- Ага. Теперь, что же, до следующей субботы?
- Хотел бы я ответить "да".
- Все равно ответь "да". Следующая суббота - лес, ватага, ракеты, старина Уикард с его верным парапистолетом.
Мы дружно рассмеялись.
- Договорились. В следующую субботу, рано утром. А ты береги... береги н_а_ш_у маму, ладно, Прайори, обещаешь?
- Что за глупый вопрос, балда ты, - сказал он.
- Точно, балда.
Он глотнул.
- Крис.
- Да?
- Я буду ждать. Так же, как ты ждал, а теперь тебе больше не нужно ждать. Буду ж_д_а_т_ь.
- Думаю, тебе не придется ждать долго, Ральф. Я надеюсь, что недолго.
Я легонько стукнул его разок по руке. Он ответил тем же.
Закрылась дверь монорельсовой. Кабина ринулась вперед, и Прайори остался позади.
Я вышел на остановке "Космопорт". До здания управления было каких-нибудь пятьсот метров. Я шел этот отрезок десять лет.
"Когда я тебя снова увижу, ты будешь уже мужчиной..."
"Никому ни слова..."
"Я буду ждать, Крис..."
Все это - пробкой в сердце, и никак не хочет уходить, и плавает перед глазами...
Я подумал о своей мечте. Лунная ракета. Теперь она уже не будет частицей моей души, моей м_е_ч_т_ы. Теперь я стану ее частицей.
Я все шел, и шел, и шел, чувствуя себя совсем ничтожным.
В ту самую минуту, когда я подошел к управлению, стартовала вечерняя Лондонская ракета. Она всколыхнула землю, и всколыхнула и наполнила сладким трепетом мое сердце.
И я сразу начал страшно быстро расти.
Я провожал глазами ракету до тех пор, пока рядом со мной не щелкнули чьи-то приветствующие каблуки.
Я окаменел.
- К. М. Кристофер?
- Так точно, сэр. Явился по вызову, сэр.
- Сюда, Кристофер, В эти ворота.
В эти ворота и в_н_у_т_р_ь ограды...
Ограды, к которой неделю назад мы приникали лицом, и чувствовали, как ветер становится жарким, и еще сильней прижимались к ней, забывая, кто мы, откуда мы, мечтая только о том, кем мы могли бы быть и куда попасть...
Ограды, у которой неделю назад стояли мальчишки - которым нравилось быть мальчишками, нравилось жить в небольшом флоридском городе, и школа безусловно нравилась, и нравилось играть в футбол, и папы и мамы им тоже нравились...
Мальчишки, которые каждую неделю, каждый день, каждый час хоть минуту непременно думали о пламени, и звездах, и ограде, за которой все это их ожидало...
Мальчишки, которым ракеты нравились больше.
Мама, Ральф, мы увидимся. Я вернусь.
Мама!
Ральф!
И я прошел через ворота и вошел внутрь ограды.