– А чего на Гоа не подались или в Куршавель? – даваясь смехом, спросил генерал.
– Скучно все Борисыч, – не видя подвоха, ответил Санек, – На Гоа песочек белый смыло. Теперь пляжи все из глины. Ходишь как по дерьму. Особенно противно между пальцами. И море из изумрудного стало какое-то желтое. А в Куршавеле знакомые рожи кругом, а поговорить не с кем.
– Вот-вот, – продолжала щебетать Марина, – А здесь природа, – она скинула с головы норковый капюшон и подставляла голову ветерку, – Народ умный. Так ведь Борисыч?
– Народ здесь умный, – согласился генерал, подмигнув Пилигриму, – А это что за гора? – Кивнул он на Монблан и пакетов.
– Это выпить, закусить, – пояснила молчаливая Наташа, – Сейчас еще омаров и устриц достанем и все.
– А свежей осетринки захватили? – ехидно спросила Маша.
– Нет, – не замечая ехидства, ответила Наташа, – Осетринки не взяли. Взяли стерлядок штук пять. Надо бы их приготовить.
– Ладно, народ, – отдал приказ генерал, – Не расслабляться! Все съедим. Не сегодня так завтра. Вы, на долго? – повернулся он к новым гостям.
– Денька на два, коли не прогоните, – отозвался Санек.
– Тогда так. Девушки размещаются у Маши. Леша переезжает к нам. А пока все к мартену. Плавка станет.
И подготовка к празднику пошла своим чередом. К удивлению всех часа через два все было практически готово. Даже стол, который раздвигался до необъятных размеров, был застелен белой скатертью и сервирован. В печке шипели, скворчали и испускали аромат всякие вкусности, а на снегу охлаждались бутылки с разными экзотическими напитками. До праздника оставалось почти пять часов.
– А не провести ли нам время с пользой? – задумчиво изрек Пилигрим.
– Пожалуй, – согласился с ним Борисыч.
– Тогда собираемся через пять минут на большой веранде, – то ли предложил, то ли уточнил Владимир, – на что получил молчаливое согласие компании.
Через пять минут все расселись по креслам, диванам, диванчикам. Генерал повернулся к монаху.
– Итак, Оптина пустынь.
– Пусть так, – согласился Владимир, – Предположим, матушка Александра шла от Киева в центральную Россию Калужской дорогой. Тогда Оптина пустынь была у нее точно на пути.
– У нас тут новые гости. Просветите не разумных, о чем собственно речь, – попросил Борисыч.
– Свято-Введенский монастырь Оптина Пустынь – один из древнейших монастырей России, расположенный на берегу реки Жиздры недалеко от города Козельска. Происхождение Оптиной остается неизвестным. Можно предполагать, что строили ее не князья и бояре, а сами подвижники по призванию свыше покаянными слезами, трудом и молитвой. Когда воцарилась на Руси династия Романовых, обители были пожертвованы земли. При Петре I для умножения государственных доходов на монастыри налагались пошлины. Малочисленные пустыньки, в том числе Оптина, были упразднены. Братия в 1724 году переведена в Преображенский монастырь города Белева. Однако в 1726 году по прошению стольника Андрея Шепелева, поданному в Святейший Синод, Оптина Пустынь вновь была открыта. Но монастырь оказался без всяких средств, почти на пустом поле. Несмотря на попечение окрестных бояр, период оскудения продолжался и во время царствования Екатерины II.
– А я вот слышала, – низким грудным голосом вставила Марина, нисколько не стесняясь, – что происхождение пустыни относится к концу XIV века. И что, по преданию, обитель основал покаявшийся разбойник Опта, принявший в монашестве имя Макария.
– Это все легенды, – пояснил монах, – Когда возникла Оптина пустынь – точно неизвестно. Известно, что монастырь это древний, но жившие там отшельники скрывались от людей. Вокруг был глухой лес, граница с Польшей, для хлебопашества места неудобные, никому не принадлежащие, потому и невидимы они были для людских глаз. Говорят, пришел сюда в двенадцатом веке разбойник Опт, жестокий душегубец, наводивший ужас на всю округу, покаявшись и приняв постриг с именем Макарий, и именно он из предводителей разбойников стал отцом иноков. А возможно, что это случилось позже – в XVI веке, и это был тот самый разбойник Опта, которого обратил в веру Герасим Болдинский. Самое слово Оптина толкуют различно. Но нам, с духовной точки, больше по душе именно эта легенда, о том, что пустынь получила свое имя от какого-то основателя ее, разбойника Опты. Так ли это было на самом деле или иначе, но посетителям, да и монахам, это объяснение нравится больше, потому что богомольцы тоже с давних пор приходили туда с грехами и искали спасения души. Да и монашеское житие по сущности своей, есть, прежде всего, покаянное подвижничество.
– Ну, так все-таки о пустыни, – направил разговор в нужное русло генерал, – У нас времени до праздника не то чтобы вагон.
– Оптина пустынь – это значительно больше, чем памятник архитектуры, культуры, истории, – согласно кивнув, продолжил Владимир, – Сто лет назад, в пору своего расцвета, она влекла богомольцев своей высокой духовностью, целой плеядой великих старцев, ибо до начала старчества в обители она ничем не выделялась. В православной аскетической традиции старец – это христианин (обычно – монах), сподобившийся от Господа за свою подвижническую жизнь благодатных даров Святого Духа.
– Это что за дары? – опять перебила его Марина.
– Дары таковы, – смиренно пояснил монах, – Дар духовного рассуждения, прозорливости, исцеления, чудотворений. К ним, то есть к старцам, обращались по всем вопросам, и через старцев открывалась воля Божия, поэтому так важно было неукоснительно следовать сказанному, сколь бы парадоксальным оно ни казалось. «Старцев называют прозорливцами, указывая этим, что они могут видеть будущее. Да, великая благодать дается старчеству – это дар рассуждения». Так говорили сами старцы.
– Поясни, – повернулась в сторону монаха Марина, – Еще раз поясни.
– У них, кроме физических очей, имеются еще очи духовные, перед которыми открывается душа человеческая. Прежде чем человек подумает, прежде чем возникла у него мысль, они видят ее духовными очами, даже видят причину возникновения такой мысли. От них не сокрыто ничего, – Владимир терпеливо объяснял, как на проповеди, – Вот ты живешь в Петербурге и думаешь, что я не вижу тебя. Когда я захочу, я увижу все, что ты делаешь и думаешь. Тысячи людей находили у старцев поддержку и утешение. Среди посетителей были Федор Достоевский, философ Соловьев, Великий Князь Константин Константинович Романов.
– И они им открывали истину? – Марина, не мигая, смотрела на монаха, – Они все были монахами?
– Много горестей испытала Оптина за время своего существования: и бесчисленные разорения от литовцев и поляков, и упразднения, но ждало ее и восстановление и великая слава. Прежде всего, духовная слава старческого служения. Старцев называют еще прозорливцами, потому что великая благодать дается старчеству – дар рассуждения, кроме очей физических, у них очень ясны очи духовные. У человека только возникает какая-то мысль, а они уже видят ее и причину ее, уже знают выход. Потому они – великие духовники, приведшие к покаянию и спасшие своими советами тысячи душ человеческих. Старцы – чудотворцы, излечивающие по вере и любви самые страшные болезни, – пытался пояснить самую суть Владимир.
– Так они все были монахами? – упрямо повторила Марина.
– Старец – это опытный духовный руководитель, – пришел на выручку Владимиру Борисыч, – Он не обязательно в священном сане, но непременно умудренный в духовной жизни, чистый душою и способный наставлять других. Ради этого к ним шли за советами не только свои монахи, но и миряне со скорбями, недоумениями, грехами… Слава оптинских старцев за одно второе полстолетие распространилась за сотни и тысячи верст от Оптиной пустыни, и сюда тянулись с разных сторон ищущие утешения и наставления. Иногда непрерывная очередь посетителей ждала приема у старца с утра до вечера. Большей частью это были простые люди. Приходил сюда и Толстой, и Достоевский, и великий князь Константин Константинович, и Леонтьев. Жил долго при монастыре известный писатель Нилус. Постригся в монашество бывший морской офицер, впоследствии епископ Михей. Отсюда же протянулись духовные нити между обителью и Николаем Гоголем.
– Это который Мертвые души написал? – уточнила Марина.
– И Вия с Вечерами на хуторе близь Диканьки, – не выдержал Пилигрим, – Господа и дамы, давайте дадим закончить рассказчику, а то мы старый год не проводим.
– Хорошо, – неожиданно согласилась Марина.
– Мужской монастырь Оптина пустынь, расположенный недалеко от города Козельска у опушки соснового бора, отрезанный от мира рекой Жиздрой, был превосходным местом для отшельнической созерцательной жизни, – с благодарностью взглянув на Пилигрима, продолжил Владимир, – Неподалеку от монастыря на берегу реки Жиздры находится источник с купальней, освящённый в честь преподобного Пафнутия Боровского. В посёлке Шамордино находится Казанская Свято-Амвросиевская пустынь. Основана она оптинским старцем иеромонахом Амвросием на земле, пожертвованной монахиней Амвросией (в миру – помещица А.Н. Ключарева) в виде женской общины. В Шамордино был филиал оптинской иконописной мастерской. При пустыни действовали приюты для девочек-сирот, для калек и убогих, женская богадельня, больница и странноприимный дом.
– А что после революции? – уточнил генерал.
– Декретом от 23 января 1918 года монастырь был закрыт и разорен, монахи изгнаны, многие из них арестованы, сосланы, погибли в лагерях. Прошли годы. Приближался великий юбилей – тысячелетие Крещения Руси. Изволением Господним 17 ноября 1987 года Оптина пустынь была возвращена Русской Православной Церкви.
– В калужской-то монашеской пещере тебе наверняка приходилось бывать? Расскажи о ней, – вдруг буднично спросил Санек, смотря на Владимира.
Услышав такое, Пилигрим пришел в состояние крайнего изумления. В краеведческой литературе читать о культовом подземелье в районе Оптиной пустыни ему не приходилось. Притом, как он понял, речь не шла о подземных ходах, сооружавшихся под монастырями на случай осады. Правда, в прошлом году ему позвонил коренной житель тех мест, поделившийся известными ему преданиями о пещерах вблизи его родной деревни. Может быть, там была подземная каменоломня или монастырь? Увы, старожилы окрестных деревень ответить на этот вопрос не смогли. Они помнили только, что «были пещеры длинные, а в них раньше люди какие-то жили… «.