— Пять медяшек за флакон.
Эмилия погрустнела: возни гораздо больше, чем выгоды.
— Потом как-нибудь, — промямлила она.
— Потом может и не наступить, — усмехнулся лавочник.
Милли в негодовании покраснела, догадавшись, на что он намекает.
— Так зачем я здесь? — напомнила она. — Что нужно сделать?
Ей показалось, что Стейна немного смутил ее вопрос. Он почесал кончик носа.
— Нимфы ведь отличные зельевары? — василиск начал издалека.
— Да… И что?
— Я ошибаюсь или вы умеете магически зачаровывать флаконы, в которых храните снадобья, так что они остаются свежими в течение нескольких месяцев?
— Умеем! — с облегчением воскликнула Эмилия.
Если от нее требуется только это, то поручение окажется совсем легким.
Однако вид у Стейна по-прежнему был немного виноватый.
— Стейн! Я вижу, ты что-то недоговариваешь!
— Да ты ведь снова попытаешься сбежать, попробуй я сказать! — он поднял руки ладонями вверх, увидев, как нахмурилась Эмилия. — Ты. Не. Пострадаешь. Зачаруй флакон, тогда все скажу.
Хозяин лавки уже выставил на стол толстостенный сосуд из зеленого стекла. Эмилия, что по-прежнему с подозрением косилась на василиска, взяла в руки флакон и закрыла глаза. Ее ладони окутались жемчужным сиянием, которое мерцающим налетом посеребрило зелень.
— Все! — она вернула флакон гоблину.
— Замечательно, — хозяин лавки поднял сосуд и рассмотрел на просвет. — Магия хорошего качества.
— У меня отлично по стерилизации! — гордо высказалась Эмилия.
— Теперь твоя очередь, Стейн.
Стейн криво усмехнулся и, сняв короткую кожаную куртку, остался в черной футболке.
— Прямо здесь этим займемся? Или?..
— Иди за ширму, — лавочник указал на грязную занавеску.
Эмилия переводила непонимающий взгляд с одного на другого, пока не догадалась.
— Стейн… — осипшим от ужаса голосом прошептала она. — Что ты хочешь ему продать?
— Ерунда, хомяк. Мелочь. Скоро пойдем ужинать.
— Стейн!
Стейн только ухмыльнулся, словно речь шла о пустяке.
— Я предлагал обмен на три капли яда, но твой дружок говорит, что яд уже обещан и…
— Заткнись! — перебил лавочника Стейн. — Иначе ничего не получишь.
Милли помертвела, сообразив, кому был обещан яд.
— Стейн, плевать. Не нужен мне яд! Я отказываюсь! — затараторила она. — Все! Отказываюсь!
— Нет! Мы заключили договор! — грубо оборвал ее Стейн. — Ты выполнишь свои условия сделки, я — свои.
У Милли сердце стучало где-то в горле. Какой же упертый, непробиваемый василиск!
— Стейн! Что бы ты ни задумал, оно действительно того стоит?
— Оно того стоит, — глухо ответил он. — Жди, я скоро.
Стейн ушел за ширму, и Эмилия успела разглядеть край кушетки. Лавочник вытащил из ящика стола что-то завернутое в тряпицу и нырнул следом.
Эмилия кружила по комнате, покусывая кончики пальцев. Из-за ширмы не доносилось ни звука. Лишь раз ей послышался глухой стон, а следом почудился металлический стук, как если бы нож положили в жестяной таз.
Стейн вышел, натягивая футболку. Его талию обматывал кусок ткани, на котором проступили алые пятна. Василиск был бледен, но, увидев Эмилию, подмигнул.
— Уже все. Идем ужинать.
Обернулся к лавочнику:
— Где то, зачем я пришел?
Но гоблин уже сам, без напоминаний, снял с полки и протянул Стейну небольшую бутылочку, внутри которой клубилась тьма. Она казалась живой — сжималась и разжималась, пульсировала, точно сердце. Василиск очень осторожно завернул подношение в несколько слоев бумаги и опустил во внутренний карман куртки.
— Парень, тебе бы прилечь ненадолго, — окликнул его хозяин лавки, когда Стейн, подхватив Эмилию, направился к выходу, но василиск махнул рукой: мол, ерунда.
Когда они покинули зловещую лавку, Эмилия все никак не могла надышаться прохладным свежим воздухом. Ей казалось, что она вся насквозь пропиталась запахом формалина.
— Здесь… неподалеку… неплохая таверна.
— У меня что-то аппетита нет! — огрызнулась Эмилия. — Это же… Это же жуть какая-то! Что ты ему продал, Стейн?
— Знаешь, что… считается… универсальным антидотом?
Стейн пытался казаться бодрым, но паузы между словами выдавали его состояние.
— Нет. Что?
— Печень васи…
— О нет! Нет! Замолчи, Стейн! Мне сейчас плохо будет! Мне уже плохо!
Эмилия зажала рот.
— Дыши, Эмилия! Ну! — Стейн обеспокоенно положил руку на ее плечо. — Что за нежные нимфы… Все со мной будет в порядке! Завтра все заживет без следа!
— Гад ты! Какой же ты гад! Я скоро заикаться начну из-за тебя!
Стейн фыркнул.
— Идем, нежный хомяк! Придется все же добраться до таверны, не ночевать же на улице.
Эмилия не ответила, вырвалась и угрюмо зашагала рядом. Стейн шел молча и уверенно, во всяком случае до тех пор, пока не начал заваливаться набок. Уперся ладонью о стену ближайшего дома, потом сполз на землю. Перепуганная Эмилия присела рядом и увидела, что волосы Стейна слиплись от пота, на бледном лице выступила испарина.
— Мне нужно всего пять минут…
Эмилия выругалась как орк-грузчик. И обомлела: сама от себя не ожидала.
— Где там этот трактир? — сурово спросила она.
— На соседней улице. Метров триста.
— Так. Вставай. Обопрись на меня.
— Не сто́ит…
— Без разговоров! Понятно?
Стейн вскинул на нее удивленный взгляд, по губам скользнула улыбка.
— Я не боюсь хомячков.
Но все же, сделав усилие, поднялся и приобнял Эмилию за шею. Он старался идти сам, но иногда силы оставляли его, и тогда Эмилия прилагала все силы, чтобы удержать Стейна на ногах. Она шла и мысленно костерила на все лады гадского василиска, который, видно, вознамерился себя угрохать особо изощренным способом.
До трактира доковыляли за полчаса. Кое-как взобрались по ступенькам. Эмилия вымоталась так, что с трудом соображала. Дверь открыла одним пинком. Стейн, как ни храбрился, к концу пути почти висел на ней. Почувствовав ароматы готовящейся еды, он поднял голову, обвел трактир мутным взглядом и пробормотал:
— А хочешь вина, хомяк? Заказывай, что хочешь.
— Я тебе в глаз хочу дать! — прошипела Эмилия, сама себе уже напоминая разъяренного василиска.
Но Стейн ее не услышал, потому что в этот момент потерял сознание и упал на руки вовремя подоспевшему владельцу трактира. Тот, к счастью, узнал василиска.
— Стейн? Где это его так развезло?
— Места надо знать, — мрачно ответила Эмилия: за последние дни она полюбила черный юмор. — Можно нам комнату? Стейн завтра заплатит. Надеюсь…
Милли не представляла, есть ли у василиска деньги, но, если он собирался заплатить за ужин, вероятно, вышел из дома не с пустыми руками.
— Да, конечно.
Трактирщик подозвал на помощь двух дюжих сыновей, и вместе они перенесли бесчувственное тело василиска в пустую комнату. Уложили на кровать. Постель в номере была только одна, но Эмилия не стала возмущаться: едва ли она сегодня вообще сможет уснуть.
Она укрыла Стейна одеялом, подоткнула, ворча, как бабушка в детстве. Потрогала лоб — жара нет. Если василиски действительно такие живучие, то через пару часов Стейну должно стать легче. Ох, припомнит она ему этот вечер! Сама Эмилия уселась в плетеное кресло, жесткое и неудобное, но она так устала, что не заметила, как уснула.
9
Эмилия проснулась от того, что все тело ломило: спина затекла от неудобного положения, шея ныла. Открыла глаза и поняла, что вот-вот наступит утро — темнота за окном сменилась серыми предрассветными сумерками.
«Стейн!» — встрепенулась она, посмотрев на кровать. Что если ему стало хуже? А она уснула и…
Постель оказалась пуста и аккуратно заправлена. А сам Стейн умывался над тазом, обернув талию полотенцем. Бинты, на которых остались следы крови, валялись у его ног, там же лежала небрежно скинутая черная футболка. Василиск старался не шуметь, но сам мгновенно обернулся на движение. Он посмотрел на Эмилию незнакомым, новым взглядом, так, словно только сейчас впервые увидел.
А она глядела на обнаженного по пояс Стейна. Капли воды стекали по его натренированному, крепкому телу. Влажные волосы забавно топорщились ежиком. На боку, там, где несколько часов назад была рана, остался лишь тонкий шрам, и было понятно, что через некоторое время исчезнет и он.
Их молчание длилось и длилось. У Эмилии даже зубы заныли от тишины, натянутой, как струна. Милли ожидала извинений, хотя бы каких-то слов, но Стейн вместо этого указал подбородком вправо от Эмилии. Она оглянулась и увидела на столике блюдо с булочками и кувшин с морсом. Если Стейн считал, что это сойдет за извинение, то он ошибался! Эмилию разобрала злость, и она чуть было вслух не объяснила этому заносчивому типу, куда он может отправляться вместе со своими булочками.
— Я не голодна, — процедила она сквозь зубы. — И от тебя мне ничего не нужно!
«Кроме извинений! Но их я, видимо, не дождусь…»
Взгляд Стейна мгновенно затвердел, зрачки растянулись и пожелтели. Василиск отвернулся и продолжил умываться, всем своим видом показывая, что разговор закончен. Но Эмилия уже завелась. Пока Стейн обстоятельно вытирался полотенцем, нимфа за его спиной нарезала круги по комнате. Ей отчаянно хотелось высказать высокомерной змеюке все, что она о нем думает.
— А знаешь, Стейн, почему ты позвал меня с собой?
Стейн никак не отреагировал, будто Эмилия разговаривала со стеной.
— Зачаровать флакон я могла и в Академии. Тебе просто нужен был кто-то рядом! Но кто еще пойдет с заносчивым Стейном? Только Эмилия! Ведь она заключила договор и выхода у нее нет! У тебя нет друзей, Стейн! Никого, кто окажется рядом в трудную минуту! Тебя уважают, тебя боятся, но по большому счету ты никому не нужен!
Спина Стейна напряглась, он, видимо, не осознавая, что делает, скрутил полотенце в толстый жгут. Но тут же кинул его в таз и расхохотался.
— Что за чушь, хомяк!
Но Эмилию было не провести, она отчетливо слышала в его смехе фальшь.