После него еще трое самозваных следователей обрисовали свое видение дела, при этом только отягощая вину нежелательной для дружины гостьи. Особо они добавили, что Шаайле нельзя даже последнего слова давать, потому что она сейчас же начнет всех стравливать между собой и очернять самых лучших и достойных.
Но и после этого Барс не стал пороть горячку:
– Хорошо, а есть кто-то, кто хочет сказать слово в защиту этой девушки?
Из отдельно стоящей группы женщин сделала шаг вперед Листа, та самая, кто больше всех помогала целительнице и практически все время находилась с нею рядом. Да и свой вопрос она неожиданно задала вашшуне:
– От чего умер атаман?
– Его кто-то отравил, – успела сказать Шаайла и чуть не была сбита с ног обвинителями и главными крикунами судилища.
Суть их гнева была одна: «Ты не имеешь права и рта раскрыть, пока тебе судья не разрешит!»
– И зря вы на нее нападаете. Отравить она не могла, – довольно смело продолжила свою речь Листа. – Уж я-то видела все, что у нее есть при себе. Уверена, не имела она никакого яда! – На поднявшийся крик она сама резко стала кричать: – И дайте мне договорить! Иначе мы все немедленно уходим! – Около двадцати женщин синхронно на это кивнули, и остальная толпа озадаченно притихла. – Здесь что-то не так, я уверена. Чужачку кто-то подставил.
– Кто? – тут же заинтересованно спросил казначей.
– Не знаю. Но почему-то уверена: если мы ее отправим на Дно, шанс оздоровления пропадет навсегда. У всех, вы понимаете? У всех пропадет!
– Так что, нам ее не наказывать за убийство? – стал давить Барс.
– Зачем, пусть справедливость восторжествует. Но для начала давайте отложим суд и подождем несколько дней. Если лекарства окажутся действенны, то целительнице можно простить даже убийство атамана. Тем более что мы еще не слышали, что она нам расскажет по этому поводу. Может, она и не виновата. Помимо этого, отсрочка суда позволит провести более тщательное следствие.
– Да ладно тебе тявкать! – вызверился на нее старый друг покойного. – Чем тебе наше следствие не нравится?! Сейчас порубаю, тварь, на капусту, если рот не закроешь!
Видимо, этот отморозок имел слишком дурную славу, да и жить ему, судя по всему, не так много оставалось. Потому так и вел себя. Листа спорить больше не стала, отступила назад и благоразумно замолкла. Но теперь выкрикнул кто-то из нейтральных мужчин:
– Давайте вначале ведьму послушаем! Говори!
Но трое молодых обвинителей буквально на пену изошли, стараясь доказать, что суд имеет право вести только главенствующий казначей. Тот пожал плечами и с прискорбием согласился с требованием воина дружины:
– Пусть говорит. Давайте и ее послушаем, – и как старый, добрый друг приветливо кивнул вашшуне. При этом он словно намекал: все будет хорошо, не волнуйся.
Но та волновалась и внутренне сильно недоумевала: почему он не скажет, что за минуту беседовал с ней и поэтому она никак не могла успеть случайно выловить атамана и еще отравить так быстро.
«Поняла! – пришла в голову единственно верная догадка. – Барс что-то заподозрил с этой чернавкой, которая ненавидела Кабана, догадался и о ее любовнике и теперь просто хочет вывести на чистую воду обоих. Ну ладно, постараюсь ему помочь».
– Сразу хочу вас предупредить: думайте, кому выгодно убийство атамана! Мне причины его убивать не было. Сами решайте: кто получил наибольшие выгоды после смерти Кабана? За три дня я точно собиралась сделать первые вытяжки и начать серьезное лечение. Причем он был бы самым первым из моих пациентов на излечение.
– У тебя бы ничего не получилось! – взвизгнула одна из женщин-активисток. – И он бы тебя сам разорвал на клочки!
– А почему разорвал? Куда он так спешил? А вы все знаете куда: на ложе к своей возлюбленной. Если бы за три дня он ничего не успел бы сделать, доказать свою мужскую силу, она бы имела право уйти к другому.
– Я поклялась ему в вечной любви! – истерически, но с должным пафосом простонала согнувшаяся у трупа чернавка. – И готова была ждать вечность!..
– Как же! – с возмущением воскликнула разгорячившаяся Шаайла. – Вчера вечером она подходила ко мне и грозила убить меня, если я вылечу Кабана. Она его ненавидела и уже имеет среди вас любовника! Вот он, в сговоре с этой подлой мерзавкой, и убил атамана!
Секунду стояла оглушительная тишина, которая затем взорвалась злобными криками, ругательствами и проклятиям и на голову ведьмы. Опять особо распинались общественные следователи, взывая к тому, что, дескать, они предупреждали: обвиняемая в попытках защититься будет порочить сейчас самых уважаемых и самых достойных. Некоторые вообще требовали смертной казни прямо на месте. Причем не просто казни, а сделать это с расчленением тела. Так сказать, в назидание всем остальным.
Тишину удалось восстановить лишь казначею, поднятой вверх ладонью. После чего он с отеческой заботой и дружеской печалью в голосе обратился к целительнице:
– Эх, девочка, ну зачем же ты так? Это самое последнее дело – наговаривать на любящую невесту нашего Кабана. Ну вот признайся, что ты сама все это выдумала? Или тебя кто-то научил? Подговорил?
Голос его резко налился сталью и стал обвинительным. А вашшуна вне себя закипела от гнева:
– Да что ты такое говоришь? И почему ты всем сразу не скажешь, что за минуту до того, как я обнаружила труп атамана, ты со мной светски болтал и трепался, насколько рад знакомству? И долго болтал, минут пять! Словно задерживал специально!
Чистосердечное изумление на лице казначея было вселенским и невероятно искренним.
– Я?! Болтал с тобой?!
Сбоку раздалось шипение обвинителя:
– И тут она пытается наговаривать! И на кого?! На судью?! Ах ты…
Его проклятия потонули в хоре других возмущенных воплей:
– Заткните ей рот!
– Не дайте ей сказать проклятия!
– Это подлая обманщица!
Десятки рук обвили тело Шаайлы, затыкая ей рот, закрывая глаза и заламывая руки. Так что окончательный приговор о своей судьбе она даже не расслышала. И пока пленницу силком, чуть ли не на руках волокли куда-то, она пыталась понять, почему казначей ее предал? Хотя самый главный ответ напрашивался сразу: секреты дружины он узнать успел, доступ к сокровищнице получил, о нужных людях в городе узнал, так почему бы и самому не стать единовластным вожаком? А позже себе в помощь обязательно кого-то из подручных подберет. Если уже не подобрал.
Скорее всего, это он лично и организовал убийство. А в таком случае любая защита изначально проигрывает. Все подстроено и продумано. Ну а нежелание выздороветь? Так порой люди бывают так глупы и агрессивны в своем неведении и противлении новым лекарствам!..
Дальше пленницу ввели в какую-то внушительную комнату, где под стеной одиноко стояла зарешеченная клеть. Не снимая плотной повязки со рта, стали насильно облачать в какие-то лежащие грудой на столах латы, поножи и наручи. Подвесили меч, пару ножей и, только перед тем, как затолкать в клеть и надеть шлем, сняли со рта повязку. Да и то сделали это после истерического крика Листы:
– Пусть хоть один рецепт мне до конца расскажет! – И, подойдя ближе к пленнице, отгороженной стальной сеткой, Листа попросила: – Пожалуйста, расскажи хоть один секрет вытяжки! Я постараюсь сделать, поверь!
Шаайла тем временем выбирала, кого из своих туповатых врагов прикончить напоследок двумя заготовленными проклятиями, да и повязка ей при этом была бы не помехой. Но говорить начала с полным равнодушием:
– Я и сама не знаю, надо пробовать и смотреть, что получится. Иногда и яд получается. Так что вы все умрете…
И в этот момент заметила то, что не могли видеть все остальные свидетели спуска на Дно: чернавка стрельнула глазами на казначея, нахмурила брови, словно подавая сигнал, и тот принял решение:
– Последняя минута до отправки!
Ну а вашшуне вдруг все стало предельно ясно. И она громко закричала для всех:
– Теперь я точно знаю, кто новый любовник этой черноволосой стервы! Это – Барс! Они вместе и задумали это убийство влюбленного по уши Кабана! Давно задумали, тщательно скрывали свои отношения, прятались от всех… Хотя ты знаешь, Барс, она тебя тоже обманула и использовала! Да вы оба друг друга стоите! И своими мерзостными поступками, своей жадностью и стремлением властвовать вы лишили всю ватагу права на исцеление. И они вымрут, и вы сами вместе со всеми, вы умрете первыми! Я проклинаю тебя, Барс, и тебя, чернавка!..
Такого разоблачения парочка не ожидала. И при всей своей наглости, цинизме и подлости они сейчас стояли и никак не могли совладать со своими нервами. Они кривили рты, пытаясь весело рассмеяться, они пытались сказать что-то уничижительное в ответ. Но самое главное, как только пошла обличительная часть речи чужачки, из зала отправки стали по одному ускользать все те, кто был в преступном сговоре с новым казначеем и активнее всех участвовал в судилище над целительницей. Ну а большинство остающихся вояк потянулись к оружию.
И в последнюю секунду перед отправлением на Дно вашшуна поняла, что проклинать никого не стоит, силы пригодятся для выживания в неизвестности. Какие бы ни были разбойники глупые, пьяные или обманутые, в любом случае они сейчас разберутся со своим казначеем по всем счетам. Вряд ли он сумеет отвертеться от грозящей ему опасности.
«Убьют его или просто выгонят с позором?» – мелькнула последняя мысль и вытеснилась холодом страха: клеть с огромной скоростью устремилась на Дно.
Наверное, если сравнивать невероятный спуск вашшуны с иными смертниками в других городах, то данная шахта являлась неким продуктом кустарного производства. Вернее, наполовину кустарного. То ли ее кто-то сооружал в экспериментальных целях, то ли прокладывал по незнанию, то ли сами разбойники, а то и их далекие предки построили эту единственную «линию», ведущую только на один из ста двадцати возможных уровней, методом «народной стройки», но объект совершенно не отвечал требованиям безопасности и минимального комфорта.