– А вы никого здесь не видели, м? – просверливает нас глазами из-под густых наращенных ресниц. – Кто-то колесо моё проколол, – прищуривается и смеряет нас подозрительным взглядом.
– А-а, может, вы сами случайно прокололи, – говорим с Любой практически хором и переглядываемся.
– Я проколола? – Мымра делает шаг в мою сторону, выпятив свою тощую грудь.
Мне кажется, или физручка что-то заподозрила?
– Ну, не я же! – отвечаю нагло.
Мимолётным взглядом подмечаю, как у Фирсовой от моего заявления начинает левый глаз дёргаться. Бедняжка, сколько я ей нервных клеток сегодня истратила, никакие шоколадки её тайного поклонника не помогут.
– А это компот? – Саныч шумно сглатывает и забирает бутылочку из моих рук. – Ммм, какая холодная, – на строгом лице появляется приятное удивление.
Ещё бы, я ведь специально компот замораживаю и в школу беру, чтобы пока он оттаивает, в течение дня попивать потихоньку. Сейчас уже достаточно тепло в конце мая, если не сказать, что жарко. А я пью много жидкости.
– Фу, Стёпа, не вздумай пить, – вклинивается физручка, пока Ильин откручивает крышку и делает пару жадных глотков. Потом видимо соображает, что немного лишнего взболтнула, поэтому добавляет с улыбкой: – вдруг девчонки приворожить тебя вздумали, такого молодого.
Мымра звонко и заливисто смеётся над собственной шуткой, кажется, забыв про проблему со своей тачкой. А Саныч перестаёт наслаждаться компотиком и переводит на меня пристальный взгляд. Смотрит слишком долго, заставляя залиться краской от корней волос и до кончиков пальцев.
– Это вряд ли, – хмыкает разочарованно физрук и возвращает мне бутылку.
Заканчивает с колесом, пока мы все втроём следим за процессом, а потом уезжает вместе с физручкой.
– Пойдём уже, – зовёт меня Люба, когда мы на парковке остаёмся совершенно одни.
– Ага, – грустно вздыхаю и плетусь вслед за подругой.
Фирсова что-то рассказывает про грядущий выпускной и подготовку к нему, но я совершенно не в состоянии её слушать. Все мои мысли заняты одним вопросом: почему Саныч так сказал?
Я что же в его глазах хуже остальных настолько, что даже не могу влюбиться, как остальные девчонки?
Глава 7
Глава 7
После выходных в школу плетусь неохотно.
Мне стыдно. За то, что напортачила с колесом физручки, за то, что ещё и в разговор учителей влезла. С компотом этим своим малиновым, тоже мне.
Надо было ноги уносить, а не в споры со старшими вступать и свой вредный характер демонстрировать.
И как исправить ситуацию после всего, я не знаю.
Подхожу к школьной парковке. Солнце светит жарко, почти, как летом. Глаза слепит, и я прищуриваюсь от яркого света.
В ту же секунду недалеко от тротуара паркуется беленькая тачка.
Саныч или Мымра?
– Здравствуйте, – демонстрирую вежливость, когда из машины выходит физручка.
– Хм, здравствуй, – хмыкает учительница, смерив меня коротким оценивающим взглядом.
А мне её взгляд не нравится. Так неприятно, будто кожа мгновенно покрывается липким потом, ещё и солнце припекает.
Одёргиваю край блузки и, гордо вскинув голову, иду в школу.
В просторном холле встречаюсь с подругами. И Владом Чернышевским, разумеется, куда ж мы теперь без него.
Впрочем, долго рядом с нашей компанией парень не задерживается, чмокает свою зазнобу в щёку и уходит.
– Привет, девчонки! – ставлю сумку на подоконник и окидываю подруг взглядом.
Надюха вся сияет и смотрит улыбающимися глазами вслед своему парню, а вот Люба хмурится и пялится на меня в ответ.
– Чего? – развожу руки в стороны.
Фирсова поправляет очки и подходит ближе, облокачивается о край подоконника.
– Ничего, просто смотрю, не придумала ли ты что-нибудь новое, – бурчит недовольно.
Гладит себя по узким худым плечам, словно замёрзла. И в целом ведёт себя так, будто обиделась на меня за пятничное происшествие.
– Да, ладно тебе, Люб, – толкаю подругу легонько, но Фирсова отлетает в сторону и едва удерживается на ногах.
Ах, да, она же почти в два раза меньше меня весит.
– Извини, – поджимаю губы и придерживаю Любу за локоток.
Задерживаю мимолётный взгляд на Скворцовой и понимаю, что мы стремительно и бесповоротно теряем подругу.
– Надя, ты здесь?
Тишина. Девушка блаженно улыбается и не реагирует на мои вопросы.
– Надя! – повторяю с нажимом.
Вздрагивает испуганно.
– А, привет, Вер, – натянуто улыбается.
Нормально?
– Я тут уже минут пять стою, вообще-то, – бросаю с укором. – А ты витаешь где-то…
– Она хотя бы в розовых облаках витает, а не грязные мстительные планы выдумывает, – подмечает Любка и зыркает на меня хмуро.
– Да ладно вам, девчонки, – Надюха, наконец, вспоминает, кто у нас главный миротворец и мозг компании. Становится напротив, складывает руки на груди и улыбается снисходительно.
Нет, Фирсова умная бесспорно, но в житейских делах Наде проигрывает однозначно.
– Что ты придумала на этот раз, Верочка? – спрашивает, как у маленького глупого ребёнка.
И я бы обиделась на неё за это, но не могу. Потому что подруга как всегда попала в точку.
– Придумала, да, – на этом моменте поворачиваюсь к Фирсовой и с трудом удерживаю себя от того, чтобы показать Любе язык.
– Всёёё! – возмущённо фыркает подруга, забирает свой рюкзак с подоконника и отпрыгивает от меня на пару метров, будто я заразная. – Всё остальное без меня! – активно взмахивает тонкими руками и уходит на второй этаж, у нас как раз там первый урок будет.
Я не реагирую. Я Любкины возмущения ещё в пятницу все переварила, а вот Надя, судя по удивлённому взгляду, не в курсе случившегося.
Вкратце рассказываю подруге о своих грандиозных подвигах и жду реакции. Всматриваюсь в аккуратные черты лица Надюши, но девушка мастерски скрывает свои эмоции.
Ещё и молчит, а вот это уже плохой знак.
– Да, я ковыряла циркулем покрышку, и что? Саныч сам виноват! – говорю в свою защиту, хотя меня никто и не торопится обвинять.
Переминаюсь с ноги на ногу и отворачиваюсь. От нервов аж желудок скрутило, и он противно так поднывает, напоминая о том, что утром я не позавтракала.
А ведь раньше я с самого утречка и пару пирожочков, и тарелку какой-нибудь каши, и конфетки шоколадные, и…
– Вера, – Надя щёлкает пальцами перед моим лицом, прерывая гастрономические фантазии, – я понимаю, что ты не остановишься на половине пути. Только давай ты мне лучше заранее расскажешь о том, что планируешь предпринять в следующий раз.
– Да? – удивлённо вскидываю брови.
Я люблю Надюху, она классная подруга, но такая зануда. Прям, как училка взрослая или как мам, например.
– И ты меня контролировать будешь, угадала? – слегка наклоняю голову набок и заглядываю в такие честные глаза девушки.
Которые она теперь старательно отводит в сторону.
Ну-ну, понятно всё.
– Знаешь, Надь, я расскажу, – киваю активно, – расскажу. Но потом, – фыркаю и отталкиваюсь от стенки, забираю сумку и тоже убегаю вслед за Фирсовой. – Потом! – машу напоследок с улыбкой.
Вот ещё! – возмущаюсь про себя.
Я только приняла решение перейти к решительным мерам, чтобы раз и навсегда решить вопрос с физкультурой и не тратить больше на Саныча ни время, ни силы.
А меня вдруг кто-то контролировать собрался. Да я разве поверю? Не контроль это, а явные попытки мне помешать.
А я ведь такую штуку придумала, ммм…
Именно поэтому сворачиваю возле самой лестницы, ведущей на второй этаж, в сторону и покидаю основное здание школы.
***
В спортзале тихо, неужели первым уроком физкультуры нет ни у кого?
Ладно, мне же лучше.
Уже по знакомому маршруту пробираюсь в тренерскую, надеясь, что здесь никого нет. Понедельник всё-таки, у учителей иногда планёрка перед первым уроком бывает, так что все должны быть в учительской сейчас.
Прохожу мимо спортивных сумок Саныча и Мымры. Ильина старшего сегодня нет – выходной. И это очень кстати, потому что я не хочу, чтобы ненароком под мою очередную пакость Александр Степанович попался.
Медленно и достаточно аккуратно открываю дверь, ведущую в душевую.
На одной стенке в ряд висят крючки для вещей, возле другой – большой шкаф, а справа собственно душевая кабинка.
Туда-то мне и нужно.
Сдвигаю в сторону полупрозрачную дверь и делаю уверенный шаг внутрь. Стараюсь быть максимально тихой и ловкой, чтобы ничего не задеть.
Проворно открываю замок на своей сумке и вынимаю из неё небольшой флакончик с шампунем.
Теперь дело за малым – поменять содержимое мужского шампуня и дождаться результата. Последнее – самое томительное, но зато после того, как Ильин вывалится с покрашенными волосами, его точно в школе держать не станут. Разве такое допустимо для учителя?
Вот и я думаю, что нет.
Быстро проворачиваю свои тёмные делишки и выхожу из душевой.
Тут немного тесно, поэтому я пячусь задом и…
Упираюсь во что-то мягкое. Или наоборот твёрдое. Не знаю. Это точно не стенка, потому что слишком тёплое, даже горячее.
И пахнет приятно.
Да кого я пытаюсь обмануть?
Это не что-то, а кто-то. Определённо.
– Ай! – запоздало взвизгиваю, когда сильные руки ловко проворачивают меня вокруг своей оси, и я упираюсь взглядом в голую мужскую грудь. – Ай! – повторяю для верности.
Пытаюсь отпрянуть, но стальная хватка не даёт мне не пошевелиться, не выдохнуть.
Страшно смотреть реальности в лицо, но я набираюсь смелости и медленно поднимаю взгляд.
Саныч. Степан.
Стоит и криво ухмыляется, глядя на меня сверху вниз.
Я, конечно, немаленькая, ну, в плане габаритов. Взвесилась вчера – восемьдесят с лишним кило, и это при моём невысоком росте. Короче, худеть – не перехудеть.
Но рядом со Степаном я почему-то чувствую себя какой-то маленькой и уязвимой. Он так смотрит мне в глаза, будто всю душу наизнанку выворачивает, и даже вздохнуть полной грудью страшно.