Там не было гравитации – это можно было понять по тому, как парили тела: их конечности торчали в разные стороны, а волосы образовывали облака вокруг пустых лиц. С такого расстояния трудно было определить, но казалось, что некоторые тела были разрезаны на части или, может быть…
Чжан покачал головой. Нет. Нет. Он хотел сказать «зарезаны». Но старался не думать об этом.
Криохранилище было превращено в огромный морг. Роботы ухаживали за сотнями, а может, и тысячами трупов, помещенных туда – зачем? Просто чтобы убрать с дороги? С нарастающим чувством ужаса Чжан снова посмотрел вниз, на прозрачные криокамеры под собой, затем на те, что висели над головой. Он заметил то, чего не замечал раньше. Все эти камеры – тысячи камер – были пусты.
Сколько колонистов поднялось на борт «Персефоны» в поисках новой жизни? Сколько из них погибло, даже не ступив на землю Рая-1? Скольких из них вытащили из криосна только для того, чтобы…
– Чжан! – Петрова схватила его за плечи и так встряхнула, что ему показалось, будто зазвенели зубы. – Они бьются в дверь. Рано или поздно они сюда попадут. Нам нужно сосредоточиться! Что ищем?
Он попытался избавиться от образов в голове.
– Медицинский отсек, – сказал он.
Все его тело дрожало. Он чувствовал себя слабым, словно невесомым. Как воздушный шар, который уносится вверх, к массе тел в центре хранилища.
Он заставил себя думать. Осмотреть помещение. Вдоль стены располагался ряд небольших сооружений – модульных отсеков для обеспечения потребностей колонистов, когда они пробудятся от криосна. Над люком каждого из них горела голографическая картинка, так что, независимо от родного языка, пассажир понимал, что если он раздет – может пойти в модуль с голограммой рубашки и найти одежду. А если голоден – может отправиться в модуль с сэндвичем и чашкой. Этот модуль выглядел так, будто его разорили – все, что в нем было, вырвали и съели…
Над одним из модулей возвышался зеленый крест. Универсальный символ медицинской помощи.
– Сюда, – скомандовал он Петровой.
Добравшись до медицинского модуля, он увидел, что люк в нем открыт. Он бросился внутрь, но споткнулся и упал, и тут же его схватили руки, и женщина внутри модуля попыталась вцепиться зубами в рукав его скафандра.
– Нет! – закричал он и попятился назад, прочь, хотя она снова набросилась на него. Ее губы были изгрызены, казалось, что на него набросился, вгрызаясь в плоть, скелет.
Внезапный треск оглушил его, в ушах зазвенело. Голова женщины взорвалась фонтаном крови, костей и мозга. Чжан едва успел отвернуться, как его уже рвало.
К нему подбежала Петрова. Двумя руками она держала пистолет, из его ствола все еще шел дым. Она засунула оружие в кобуру и протянула руку, чтобы помочь ему подняться.
– Вы убили ее.
– Я сделала то, что должна была. Пожалуйста, не надо рассказывать, что это все еще люди, что они просто больны и заслуживают нашего сострадания.
– Я не собирался этого говорить, – сказал Чжан. – Петрова. Вы должны кое-что знать. Василиск – это прогрессирующая болезнь. – У него закружилась голова. – Поначалу, когда он проникает в жертву, с ним еще можно бороться. Но со временем он забирает все больше и больше разума. Он… превращает в нечто иное. Ту женщину, которую вы только что убили, нельзя было спасти.
– Чжан? Вы хотите сказать…
– Никого на этом корабле нельзя спасти. У них все слишком далеко зашло.
– Но у меня еще есть шанс? Верно? Если мы вылечим меня прямо сейчас? Я смогу вернуться, и все будет хорошо.
– Да. Если сработает.
– Идите внутрь, – велела она, буквально впихивая его в модуль. – Приступайте к работе. Немедленно.
56
Петрова замерла на пороге медицинского модуля, осматриваясь: следовало убедиться, что внутри не прячется еще один зараженный пассажир. Пока Чжан рылся в контейнерах с медикаментами и запускал диагностические терминалы, она проверила три смотровые койки, каждую из которых прикрывала выдвижная шторка, дабы создать некое подобие уединения. Над каждой кроватью крепились роботизированные руки, готовые выполнить любые манипуляции – от удаления бородавок до нейрохирургической операции. Иными словами, все выглядело как обычный медицинский кабинет в любом городке на Земле.
Убедившись, что внутри никого нет, Петрова нашла панель аварийного доступа, захлопнула люк, а затем зафиксировала ручку. Никто не сможет открыть люк, разве что выбить.
– Что вам нужно для работы? – спросила она Чжана.
– Василиск – это не вирус. Я уже говорил, да? У него даже нет физической формы. С ним нельзя бороться с помощью обычных препаратов. Это паразитическая идея, поэтому нужны менее осязаемые инструменты.
Чжан набрал команду на виртуальной клавиатуре, и над одним из терминалов появился голодисплей с колонками цифр и рисунками абстрактных фигур. Петрова ничего в этом не понимала и остро ощущала, насколько сильно зависит от опыта Чжана. Без него у нее нет ни единого шанса.
– Я должен подумать. Я должен подумать, – забормотал он. – Я должен подумать.
– Думайте быстрее.
Он на мгновение замер, опустив руки.
– Я делал такое на Титане. Ушло слишком много времени, и в итоге я подвел всех. Я могу попробовать повторить процедуру. Но, Петрова, вы должны понять. Я думал, мы найдем здесь Красного Душителя. Это другое, другой организм. Я не знаю. Я просто не знаю, сработает ли мой способ сейчас.
Должно было получиться. Она очень любила свой мозг. Ей очень, очень не хотелось превратиться в одну из тех тварей, которых они видели в коридоре и посреди криохранилища.
– Красный Душитель. Неплохое имя, – сказала она и подумала, что, возможно, если заставит Чжана размышлять вслух, он вдохновится и решит ее проблему. Может быть.
Чжан покачал головой.
– Не я его придумал. Но в названии есть смысл. Пациенты, которые поступали ко мне в клинику… у них были лица, ярко-красные от напряжения, и признаки нарушения дыхательной функции, но ни малейшего намека на повреждение легких или пищевода, ни бактериальной или вирусной инфекции… Физически они были совершенно здоровы. Но не могли дышать. В итоге они просто задохнулись. Без всякого предупреждения.
– Господи. Должно быть, это было ужасно.
Чжан наклонил голову на одну сторону.
– Ужасно? Ужаснее было потом… когда большая часть колонии погибла… Не хочу вспоминать об этом больше никогда. – Он содрогнулся с видом человека, который не может думать ни о чем другом.
Петрова поняла, что нужно заставить его сосредоточиться. Зацикливание на прошлом никому не поможет.
– Вы, должно быть, поняли, что случилось с вашими пациентами, – заметила она, пытаясь отвлечь его. – В конце концов поняли.
– Было похоже на то, что мы наблюдаем здесь. Навязчивая идея. Как будто кто-то задал один из старых гипотетических вопросов в шутку, только все восприняли его всерьез.
– Что за вопрос?
– Вы знаете, что дыхание происходит само собой? Об этом не нужно думать, это просто вегетативный рефлекс. Тело делает это даже во время сна.
– Да…
Чжан очень грустно улыбнулся.
– А что, если это перестанет работать? Что, если придется думать о дыхании? Напоминать себе, что нужно продолжать дышать? Сознательно, я имею в виду.
– Черт, – сказала Петрова.
– Да. Мои пациенты не понимали, что происходит, но у них пропал рефлекс. Они переставали дышать автоматически. Им приходилось сосредотачиваться на этом.
– Или они просто… что? Задыхались? О боже…
Чжан пожал плечами.
– Задыхаться – это когда вы не можете доставить кислород в легкие. У моих пациентов была асфиксия, то есть невозможность дышать. Когда становилось плохо, они не могли говорить. Им приходилось тратить всю свою умственную энергию, чтобы получить достаточное количество кислорода. И тогда они уставали. Они начинали дремать. – Чжан ухватился за край смотрового стола и держался, словно у него закружилась голова. Золотой браслет на его предплечье зашевелился, возможно, в ответ на его волнение.
– Чжан. Не уходите в себя, – позвала Петрова. Она подошла к нему и стиснула его плечо в знак поддержки. – Значит, в этом отличие здешнего василиска от того, что был на Титане. Ладно. Но синдром, расстройство, что ли… то же самое. Верно? Значит, и лечить его можно так же. Вы же вылечили Красного Душителя.
– В итоге я смог создать лекарство, да. Но к тому моменту у меня оставался только один подопытный. Я сам. Я ввел себе лекарство, не зная, убьет оно меня или спасет. Это сработало. Но только после того, как все остальные на Титане умерли.
– Но это сработало, – сказала Петрова. – Как? Как это сработало?
– Василиск – это навязчивая мысль. Она занимает место в голове, со временем становится все больше и больше. Как вирус, создающий копии себя, разрушающий клетки в поисках сырья, пока не останется ничего, кроме инфекции. Или компьютерный, использующий все больше и больше ресурсов компьютера, пока тот не выйдет из строя. Единственный способ прогнать его – лишить пространства.
– И что это значит?
– Это значит, что мне нужно вычистить весь ваш мозг. Весь. Перезагрузить вас.
– Перезагрузить, – повторила она, и доктор, видимо, уловил ход ее мыслей, потому что кивнул.
– Точно так же, как это делает Актеон.
Должно быть, искусственный интеллект подвергся воздействию василиска, подумала она. Должно быть, в тот момент, когда он вошел в систему Рая, он оказался заражен. Вот почему он постоянно перезагружался, снова и снова.
– Что-то не сходится, – проговорила она. – Актеон перезагружается, но потом снова обнаруживает в себе эту штуку и снова перезагружается, снова и снова…
– Я не знаю, почему с ним перезагрузка не срабатывает. Может, Актеон не знает, с чем имеет дело, или… или есть какая-то другая причина. Петрова, я знаю, что это может сработать. У меня же получилось. Но да, это очень опасно, и есть немалая вероятность провала.
– Давайте сделаем это.