Без вихрей счастья, страстного цунами.
Мигрень ошибок мучает подчас –
Не смог найти подхода к чаровнице,
Бежал за каждой юбкой, ловелас,
Не торопился, каверзный, жениться.
Мне кажется, я сильно близорук:
В дали годов не вижу облик милый,
Забыл про арабески нежных рук,
Склеротик недоделанный строптивый.
Видения преследуют меня,
Мерещится, что голос долгожданный,
Как прежде, разливается, звеня,
И завлекает кротостью обманной.
Сердечный ритм — без дерзких гистограмм
На клетчатой бумаге, словно в дымке.
Её портреты в спальне тут и там –
Моей любви рентгеновские снимки.
Глаз алкоголя
Хмель развёл в бокале плечи
И янтарный щурит глаз.
Догорают мерно свечи
Под журчанье нежных фраз.
Разрушая безразличье,
Бродит в венах алкоголь.
Ты, надев костюм приличья,
Исполняешь тонко роль
Покрасневшей недотроги,
Но грядёт желанный час.
На твои шальные ноги
Из фужера смотрит глаз.
Твой выбор
Сытость приносит тревоги,
Бедность покорна судьбе –
Не беспокоят залоги,
Если сиротско в избе.
Чахнет над златом достаток:
Как сохранить капитал?
Бизнес непрочен и шаток,
Кризисы бьют наповал.
А бедолаге нет дела
До котировок валют –
Мизерны вехи удела,
Скромен домашний уют.
Нет зато яростных срывов,
Нервных, бессонных ночей,
Страшных тревог рецидивов
Под наблюденьем врачей.
Любит спокойствие скудость,
Тихий, размеренный ритм,
Чужда ей жизни абсурдность,
Кротость — её алгоритм.
А толстосум постоянно
Хочет достать до небес,
Рядом с ним в жерле вулкана
Крутится алчности бес.
Нет безмятежного счастья,
Мним олимпийский покой.
Штиль — иль доходов ненастья?!
Выбор всегда за тобой!
Бутон души
С неосторожным любопытством
Он созерцал бутон души
И препарировал с бесстыдством,
Делил богатство на гроши.
Переживанья дней сопливых,
Лет конопатых кровоток,
Боязнь плетей несправедливых,
Всегда развязанный шнурок…
Хранить не стоит хлам приватный –
Тетради, марки, дневники,
Весь этот мусор пубертатный –
Густым сединам вопреки.
Прогулки ночью род луною
И первый робкий поцелуй
Давно отжили, бог с тобою,
Очнись и больше не пасуй!
Ты был удачливым порою,
С фортуной ветреной на ты,
Легко командовал толпою,
Чурался наглой клеветы.
Что от империи осталось?
Где твой финансовый успех?
До жалкой кляксы дело сжалось,
В карманах множество прорех.
Да, ты влюблялся откровенно,
В надеждах долго пребывал,
Всё отдавал самозабвенно,
Но завершился страстный бал.
Быт — холостяцкая однушка,
Собранье брошенных вещей.
Не динамит ты, а хлопушка,
Забытый, брошенный кощей.
Не пригодился даже детям,
Хоть над пелёнками дрожал…
Рассеял память по кассетам
И смотришь, словно сериал.
Бутон души завял безвольно.
Он саркастично хохотал.
Чтоб нестерпимо стало больно,
Кромсал в аффекте гладь зеркал.
Терпеливый ростовщик
О, как легко ты лжёшь в лицо,
Меня терзаешь беспричинно.
Неправды горькое кольцо
Вокруг меня блестит картинно.
Сказала томно: «Извини,
Все эти дни полны работы.
Назавтра проводы родни –
Должны уехать до субботы.
Потом уборочный аврал –
Дом привести в порядок надо,
С глухой соседкою скандал,
Покраска старого фасада.
Скопилась уйма липких дел:
Поход к врачу, проблемы в школе.
Вновь сокращают мой отдел,
Все возмущаются: «Доколе!»
Приду к тебе со дня на день,
Вот только разгребу завалы».
Скользнула лёгкой грусти тень,
Как будто звякнули бокалы…
Ты — мой пожизненный должник,
В залоге дача и квартира.
Я кровь процентов пить привык
С азартом жадного вампира.
Подобие эфира
Распахну окно ночное,
Звёзд впитаю млечный свет,
Истребив в себе дурное,
Встречу ласковый рассвет.
Различу дыханье мира,
Пульс вселенной уловлю,
Став подобием эфира,
Расскажу, как всех люблю.
Порочные капризы
Поддаваясь порочным капризам,
Секс имел я по три раза в день,
По шалманам ходил и стриптизам –
Жизнь стрелой понеслась набекрень.
Я не слышал несмелых протестов,
Сладострастием полнились дни.
В результате проверенных тестов
У меня очень много родни.
Без сомнений
Нет обоснованных сомнений –
Всевышнего я прогневил.
И он меня без промедлений
Природной трезвости лишил.
Я вдруг решил: все люди братья,
Любой подставит мне плечо,
Последнюю рубаху, платье
Отдав, обнимет горячо.
Но это было заблужденье,
Вор нагло лез ко мне в карман
И, получая наслажденье,
Цедил сквозь зубы: «Ну болван!»
Я долго верил государству,
Считал — в делах мы заодно,
Забыв про царское коварство:
Для гневной власти все — говно.
Надеясь женщин осчастливить,
Хотел для каждой рай создать,
Но приходилось врать, фальшивить
И о других не вспоминать.
Надежду, веру и наивность
Закрыл надёжно на замок.
Мне помогают агрессивность,
Блуд, беспринципность и порок.
Мещане
Нет энергии успеха,
Сил для секса тоже нет.
Примитивная утеха –
Прикроватный интернет.
Развалившись на диване,
Посетить привычный чат,
Уточнить, о чём мещане
Между делом говорят.
Начитавшись свежих сплетен,
Перейти на сериал –
Так досуг вполне бюджетен,
Не транжирит капитал.
В соцсетях, как в океане:
То торнадо, то покой,
Пенятся шторма в стакане,
Фон буянит новостной,
Фото, видео завалы,
Блеск рекламы тут как тут,
Скалят зубы идеалы,
Слоганы бесстыдно лгут.
Беллетристику сменили
Смайлики во всей красе
И бескровно истребили
Дух романов, вкус эссе.
Всё обыденно и просто,
Отдыхает интеллект.
Время мелочных прохвостов
И разжёванных котлет.
Затёртая пастораль
Природа отступает, ангары маршируют,
В закатном дымном мареве краснеющая даль.
Строительные фирмы о планах рапортуют,
Стирают фуры грязные соляркой пастораль.
Бензиновые лужи, асфальтовые тропы,
Из смога ядовитого на небе облака.
Бульдозеры и краны — послушные холопы –
Медовую идиллию гнобят исподтишка.
Салатовая нежность сдала свои форпосты,
На марше сивость блеклая, стекла с бетоном рать.
Пни — словно обелиски, а вырубки — погосты.
Витает в душном мареве карбида благодать.
Травник
Травы все целебны без разбора.
Рву руками, пью душистый чай,
Собираю даже у забора
Сочный и цветущий урожай.
Зверобой, пахучая мелисса,
Пряная ромашка и чабрец,
Лепестки весеннего нарцисса
И кипрей — известный всем гордец.
Я сушу календулу, душицу,
В поле обрываю васильки,
Добавляю щедро медуницу
Хворям и болезням вопреки.
Не нужны пилюли и таблетки,
Ни к чему уколы, порошки –
Дал плоды шиповник у беседки,
Распушились мятою горшки.
Стратостат
вольных дум
Ликёр
Ликёр из водки сделать просто:
Поллитра, сахара сто грамм,
Лимона цедра… следом тосты
За мир, любовь, прелестных дам.
Потом тяжёлое похмелье
И сожалений ожерелье.
Заброшенная дача
Вот кровать с железной сеткой
На казарменный манер,
С пожелтевшей этикеткой;
Рядом скошенный торшер.
Как железный блин — рефлектор,
Что одаривал теплом,
С диафильмами проектор,
Разномастных тряпок ком.
Украшают быт чеканки,
Репродукции картин,
Самокат кургузый, санки,
Отслуживший ковролин.
Репродуктор запылённый,
Заржавевший инструмент,
А санузел совмещённый
До сих пор хранит брезент.
Позаброшенная дача –
Детских лет моих удел, –
Словно загнанная кляча,
Оказалась не у дел.
Ностальгирую смиренно,
Проживая вновь года,
И смотрю, как двор надменно
Захватила резеда.
Мебельные мечты
Гардероб — не просто шкаф,
Жалюзи — не занавески.
Блюдо с множеством приправ –
Комната в гламурном блеске.
Элегантное трюмо
В зазеркалье приглашает:
Коль поставлено умно,
То пространство расширяет.
Шарм привносит шифоньер
С массой ящиков в глазницах,
Улучшает интерьер
И в альковах, и в светлицах.
Секретер — моя мечта
Для творений и досуга.
Если в доме теснота,
Лучше нет в работе друга.
Обожаю канапе,
Неподъёмные комоды.
Горки в вычурной резьбе –
Стиль вне времени и моды.
Оттоманку я желал,
Но дыра в моём бюджете.
О шезлонге помечтал
На скрипучем табурете.
Новостная диета
Не ем до завтрака конфет,
Не привлекает плотный ужин,
Обильный мне претит фуршет,
Привычный перекус не нужен.
Сейчас — стройна и хороша,
Подтянута, в прекрасной форме,
Не рвусь на кухню, мельтеша,
Давление и сахар в норме.
Чтоб сбросить вес, я семь диет,
Собравшись с духом, испытала.
Лишь хуже стал иммунитет
И настроение пропало.