— Чем обязаны, сударь инквизитор? — Осторожно, слегка сморщив лоб, спросил этот сухощавый человек, привстав, когда Грегорион подошёл достаточно близко.
— Мне нужен староста этой деревни. Или тот, кто ведёт дело о ведьме.
— Он перед вами, инквизитор. Вернее сказать, мы с преподобным отцом Каспаром вместе занимаемся этим происшествием. Моё имя — Джорен Скайн, сын лорда Вельмора Скайна, господин ближайших земель и деревни Белый ручей. — Человек выжидающе замолчал.
— Грегорион Нокс, Королевская инквизиция Энгатара. Направляюсь на запад по поручению Его святейшества верховного патриарха Медерика. Пришёл ознакомиться с делом.
— Да, действительно. — С плохо скрываемым неудовольствием проговорил Джорен. — И, безусловно, имеете на это право. Видите ли, здесь имеет место злоупотребление нашим доверием…
— И оскорбление светлейшей церкви, самих богов, спаси нас Сильмарет! — Воскликнул священник, перебив лорда. — Мало того, она ещё и убийца!
— Спокойнее, преподобный. — Сказал Джорен. — Да, учитывая благие дела, что она совершала для нас в прошлом, узнав о её нечестивых ритуалах, мы могли бы просто изгнать её. Но вот убийство… Ведьма-убийца обречена на повешение. Таков закон. Это дело больше мирское, чем церковное. — Проговорил он с печальной улыбкой.
— Кто её жертва? — Спросил Грегорион.
— Молодой парень, сын кузнеца. Кажется, они были очень близки, так что ей было несложно использовать его в своём мерзком ритуале.
— Кто обнаружил тело?
— Его обнаружил я. — Ответил Джорен. — Во время охоты. Мои люди услышали крик, мы отправились туда и увидели истерзанное тело. Я распорядился отправить в погоню за ведьмой лучших охотников и их псов. Вскоре она была найдена.
— Хорошо. — Произнёс инквизитор. — Тело уже предали земле?
— Похороны завтра. — Джорен настороженно поморщился.
— Я хочу увидеть убитого.
— Не думаю, что в этом есть необходимость, инквизитор… — Быстро проговорил лорд.
— Именем королевской инквизиции, лорд Джорен Скайн. — Спокойно, но громче, чем обычно, сказал Грегорион, чуть нависнув над столом своей массивной фигурой.
— Хорошо. — Выдохнул Джорен. На лбу его выступила испарина. — Преподобный сопроводит вас.
— Я? — Осипшим голосом отозвался священник. — Но мне нужно готовиться к казни, отслужить службу и…
— Просто укажите сударю инквизитору дорогу. А я тем временем займусь всем необходимым.
Преподобный Каспар вздохнул, после чего встал и направился к выходу. Грегорион откланялся лорду и последовал за священником.
— Кузнец покамест у себя его положил, решил, видать, напоследок с сыном побыть. — От этих слов инквизитор едва заметно нахмурился. — А дом его там, на краю деревни, в той стороне. — Отец Каспар махнул пухлой рукой в сторону ряда покосившихся домиков, выбивавшихся из общего здешнего благообразия. — В ту сторону ступай, точно не пропустишь. При нём и кузницу увидишь, храни тебя Трое… А мне в храм пора, столько всего… — Сказав это, священник торопливо зашагал прочь. Грегорион кратко посмотрел ему вслед и направился в указанном направлении.
Почерневшие от сырости и времени деревянные дома с выбитыми, а кое-где и вовсе заколоченными окнами создавали впечатление, что эта часть поселения давно и наглухо заброшена. Будто бы недобрая шутка какого-то божества, решившего зачем-то взять кусок глухой оставленной деревеньки, потерявшейся средь болот, и приладить к аккуратному и чистому Белому ручью. Из некоторых домов был слышен шум, стало быть, не настолько эта часть и необитаема, заключил для себя инквизитор, к тому же его не покидало ощущение, что за ним следят. Услышав вороньи крики вдалеке, инквизитор нащупал рукоять молота. Не то, чтобы Грегорион мог где-то его оставить или забыть, просто он уже настолько привык носить с собой это оружие, что даже не замечал десятифунтовый кусок металла, висящий на поясе. Вскоре ряд опирающихся друг на друга домов закончился, и инквизитор увидел за поворотом кузницу в добрых нескольких десятках шагов от прочих зданий. Кузнецы обычно работают ночами, чтобы было не так жарко, так что горн был потухшим, а массивный кузнечный молот, даже чуть больше того, что носил Грегорион, покоился, опершись на наковальню. Но примечательнее было то, что над крышей кузницы кружили вороны. Одна из птиц села на край трубы, заглянула в неё, а потом, словно испугавшись приблизившегося инквизитора, каркнула и снова поднялась в воздух.
Тяжёлая окованная железом дверь была не заперта, но Грегорион услышал нечто, что не было похоже на вороний гвалт, поэтому решил постучаться. Сделав три громких удара, он прислушался. Странный звук, похожий на медвежий рёв, прекратился. Вместо него из-за двери донёсся такой же медвежий голос.
— Проваливай, кто бы ты ни был! Уговор был до вечера! Скайн разрешил!
— Инквизитор Грегорион Нокс. Церковь Трёх. — Громко сказал инквизитор, после чего добавил. — Я не от лорда Джорена Скайна.
— Инквизитор? Каспар послал что ли? Пусть тоже к чёрту катится!
— К преподобному я отношения не имею.
Послышались тяжёлые шаги и дверь открыл широкоплечий, но на голову ниже Грегориона, черноволосый мужчина с глубоко посаженными глазами. Опухшие и наспех вытертые веки говорили о том, что этот рёв, а точнее рыдания, исходил от него. Комнату наполнял пока ещё лёгкий запах тлена и пота. И если источник второго запаха был понятен — холщовая серая рубаха мужчины была почти насквозь мокрой — то первому служило то, что было видно Грегориону поверх головы хозяина дома. Накрытое какой-то тряпкой тело молодого парня, лежащее на столе в центре дома.
— Зачем ты мешаешь отцу в последний раз побыть со своим сыном, инквизитор? — Голос кузнеца был полон горечи. — Неужто в Ручье больше дел не нашлось? Небось, ведьму казнить пригласили, так шёл бы уж… — Он закрыл глаза, облокотился на дверной косяк и зашёлся в беззвучных рыданиях. — Как у вас обычно. Без разбирательств и на костёр!
— Именно поэтому я здесь. — Инквизитор был невозмутим. — Разобраться.
Кузнец вдруг замолчал и пронзительно посмотрел на него, нахмурив густые чёрные как уголь брови.
— Ну, заходи тогда, коли разобраться…
Труднее всего было выпросить у кузнеца дозволение снять с тела пресловутую тряпку. Но, когда инквизитор, наконец, этого добился, его взору предстало именно то, что он и ожидал. Грегорион видел немало тел жертв демонопоклонников. Ради своих мерзких ритуалов они вырезали на телах ещё живых людей, порой даже на своих собственных, отвратительные магические формулы и нечестивые символы. Разумеется, пытаясь вырваться, человек мешал культистам выполнять свою задачу, а потому символы зачастую были нацарапаны криво и лишь отдалённо напоминали исходный замысел. Впрочем, для опытного инквизитора это проблемой не было и жертву культа всегда можно было отличить от бедолаги, изрезанного разбойниками. Те же каракули, что были нацарапаны на коже юноши, даже отдалённо не напоминали демонические. Во-первых, они, очевидно, были вырезаны на уже мёртвом теле, а причина смерти — глубокая рана в груди, пробито лёгкое. Во-вторых, тот, кто это сделал, не имел совершенно никакого представления об оккультных символах. Какие-то треугольники, круги, случайные наборы букв, несколько линий крест-накрест.
— Что? Можно накрывать уже? — Осипшим голосом спросил кузнец, держа тряпку трясущимися руками.
— Я увидел достаточно. — Ответил Грегорион.
Вернув телу прежний вид, кузнец сел на табуретку возле стола и жестом пригласил инквизитора сделать то же самое.
— Что вам известно об этой девушке? Они были близки? — Инквизитор решил выяснить как можно больше, раз представилась такая возможность.
— Были. — Кратко ответил кузнец. Помолчав несколько секунд, он добавил. — Не могла она его… Ну, не могла просто.
— Я согласен. Если она в самом деле ведьма, то не могла. Расскажите мне всё.
— Да чего рассказывать. Изрой её звать. Появилась у нас девчонкой ещё, лет семь назад, кажется. Из лесу пришла, босая, голодная, ночлега попросила у меня. Ну, а после мы её поселили тут неподалёку в пустом доме. Там ещё ставни на окнах красные такие, сам ставил. Как местные прознали про её ведовство, за помощью обращаться стали, хотя и сторонились. Ну, кому погадать, кто с животом мается, настоя травяного просит. Преподобному она спину вылечила, а лорд так и вовсе жизнью ей обязан. Он из столицы как-то приехал, совсем плох стал, говорили. Кровью харкал. Так она его за неделю на ноги поставила.
— А её отношения с вашим сыном?
— Ну, дружили они шибко с Йореном. Всякое бывало. Он же без матери рос, она давненько ещё с бродячим менестрелем, сукин он пёс, сбежала. А Йор как Изру увидел, так и привязался. Я уж думал через годик свадьбу… — Голос кузнеца снова было задрожал, но он глубоко вздохнул и продолжил речь. — Нас, кузнецов-то тоже неспроста селят с краю деревни. Мол, ночами куём, с нечистой силой водимся, да только никак без нашего брата не прожить. Так что знахарки в семье, коли девка хорошая, я бы не чурался, будь она хоть трижды ведьма, колдунья или ещё кто… Они в лес уходили, бывало, часто. То грибы какие собрать, то травы. То просто за хворостом. А давеча вот ушли. И долго их не было, обычно перед темнотой возвращались. Боялась Изра темноты. Ишь как, ведьма, а темноты боится. И вот, сегодня, такое… Приносят мне его утром, говорят такие вещи, мол, замучила его ведьма проклятая, к вечеру её и повесят. Да только не верю я ни единому их слову! — Кузнец вдруг поднялся на ноги. — Это они всё! Скайн или священник этот, или ещё кто! Все в одной связке. Лордова морда давно к ней присматривался. То подарок какой пришлёт, то в большой дом жить зовёт! Завистью зелёной завидовал Йоренову счастью, вот и… Эх, уеду я отседова. Мне местные всё равно житья не дадут. Мол, дурак старый, змею на груди пригрел, теперь вот поплатился.
— Благодарю. Я услышал достаточно. — Инквизитор встал и направился к выходу. У самой двери его окликнул осипший от рыданий голос.
— Скажи, инквизитор, ты вешать умеешь?