Грегорион молча кивнул.
— Тебя палачом если поставят над ней, об одном прошу, пусть не мучается. — Проговорил кузнец. — Не заслужила она этого.
— Я сделаю всё, что в моих силах. Прощайте. — Сказав это, инквизитор покинул дом.
Красные ставни. Грегорион шёл вдоль ряда тёмных домов, решив во что бы то ни стало разобраться в этом происшествии. Посещение дома ведьмы сможет сказать ему о многом, так что он забыл почти обо всём, ища глазами эти красные ставни. Чёрные, жёлтые, снова чёрные резные, сломанные ставни… Вот они. Красные, закрытые на засов ставни. Искомый дом. Дверь не заперта. Это показалось инквизитору странным. Знахарка должна была запереть дом, прежде чем отправляться в лес. Тем не менее, он осторожно открыл скрипучую дверь и, пригнувшись, прошёл через низкий дверной проём. Тусклый свет, пробивавшийся через дверной проём не давал увидеть много. Связки трав на стенах, зеркало, стол. В углу, кажется, застеленная кровать. Ничего, что могло бы указывать на демонопоклонничество. Впрочем, инквизитор не привык быстро сдаваться в таких делах. Его взгляд зацепился за большой тёмный предмет у кровати. Должно быть, прикроватный сундук. При ближайшем рассмотрении он оказался заперт на крепкий с виду замок. Его вполне можно было бы сбить молотом, вот только замахиваться неудобно с таким низким для Грегориона потолком. Инквизитор снял оружие с пояса и попытался ударить по замку, но лишь выбил искру из кованой крышки сундука. Ударил снова — тот же результат. Неплохо бы его вытащить на улицу, подумалось было ему, как в этот самый момент он услышал шорох, будто чьи-то тихие шаги, которые тут же прекратились. Несколько мгновений инквизитор вслушивался в тишину, но ничего не услышал. Неужели происходит то, чего он в глубине души опасался, и он становится параноиком. С такой работой это неудивительно, но Грегорион считал себя достаточно стойким, чтобы сохранять здравый рассудок как минимум ещё пару десятков лет. Повесив Броннхильд на место, он взялся обеими руками за сундук и попытался поднять его, но тот оказался слишком тяжёл. Тогда инквизитор попробовал протащить его по дощатому полу. Это оказалось значительно легче. Что же всё-таки там внутри, раз он такой тяжёлый? Угрюмо отметив для себя, что, будь потолок выше, ему не пришлось бы тащить этот кусок железа весом с наковальню, Грегорион продолжал двигать сундук. Он уже сдвинул его на несколько шагов и даже успел догадаться, что толкать его, наверное, было бы легче, как вдруг что-то ударилось об пол за его спиной. Одновременно с этим в комнате стало совсем темно: кто-то закрыл дверь и, судя по звукам, быстро закрыл её на замок. Рванувшись к выходу, инквизитор понял, что он оказался заперт. Вдруг он ощутил, что ему труднее дышать. Боязнью закрытых помещений он никогда не страдал, нет, что-то случилось с самим воздухом, он стал словно густым и удушливым как дым. В горле и носу защекотало, резь в глазах. Содрогаясь от кашля, инквизитор схватил молот и принялся что есть силы бить по двери. Удар следовал за ударом, но проклятое дерево не поддавалось. Инквизитор начинал задыхаться. Нет, нельзя. Нельзя сдаваться! Прикрывая рукавом рот и нос, Грегорион увидел слезящимися глазами тонкий луч закатного солнца, пробивающийся сквозь закрытые ставни. Вот оно. Замахнувшись молотом, он с треском выбил ставни вместе с окном. Получившийся ход оказался недостаточно большим, чтобы попытаться в него пролезть, поэтому сначала инквизитор высунулся наружу и жадно вдохнул свежий воздух. Только сейчас он заметил, что весь дом наполнял густой чёрный дым. Набрав воздуха, он вновь нырнул внутрь, чтобы проделать себе дорогу к свободе. Молот с треском раскрошил подоконник. Дощатая стена поддавалась хуже, но с маниакальным упорством инквизитор бил сталью по дереву, с каждым ударом подогревая в себе надежду. Очередной вдох свежего воздуха из окна и вновь череда ударов. Наконец, трещина в стене. Удар окованого сапога, ещё один, и ещё один. Всё-таки инквизитор слишком надышался этим удушливым дымом. Стена поддаётся, но в глазах уже мутнеет. И вот… Очередной удар, и стена с грохотом разлетелась. Инквизитор рухнул за землю, заходясь в кашле.
Немного отдышавшись, Грегорион осознал, что до сих пор крепко, до хруста в пальцах, сжимает в руках молот. Он попытался подняться, облокотившись на стену проклятого дома, чуть не ставшего для него усыпальницей. Дым из разбитой им стены всё ещё вился, растворяясь в воздухе. Что это? Покушение? Кто-то заметает следы? Нет дыма без огня, подумал инквизитор, усмехнувшись про себя, и неожиданно для себя оказался прав, услышав чьи-то стремительно приближающиеся шаги сзади. Грегорион успел развернуться, одновременно с замахом молота. Раздался сдавленный крик, лязг металла, и чья-то щуплая фигура оказалась на земле. С невесть откуда взявшимися силами инквизитор подскочил к лежащему человеку, держа Броннхильд наготове. Даже со слезящимися от дыма глазами он узнал того худого богобоязненного мужичка, который налетел на него сегодня на улице. Вот только вместо благоговейного страха лицо его теперь выражало мучительную боль, изо рта шла кровь, а руки сжимали бок. Скрючившись на земле от удара, он судорожно кашлял и в ужасе смотрел то на инквизитора, то на кинжал, лежащий неподалёку. Видимо, выпал из рук от удара.
— Кто тебя послал? — Прорычал Грегорион, схватив несчастного за грудки. — Отвечай! Или, клянусь Тормиром, ты не доживёшь до утра!
Но, видимо, удар молотом переломал человеку рёбра, так что он только негромко выл и часто дышал. Впрочем, продолжалось это недолго и, издав несколько нечленораздельных звуков, незадачливый убийца испустил дух. Вокруг не было ни души. Заброшенные дома. Дом ведьмы был открыт: идеальная ловушка для инквизитора, со стыдом думал Грегорион. Его провели как мальчишку. Вычурная богобоязненность селян заставила его потерять бдительность и вот результат. С другой стороны, что, если бы бегущий к нему человек оказался не убийцей, а просто кем-то, кто хотел помочь? Но в той части деревни не было ни души, а, стало быть, что он и подкинул эту дымную… К слову, что это было? Инквизитор вспомнил, что в доме остался нужный ему сундук. Теперь ничего не мешает войти через дверь, нужно лишь сбить замок. С улицы сделать это оказалось несложно. На полу у двери лежало что-то вроде горшка с узким горлышком, из которого дым шёл уже тонкой струйкой. Выпнув этот предмет на улицу, инквизитор, внимательно изучил его взглядом. Ничего примечательного. Ни надписей, ни маркировок, ничего. Может, самодельная бомба, которая должна была взорваться, но вместо этого задымила? Уже плевать.
Некоторое время спустя Грегорион уже изучал содержимое оказавшегося на улице сундука. Всё то, что придавало ему тяжесть — какие-то куски железа, подковы, цепи — не имело ровным счётом никакого значения. Ниже располагались тряпки. Даже не одежда, а обычные обрезки ткани. Но вот дальше, на самом дне, лежали бумажки. Записки, письма, рецепты. Вот здесь почерк отличается, ровный, изящный. Что же написано? Что-то о сильных чувствах, томлении в душе… Кажется, инквизитору улыбнулась удача.
Корчмарь, принимая во второй раз Грегориона в своём заведении, был немало удивлён его теперешнему виду. Покрасневшие глаза, отдышка, заляпанный грязью дорожный плащ с торчащими тут и там щепками. Едкий запах дыма довершал образ. Краснощёкий корчмарь попытался было отпустить шутку, что, мол, сударь инквизитор только что из самого пекла вернулся, но, наткнувшись на угрюмый взгляд Грегориона, тут же замолчал и поспешил удалиться, оставив гостя наедине с трапезой. Ел инквизитор жадно и с аппетитом. Несмотря на произошедшее, он был воодушевлён тем, что покоилось у него за пазухой.
Подкрепив силы, он направился прямиком в управу. Лорд Джорен Скайн сидел на том же месте, словно не сходил с него всё это время. Вопросительно и с удивлением посмотрев на инквизитора, он встал.
— Я полагал, что мы увидимся не раньше вечерней казни. Что привело вас сюда? — Спросил он и сдержанно добавил. — Снова.
— Я осмотрел тело. Посетил дом ведьмы. У меня есть основания полагать, что она невиновна.
— В самом деле? Кто же тогда повинен в этом? — Удивился Скайн и добавил будто между делом. — Вид у вас такой, словно вы упали, когда прыгали через костёр. Что-то случилось?
— Покушение. Если я найду виновного, он понесёт суровое наказание. — Ледяным тоном проговорил инквизитор. — Вы ведь знаете, что покушение на жизнь инквизитора — серьёзное преступление. И, судя по всему, за этим стоит тот же человек, что на самом деле убил сына кузнеца.
— А вы понимаете, насколько серьёзно обвинение, которое вы, по всей видимости, предъявляете мне? — Лорд Скайн сощурил глаза. — Не говоря уже о том, что оно оскорбительно в своей голословности.
— Основания есть. — Грегорион извлёк из-за пазухи небольшой кусочек бумаги с письмом. Внутри он ликовал, хотя внешне оставался абсолютно непроницаем. — Это письмо. От вас к знахарке Изре.
— Не припомню, чтобы имел хоть какую-то связь с этой ведьмой. Впрочем, дайте сюда. — Он выхватил бумагу из рук инквизитора и быстро пробежался по ней глазами, иногда поднимая взгляд на собеседника. Лицо его выражало смесь презрения с возмущением. На лбу выступила испарина, щёки покрылись багрянцем.
— Да как вы смеете. — Процедил сквозь зубы Джорен Скайн, разрывая записку напополам. — Знаете, что это доказывает? Ничего! — Он порвал бумагу ещё раз. Кроме того, что представители церкви, по-видимому, имеют привычку к безосновательным обвинениям благородных людей. Это письмо мог написать кто угодно, оно не подписано. — Разорвав письмо в последний раз, он добавил. — У этой вашей ведьмы было полно воздыхателей.
— Но многие ли из них умели писать? — Грегорион только сейчас почувствовал, насколько на самом деле шатким было это доказательство, и попытался повернуть ситуацию в своё пользу.
— Мы не столь далеко от столицы, чтобы к нам совсем не заходили грамотные люди. Книжники, алхимики, послушники, волшебники на службе короля — каждый из них мог сделать это. — Лорд. Сделал глубокий вдох. — Что же до вас, инквизитор, то вы явно злоупотребили нашим гостеприимством и моим хорошим к вам отношением. Более того, мне следовало бы написать в церковь Трёх в Энгатаре об этом. Желаете вмешиваться в наши дела? Что ж, извольте. Сегодняшним вечером вы будете палачом. Вы наденете петлю на её шею и выбьете из-под её ног скамейку. И лучше бы вам отказаться от своих обвинений, потому как в противном случае на ваших руках будет смерть невиновной. Это моё желание как лорда этих земель, так что не пытайтесь покинуть деревню, в противном случае будьте уверены, что церковь Трёх в Энгатаре в кратчайшие сроки узнает, что вы как инквизитор выходите за рамки своих полномочий и вмешиваетесь в расследование мирских преступлений!