Придерживая котелок, Кинт кряхтя, вылез из кабины, отряхнул тростью полы плаща от пыли и осмотрелся — узкоколейка выныривала из рудника, петляла меж цехов чадящих трубами и упиралась в пристань. Охраны много, это просто бросается в глаза — дюжие парни, единообразно одеты в форму военного покроя, с короткими карабинами или трехствольными картечниками в руках.
— Грандиозно! — воскликнул Кинт и повернулся к подошедшему человеку в сером костюме, — Впечатляет! Где же профессор?
— Идемте, я провожу, — ответил тот и указал рукой на двухэтажное кирпичное здание у реки.
«Знатное логово», — подумал Кинт, — «если что-то пойдет не так, меня тут нашпигуют свинцом как соломенный манекен на армейском стрельбище».
У дверей здания стояли еще двое детин, разум в глазах отсутствует, зато кулаки… Кинт изобразил на лице как можно больше блаженности, при этом превращаясь в само внимание. К счастью, придурковатого вида инженера обыскивать не стали, впрочем, как и его провожатого в сером костюме, они вошли в здание, оказавшись в светлом холле, сразу поднялись по лестнице и по узкому коридору проследовали к дверям, у которых на резной ножке стояла конторка, а за ней миловидная особа средних лет в строгом платье, с невероятной прической, которую венчала красная атласная шляпка размером с блюдце.
— Господин Жакье? — женщина чуть присела в поклоне, а человек в сером костюме кивнул ей в знак приветствия.
— Инженерный трест силовых установок города Майнга, Родд Жакье, — Кинт приподнял котелок и чуть поклонился.
— Профессор ждет, проходите, — указала она рукой на окованную железными пластинами тяжелую дверь.
— Благодарю, мадам, — Кинт толкнул дверь и незаметно покосился на своего провожатого, который присел на пуфик в коридоре и достал серебреный портсигар.
Профессор Дакт ничуть не изменился, разве что немного увеличилось брюшко, что говорило об отменном аппетите и здоровом сне, еще седина… он стал совсем седой. Профессор стоял почти спиной к двери, у открытого окна с видом на реку и за большим, скорее верстаком, чем рабочим столом. Множество приборов, колб, реторт, штативов, разрядников и батарей, бумаги с записями, чертежи, коробки с реактивами, одним словом — рабочий беспорядок. Едкий запах снова заставил Кинта чихнуть…
— Будьте здоровы, милейший, — сказал профессор, повернулся к Кинту и побледнел… потянулся было к шнуру свисающему с потолка, но приложил ладонь к груди слева и стал хватать воздух ртом словно рыба, выброшенная на берег.
— Спокойно, господин Дакт, — Кинт подскочил к нему, заботливо усадил на кушетку у стены и развязал платок на шее у профессора, — вам ничего не угрожает, я действительно прибыл из Майнга, я работаю на Инженерный трест силовых установок.
— Кинт, мне надо многое вам сказать, милейший, многое объяснить…
— Успокойтесь же! — мягко, но строго сказал Кинт, и присел рядом, поставил саквояж на пол, открыл, сорвав бархатную обивку внутри, из-под которой извлек конверт и протянул его профессору, — все в прошлом, я здесь по делу, просто как курьер и как охранник этих бумаг.
— Инженерный трест выбрал лучшего, кто может сберечь их секреты, — трясущейся рукой профессор взял конверт, громко сглотнул и добавил, — и все же, нам надо поговорить о том, что произошло в последний день экспедиции, и о том, как с вами обошлись здесь…
— Если хотите, то поговорим, но потом, я здесь по делу от очень важных людей и время не ждет.
— Понимаю, — часто закивал профессор, вскрыл конверт и принялся читать длинное письмо на нескольких листах.
— Вы позволите? — Кинт достал трубку и показал ее профессору.
— Да, да, конечно, — опять закивал тот уже увлеченный чтением, — только отойдите подальше от стола.
Кинт успел выкурить трубку, пока профессор читал послание из Майнга. Письмо было настоящим, мало того, даже инженерный трест силовых установок существовал, как и некая группа влиятельных и богатых аристократов, открывших этот трест, но одним небесам известно, чего это стоило секретариату имперской безопасности в целом и Моресу Тагу в частности… Под крышей заброшенного цеха на окраине Майгна была собрана дюжина инженеров, организован и узаконен трест, вложены большие деньги и даже начато производство деталей и узлов для силовых установок на горючем из черных смол.
— Предложение очень щедрое и прагматичное, — профессор дочитал письмо, сложил листы и убрал их во внутренний карман шерстяной жилетки в крупную клетку, — это поможет не только закончить мои исследования, но изготовить опытный образец нового двигателя в Майнге… но поймите Кинт, не я один здесь все решаю.
— Я понимаю.
— Нет, друг мой, вы не понимаете! Там, — профессор показал пальцем на потолок, — тоже ждут результатов, результатов других исследований, но это все больше прикладное… а горючий сланец способен на большее! Не для того я потратил пятнадцать лет жизни, чтобы изготавливать из ценной руды банальную взрывчатку!
— Друзей не продают в рабство, впрочем, это меня скорее спасло.
— А что с инспектором Шорком? Я ведь его отправил на встречу с вами… а, да… вы, наверное…
— Он уже кидает в топку шхуны контрабандистов уголь, вот такой, — Кинт развел в стороны руки, — лопатой.
— Я несомненно виновен перед вами, за что вряд ли попаду на небеса…
— Это точно.
— Знаете Кинт, а я даже рад!
— Чему?
— Что именно вы привезли мне послание из Майнга, и что сейчас и здесь именно вы! — глаза профессора заблестели, и он отвел взгляд в сторону, — я устал Кинт, но я должен довести до конца дело последних лет моей жизни во благо науки, во имя прогресса!
Профессор даже как-то осунулся, сник, он подошел к столу и стал складывать в большую папку чертежи и записи. Закончив, он повернулся и тихо сказал:
— А пойдемте, милейший прогуляемся к реке, а то я уже вторые сутки не выбирался на свежий воздух.
— Все во имя прогресса и науки? — уточнил Кинт.
— Увы, — развел руками профессор.
До реки было рукой подать — шагов сто, через насыпь узкоколейки и мимо пакгауза до пологого берега, усыпанного галькой. Кинт обратил внимание, что за ними следуют двое из охраны, а человека в сером костюме не видно, да и моторный экипаж отсутствует.
— Не то, чтобы я хотел оправдаться, Кинт, — вздохнув, начал профессор, глядя на медленные воды реки, когда они с Кинтом присели в беседке на берегу, а охранники застыли неподалеку, — оправдания мне нет, а прогресс пожирает своих слуг и не считает жертвы принесенные ему…
— Жертв слишком много.
— Вы думаете, я настолько увлечен, что не заметил этого?
— Думаю да.
— Я расскажу вам, Кинт, свою историю… все началось давно, еще когда я преподавал в университете, и о полевых исследованиях мог только мечтать. У меня был наставник — профессор Дьюк, который переводил книги в научной библиотеке с древнего языка Эрты…
— Тот, на котором еще могут разговаривать кочевники?
— Именно! Так вот, старина Дьюк как-то обмолвился, что нашел в записях нечто, на основании чего сделал опытную модель силовой установки, но известные нам виды топлива не годились. Тогда же были найдены упоминания о горючем сланце, а также некоторых процессов, связанных с его обогащением. Мы стали готовить доклад, чтобы представить его на научной коллегии, но профессор Дьюк исчез.
— Совсем? И никаких следов?
— Да, он просто не пришел в нашу лабораторию в одно утро, я решил готовиться к коллегии один, привлек в помощники своих лучших студентов, но нам не дали этого сделать.
— Каким образом?
— Был пожар, точнее, я потом понял, это был поджог. Лаборатория выгорела дотла, у меня остались лишь свои дневниковые записи, на основании которых, спустя несколько лет я все же смог убедить научный совет при парламенте организовать экспедицию по поиску упоминаемых в древних источниках руд. Я был удивлен, но следать это оказалось неожиданно просто, мне оказали всестороннюю поддержку: и парламент, и гильдии, и университет Майнга, в цехах которого была изготовлена экспедиционная машина.
— Когда вы поняли, что вас использовали втемную?
— Вы догадались…
— Это не трудно.
— Я это не понял, меня поставили перед фактом в тот трагический день… я смалодушничал, я не был готов умереть и сделал свой выбор.
— Остаться в живых и продолжить исследования?
— Да.
— Должно быть кто-то очень, очень влиятельный стоит за этим, раз под это дело начали политику примирения с кочевниками и даже отдали им степи, и как странно, именно в том месте, где был обнаружен этот ваш горючий сланец. Не сами же вы развили эту бурную деятельность?
— Конечно, меня сначала прятали на юге… да, Кинт, я помню, вы следили за мной и узнали.
— Я не следил за вами, я был нанят властями Шоута наблюдать за некими важными персонами, кто же мог предположить, что вы узнаете меня, а я вас. Признаться, я был немало удивлен, и было очень большое желание выяснить, как вам удалось выжить.
— Я тогда очень испугался и все рассказал людям, что были приставлены ко мне, а когда случилась стрельба…
— Вы спешно покинули Шоут, я помню. Как вы выжили во время взрыва, профессор?
— Когда наемник убил машинистов, он спрятал меня в инструментальном шкафу в машинном отделении.
— Понятно.
— Простите, а как удалось выжить вам?
— Случайность, и везение, наверное.
— Ну вот я вам все и рассказал, — профессор снова вздохнул.
— Необязательно было это делать.
— Я должен был.
— Как вам будет угодно, профессор… что ж, я здесь все же совершенно по другому поводу, а не для того, чтобы выслушивать ваши покаяния.
— Когда от меня ждут ответ?
— Еще вчера, — ухмыльнулся Кинт, — я завтра утром лечу обратно в Дейлур, и хотелось бы уже с вашим ответом на руках.
— Где вы остановились?
— Еще нигде, но остановлюсь в постоялом дворе на окраине, у кочевников, в прошлый раз, в местной гостинице в центре были негостеприимны.
— Шутите? — грустно улыбнулся профессор.