Было время – много лет назад, – когда мне не удавалось заснуть. Едва я закрывал глаза, как меня одолевали мысли обо всех дневных заботах. Вместо того чтобы отбросить их, я начинал искать решения. Я раскаивался, что порождало новые проблемы. Наша память вбирает в себя негативное охотнее, чем позитивное. Это свойство связано непосредственно с процессом эволюции: чтобы выжить, человеку пришлось научиться запоминать опасности, страхи. Но мы же живем не в пещерном веке! Мы должны тренировать себя, учиться подавлять этот бессознательный биологический процесс и даже поворачивать его вспять и запоминать только приятные моменты. Моя приятельница Кристина Мишо, которая живет в Квебеке и преподает там позитивистскую психологию, научила меня несложному приему: прежде чем заснуть, надо вспомнить и вновь испытывать благодарность к пяти позитивным событиям – пусть даже крошечным, – которые произошли за день: о хорошем известии, приятной встрече, чтении книги, о нескольких мгновениях наслаждения. С тех пор я стал гораздо лучше засыпать, часто с радостью в сердце.
Испытывать благодарность означает прежде всего говорить «спасибо» жизни, не быть несправедливым к ней. Но это также и умение отдавать ей все, что она дала нам. Жизнь – это постоянный обмен. Мы получаем, учимся отдавать. А отдавать также означает передавать. В том числе и знания. Я принял решение писать для аудитории, которую обычно называют «широким кругом читателей», поскольку такие книги доступны всем, в отличие от научных трудов, для которых меня предназначало мое университетское образование. Я публиковал подобные произведения и был ответственным редактором трех энциклопедий – и это хорошо, что они вышли, – но мало кто их читает. Я предпочел передавать широкому кругу читателей элементы философской, психологической и духовной мысли, которые помогли мне лучше жить. Я стремился, чтобы те, кто не имел возможности проводить годы, как я, уткнувшись носом в тексты Платона и Аристотеля, Спинозы и Юнга, буддистов и Библии, все же смогли бы открыть для себя и оценить их послания мудрости. У меня были эти орудия, и я предоставил их в распоряжение широкого круга читателей. Передача знаний является неотъемлемой частью фундаментального обмена в жизни. И эта радость стоит того, чтобы терпеть критические или негативные замечания тех, кто хочет видеть в подобном демарше лишь деградацию науки или обыкновенное стремление получить выгоду.
Настойчивость в усилии
Бергсон заметил, что большие творческие радости – единственные, которые он признает, – всегда являются плодом усилия. Он связывает подобное усилие с сопротивлением, оказываемым материей. «Материя провоцирует и делает возможным усилие. Мысль, которая всего лишь мысль, художественное произведение, которое только задумано, стихотворение, о котором только мечтают, пока еще не стоят труда. А вот материальное воплощение стихотворения в слова, художественной концепции – в статую или прекрасную картину требует усилия. Усилие тягостно, но оно также бесценно, еще более бесценно, чем законченное произведение, поскольку благодаря нему творец извлек из своего естества больше, чем у него было, и возвысился над самим собой».[18] Я полностью присоединяюсь к этому суждению и распространяю его на любую работу, которая требует от нас усилия. Настойчивость в усилии до воплощения наших планов в жизнь практически всегда служит источником радости. Я вспоминаю о радости, которая охватила меня, когда я поставил последнюю точку в своей докторской диссертации, над которой работал в течение семи лет!
Весной 2015 года в Нью-Йорке я тоже пережил огромную радость, ставшую венцом длительного и затратного усилия. На протяжении нескольких лет меня приглашали читать лекции в различных англоязычных странах. Но мой школьный уровень знания английского языка не позволял мне откликнуться на приглашения, о чем я искренне сожалел. И вот однажды мой французский издатель сообщил мне, что американское издательство хотело бы опубликовать мою книгу Du bonheur, un voyage philosophique («О счастье. Философское путешествие») и организовать большое презентационное турне… при непременном условии: я должен был выступать на английском языке! Внутренние силы велели мне ответить: «Да, я это сделаю!», хотя я знал, что совершенно не способен на такое. И тогда начался обратный отсчет: в моем распоряжении оставалось полгода, чтобы более или менее бегло научиться разговаривать на английском языке… На протяжении четырех месяцев я каждый день посещал курсы разговорного английского языка по скайпу. Я усвоил основы грамматики, выучил сотни полезных в моей области слов и в конце концов отправился в Нью-Йорк на два месяца, чтобы пожить там в языковой среде. Момент истины наступил во время моего первого интервью на главном канале государственного радио штата Нью-Йорк. Когда я шел в студию, меня терзала жуткая тревога. В течение тридцати минут я отвечал в прямом эфире на вопросы журналиста, ведущего передачу, и аудитории. Все прошло замечательно, и мой пресс-атташе поздравил меня с успехом. Когда я оказался один на улице, меня охватила огромная радость. Я поднял руки к небу и воздал благодарность. Моя радость была соразмерна осознанному усилию и преодоленной тревоге.
У нас у всех есть подобный опыт прекрасных радостей, плодов настойчивости в усилии.
Уступка и согласие
Мы более на дух не переносим рискованность, случайность, неопределенность. Нам хочется – даже если это из области фантастики – установить абсолютный контроль за нашей жизнью. Мы не сдаемся, отчаянно цепляемся, постоянно размышляем, старательно анализируем прошлое, пытаясь понять, что произошло не так, чтобы лучше планировать будущее и постараться обуздать его. Мы не приемлем, чтобы даже самый маленький винтик настоящего оказался неподвластен нам. Противоположностью подобного поведения является уступка. Уступка заключается в том, что с событием, на развитие которого мы не в состоянии повлиять, необходимо смириться, а вовсе не гневаться, не испытывать сожаления, не отдавать себя во власть негативных эмоций.
Я уже упоминал о мудрости стоиков, которая призывает нас напрасно не бороться с происходящими в жизни событиями, которые от нас абсолютно не зависят. В этом смысле уступка является не фатализмом, а отстранением, своеобразной формой отчуждения. Это принятие жизни. Когда мы сталкиваемся с трудностью, которую не в состоянии разрешить, и когда мы воспринимаем вещи в том виде, в каком они существуют, мы способны позволить радости охватить нас. Радость связана с успехами сознания, с усилием, которое она сделала, чтобы побороть гнев, тревогу, напряжение, и с победой, которую она одержала.
Лет десять назад мне выпала возможность конкретно оценить это ощущение. В то время я ездил на своей машине по Парижу. Однажды, когда я должен был отправиться на несколько важных встреч, я решил ехать на машине, чтобы выиграть время. Но я опаздывал на обед с моей немецкой издательницей и поэтому волновался, что с первого раза произведу на нее плохое впечатление. В спешке я неправильно припарковался, и то, что должно было произойти, произошло. Выйдя из ресторана, я увидел, что моя машина исчезла. Ее увез эвакуатор. Меня охватила ярость. Я стал думать о штрафе, который мне придется заплатить, о времени, которое я потеряю, забирая машину со штрафной стоянки, о решающих встречах, на которые я непременно опоздаю. Я даже выругался. И сразу же приятные воспоминания о деловом обеде и удовольствие, доставленное мне этой встречей, исчезли. Но вдруг внутренний голос прошептал: «Неужели все обстоит настолько серьезно, раз ты пребываешь в таком состоянии?» Я поднял глаза к небу, тяжело вздохнув. Стояла прекрасная погода, ярко светило летнее солнце. Жизнь была сладостной, она улыбалась мне, я занимался любимым делом. Разве эта неприятная история с эвакуатором сумеет испортить мне жизнь? В этот конкретный момент, в то же мгновение, когда я пошел на уступку, с небес на меня свалилась могущественная радость. Переполняемый радостью, я принялся громко хохотать. Я смеялся над своей машиной, которую увез эвакуатор. Я отменил все встречи и радостно пошел забирать машину. После этого инцидента я ее продал. Отныне в Париже я хожу пешком, езжу на велосипеде, пользуюсь общественным транспортом или такси и арендую машину, когда уезжаю куда-нибудь на выходные. Я освободил себя от стольких бытовых хлопот!
С момента, когда мы избавляемся от наваждения все контролировать, мы начинаем жить с открытым сердцем, а наше умонастроение благотворно влияет на появление радости. Когда мы соглашаемся пойти на уступку в критический момент («мою машину увез эвакуатор», «мой поезд опаздывает, и я не успею на пересадку», «мой Интернет не работает» и так далее), мы вступаем в гармонию со временем жизни, а не боремся с ним, как собака, которую тащит телега. Жизнь ведет меня туда? Я буду сопровождать ее ход, ее течение. Просто потому, что у меня нет другого выбора.
Здесь мы прикасаемся к самому сердцу таоистской философии, возникшей как ответная реакция на конфуцианство. Конфуций учит нас: чтобы быть счастливыми, надо быть добродетельными. А чтобы быть добродетельными, надо подражать космическому порядку. В космическом порядке все предсказуемо, все внушает доверие. Солнце всегда встает в определенное время и всегда заходит в заранее известный час. Ход планет никогда не бывает беспорядочным. Мы знаем, с точностью до дня, когда по небу пролетит комета. Таоисты выработали прямо противоположную логику. Они признавали красоту космического порядка, но настаивали на том факте, что мы живем на земле, а не на небесах. А на земле ничто не может быть предсказуемым. Можно знать, в какое время взойдет солнце через триста лет, но нельзя знать, какая погода будет завтра. На этом свете царят хаос, текучесть, движение, неуверенность. Философия тао не предполагает поиски безмятежности, спокойствия духа, столь любезных сердцу греческих и конфуцианских мудрецов. Ее поиски – это поиски радости. Ее дорога – это радостное сопровождение с открытым сердцем естественного потока жизни.