— Эй, колдун! Давай к нам! В корыте ещё есть место! Ни за грош ведь помрёшь!
Но маг не ответил ничего. Он вглядывался в морскую пучину, ожидая появления врага, не забывая поддерживать уже начавший угасать огонь. Обернувшись, он обнаружил, что палуба почти пуста и последние матросы, спускают последнюю шлюпку на воду, жестами зовя его с собой. В конце-концов и они, махнув рукой, скрылись за бортом. Маркус ощутил странную решимость, во что бы то ни стало сохранить огонь, и не двигался с места. Вдруг судно будто что-то ударило изнутри и волшебнику не удалось удержаться на ногах. Через несколько мгновений толчок повторился, и страшный треск раздался откуда-то снизу, словно корабль разрывает изнутри. Когда раздался третий толчок, центр палубы словно взорвался, куски дерева разлетелись в разные стороны, корабль качнулся и черпнул бортом воды. Маркус увидел морского змея, чья шея возвышалась из зияющего разлома в десяти шагах от него, и в ужасе осознал, что поток воды почти погасил пламя. Титаническим усилием воли маг попытался разжечь его вновь, остекленевшими глазами наблюдая, как стремительно к нему приближается голова чудища…
— Алле а дьябле! — Раздался знакомый голос капитана Жана Тревиля де Болье.
Заслонив собой мага, он упирался в пасть чудища мечом. Тварь вопреки ожиданиям не отпрянула, а напротив, стремилась захлопнуть челюсти вопреки боли.
— Скорее, Маркос! Надолго я его не задержу! — Голос капитана превратился в надсадный хрип.
Маг понимал, что действовать нужно быстро и направил огненный поток, несравнимо более слабый, чем прежде, в глаз чудища. Раздалось шипение, а воздух наполнился вонью палёной плоти. Змей резко отпрянул, выдернув из рук неральца меч, и замотал головой.
— Не ожидал увидеть вас здесь. — Сказал Маркус, раздувая пламенное облако в руках.
— Капитан покидает судно последним, мон ами, и, поскольку вы всё ещё здесь, я не мог поступить иначе… Берегитесь!
Волшебник не заметил, как змей, избавившись от застрявшего в пасти меча, бросился в его сторону. Доли секунды хватило, чтобы Жан оттолкнул его, сбив с ног, и принял удар чудовищной пасти на себя. Подняв голову маг увидел, как капитан, чьё лицо искажала гримаса отчаяния и боли, из последних сил борется с частоколом тонких острых зубов, обагрённых кровью из его рук. И в этот момент в душе огненного мага проснулась ярость. Та самая разрушительная ярость, что заклинатели этой разрушительной стихии так стремятся обуздать. Всё его тело приобрело необычайную лёгкость, маг ощущал чистую мощь огненной стихии, струящуюся сквозь его тело. Одним прыжком он оказался возле обожжённого глаза чудища. Змей сомкнул свою пасть, с отвратительным хрустом прекратив мучения храброго капитана, и в этот момент маг вцепился в его чешуйчатую кожу, направив всю свою ненависть и ярость пламени через свои руки. Чешуя обуглилась сразу, чуть позже из ноздрей чудовища повалил дым, но оно лишь судорожно извивалось шеей, не в силах освободиться от хватки крошечного человека, ставшего проводником стихии в этом мире. С шипением из пасти змея вырывались искры и дым, на шее проступили красные огненные прожилки, в некоторых местах загорелась чешуя. Внезапно с невероятным усилием змей отпрянул от мага для последней самоубийственной атаки. Но его выпад был встречен мощнейшим потоком раскалённого добела огня. Когда голова змея уже походила на череп, обтянутый лопнувшей кожей, а из выгоревших глазниц вырывались языки пламени, всё было кончено. Рухнув перед пламенеющим телом Маркуса, чудище сползло в разлом палубы, увлекаемое тяжестью собственного тела.
Огненная мощь ушла так же внезапно, как появилась, и маг ощутил щекочущее чувство слабости, в мгновение заполнившее всё тело. Ноги, ставшие ватными, были больше не в силах держать его тело. Волшебник успел заметить, как палуба раскалывается напополам, как неумолимо кренится пол под ним. Рухнув на скользкое дерево, он почувствовал, как сознание медленно его покидает. Вскоре он, из последних сил держась за какой-то кусок дерева, уже ощущал ледяные объятия моря, беспощадно окутывающие его. В последних попытках сохранить остатки сознания он выплёвывал холодную солёную воду, раз за разом заполнявшую его рот. Маг уже был готов погрузиться во тьму вод, но почти смирившись с участью, он почувствовал, как что-то тянет его наверх. Ощутив под собой твёрдую поверхность, он с трудом раскрыл глаза и увидел знакомое лицо.
— Тиберий… — Успел проговорить маг холодными губами, прежде чем сознание покинуло его.
Глава 10
— Чёрт побери… — Бьорн почесал затылок. — Ваша история звучит как одна из тех, что рассказывают у костра деревенские дети, чтобы пощекотать себе нервы. Услышь я такое от одного из своих людей, я б отправил его в отпуск, чтоб мозги на место встали. Но Игнату я верю. Но лучше, если вы будете держать язык за зубами насчёт этого случая. Случается, что трактиры горят, такое бывает, никто не удивится. Но упоминать, что в этом замешана магия и демоны, право же, не стоит. Что до ночлега… — Начальник стражи огляделся и, убедившись, что в комнате нет посторонних, продолжил. — Я могу поселить парня здесь на время, чтобы он мог найти себе место в городе. Возможно, у какого-нибудь учёного, коих здесь хватает или ещё куда. Только не вздумай показывать те же фокусы, что в трактире Берта, здесь лучше не привлекать внимания таким образом. Город большой, мало ли что. Что же до вас, тут помочь не могу. Допустим, Таринор не пропадёт. Говорю так, потому как знаю, что этот пройдоха вообще нигде не пропадёт. Но что до тебя, остроухий… Эльфов здесь не привечают. Особенно вашего бледнокожего брата. Конечно, законов о повешении каждого тёмного не существует, всё-таки, мы не на юге. Но ничто не помешает кому угодно прирезать тебя в тёмной подворотне или проломить голову камнем просто потому что ты тёмный эльф. И даже стража закроет на это глаза. А если тебе вздумается постоять за себя, то точно отправишься на виселицу, если, конечно, тебя тотчас же не поднимут на копья стражники. Даже если будет суд, судья примет решение в пользу людей, какими бы подонками они ни были.
— Какое восхитительное лицемерие. — Проговорил Драм.
— Таков уж мир людей. К тому же, уж не обижайся, но зачастую это справедливо. Твои сородичи редко выбираются к нам иначе как с целью пустить кому-нибудь кровь. Так что доказать, что «ты не такой», ты просто не успеешь.
— Неужели для него совсем нет места здесь? — Спросил Таринор.
— Похоже на то. — Отозвался Бьорн. — Хотя, он может отправиться в Лунное Пристанище. Действительно! Только сначала придётся добраться до Эрбера, а оттуда по реке. Впрочем, это не так далеко, к тому же, до Эрбера можно взять повозку, а до Пристанища — лодку. В любом случае, там ему будет безопаснее.
— Возможно, это действительно лучший выход. Я чужак в этом мире. — Пробормотал Драм и вдруг просиял. — Насколько мне известно, в Лунном Пристанище расположен крупнейший храм Селименоры. Это знак! Судьба ведёт меня туда.
— Тем лучше. — Улыбнулся Бьорн. — Я объясню, как добраться туда. Ну, а тебе, Таринор, думаю, не нужно объяснять, что делать дальше верно?
— Ага. — Наёмник на несколько секунд погрузился в собственные мысли. Почему-то мысль о том, что Драм покинет его, не вызывала в нём радости. Хотя он всегда работал один, и это было странно. Таринор встрепенулся и переспросил. — А ты о чём?
— Насколько я понял, ты ищешь работу? А в этом случае ты первым делом отправляешься к лорду города. — Бьорн вдруг развеселился. — Помнится, в одном городке, уж не вспомню сейчас, где, с работой для него было так глухо, что получив отказ у лорда, он отправился к городским чиновникам. Не найдя ничего и там, он пошёл к купцам и ремесленникам. И так далее. В общем, дело кончилось тем, что он изводил крыс в самом загаженном трактире города. Или в тот раз тебе пришлось собирать репу на крестьянском дворе в предместьях?
— Напрасно смеёшься, Бьорн. Если бы я воротил нос, то помер бы с голода в первую же зиму. И ты, кстати, тоже. Думаю, о твоих похождениях былых времён рассказывать не стоит.
— Уж избавь наши уши от этой тягомотины, Тар. — Улыбка начальника стражи стала не столь весёлой. — Ну, думаю, на этом всё. Игнат, можешь занять койку вон в той комнате. Таринор, удачи тебе во дворце. А тебе, остроухий, я сейчас объясню всё, что тебе стоит знать, чтобы добраться до Пристанища. И лучше нам поторопиться, у меня скоро обход. Эти бездельники совсем работать не хотят.
Таринор вышел на просторные улицы Дракенталя. «Самого имперского из энгатских городов», как его называли некоторые, памятуя о временах имперского владычества. Город и в самом деле сохранил величественный стиль имперских городов, потому как пик его строительства пришёлся как раз на те времена, когда в эти края пришла Империя со своими «просвещёнными порядками». Но на архитектуру, как казалось местным, это повлияло как нельзя лучше. Перестроили половину города, изрядно расширив его границы, даже полуразрушенный замок был восстановлен в соответствии с имперскими традициями, ощетинившись шипастыми башнями и изваяниями драконов на стенах. Хотя приезжие и находили все эти шпили и арки излишне мрачными и вычурными, дракентальцы гордились этим, называя прочие города «большими деревнями» из-за их простоватого в сравнении с имперским стиля. Спросив дорогу к дворцу лорда, Таринор отправился по указанному пути мимо величественного храма Сильмарета. «Памятник человеческому тщеславию. Если бы справедливые и всеведущие боги и впрямь были таковыми, они сломали бы пальцы уже тому, кто подписывал указ на строительство» — подумалось ему при взгляде на сверкающие на солнце витражи, изображающие подвиги героев былых времён. Впрочем, Дракенталю было, чем гордиться. Само основание города было связано с именем дракона Азагамара и победившего его лорда Алтора Рейнара ещё в незапамятные времена. О той битве сложено множество песен и баллад, которые так любили исполнять в тавернах Энгаты, но Таринор слышал немногие из них, и они ему н