила она. – Хуссейн, ты видел Марджану? Пойдем поздороваемся.
– Видишь? Эта женщина полностью уверена в себе, – сказал Баба, когда они отошли.
– То есть ты считаешь, что я – нет? – парировала Мааман.
– Если бы я так не считал, я бы, может, пришел бы с дамой.
– С дамой. – Она сделала большие глаза. – Скажи, с эскортом.
– Э-э-э… Тут же дети, – перебила я. – Кайла, присмотри за бабушкой. А ты, Этан, за дедушкой. А ты, Саммер, видишь вон тот кувшин с водой? Не бойся использовать его, если ситуация выйдет из-под контроля.
Они рассмеялись. Даже дети Хуссейна знали, что это лучшее, что бывает между Мааман и Баба.
– Шейда. – Кто-то похлопал меня по плечу.
– Фарназ! Я так рада, что вы пришли. Мы столько не виделись. А где Бехрам?
– Вон там, говорит с Хафизом. Как у вас дела?
– Хорошо. А у вас?
– Суетно. Мы только что продали наш первый ресторан. Помнишь, еще тот?
Я рассмеялась.
– Ну как я могу забыть? Если бы не вы и не он, не знаю, где бы мы сейчас были.
– Да ну, – покачала она головой. – Приходите посмотреть наше новое место.
– А вы готовите сувлаки и пахлаву?
– Это наши фирменные блюда, – рассмеялась она.
– Леди и джентльмены, – прервало нашу беседу объявление. – Пожалуйста, займите свои места. Пришло время первого танца жениха и невесты. Мы приглашаем на сцену Троя и Заина. Просим.
Трой, подмигнув мне, взял микрофон. Клянусь, ни одному мужчине на свете так не идет парадный костюм. Сегодня он повязал желто-зеленый галстук в пару моему желтому платью.
– В первый раз я увидел тебя именно в желтом, – сказал он, когда мы выбирали наряд для свадьбы.
Заин сел на стул рядом с Троем и начал настраивать гитару.
Наташа с Натаном вышли на середину зала и закружились под веселую, легкую мелодию песни, которую Трой с Заином написали специально для них. Слушая прекрасный голос моего мужа и искусную игру моего сына, я чувствовала, как вся моя душа расползается по швам.