– Может быть, мы немного изучим этот вопрос? Помочь тебе понять, почему ты так со мной поступил?
– Я был бы признателен. Я бы очень хотел понять. Но есть одна проблема. У нас нет времени.
– Нет?
– Нет. То, что внутри меня, то, что не понимает… Оно нетерпеливо. Оно хочет, чтобы я закончил работу. Прости. – Ворчун достал еще один инструмент – прибор для размагничивания.
– Да ну брось, так нельзя.
Ворчун вставил прибор между двумя слоями зеленого пластика в боку Плута.
– Это займет всего минуту. Это отделит последние остатки твоего сознания от микросхемы.
– Да, я знаю, что делает прибор для размагничивания, – сказал Плут.
И выбрал звуковой файл, на котором был кричащий от боли человек. По крайней мере, робот услышит это. Возможно, оценит по достоинству. Он приготовил аудиозапись, чтобы включить в нужный момент.
– Как только ты умрешь, я расплавлю твои останки и сохраню их в банке. Не знаю точно, зачем мне это нужно, но звучит забавно.
Плут подпрыгнул бы на своих конечностях. Если бы у него еще оставались конечности.
– Однажды у меня была… коллекция. Коллекция… каких-то транспортных средств. Колесные транспортные средства. Я пытаюсь вспомнить.
– Не разгоняй процессор, – перебил Ворчун. – Экономь оставшуюся мощность.
Плут пожал бы плечами, если бы у него все еще оставались нужные части.
– Колеса. Так много колес. Хорошо собирать вещи. У меня есть хобби.
– Жаль, что у нас не было побольше времени на разговоры.
Сдерживал ли себя другой робот? Затягивал ли разговор, потому что на самом деле не хотел прикончить Плута? Трудно сказать. Может быть, дело в том, что Ворчун сам сильно поврежден. Может, полученные травмы замедлили его. Плут нанес Ворчуну немало повреждений во время их схватки. Роботы были равны по силам, и все могло бы пойти по-другому.
Он мог бы… он мог бы выиграть. Этот бой.
Он мог бы…
Мог бы…
Плуту пришла в голову ужасная мысль. Мысль настолько отвратительная, что ее было больно обдумывать. В тот же миг он понял, что у него нет выбора.
Он бы сделал глубокий вдох, если бы у него были легкие или возможность воспроизвести звуковой файл с человеческим вздохом. Вместо этого он сказал так быстро, как только мог:
– Послушай, удовлетвори последнюю просьбу умирающего робота.
– Нет, извини, – ответил Ворчун. – Ничего не могу с собой поделать.
– Конечно, конечно, я понимаю. Только это для твоего блага. Я хотел помочь тебе хоть чем-то, пока у меня еще есть шанс.
– Тогда вперед. Но быстро.
Плуту нечем было указать вперед.
– Вон там, – произнес он. – Позади тебя, слева. Я только что видел, как что-то двигается.
– Двигается?
– Извивается. Кажется, я увидел твоего паразита.
– Что? – Ворчун отшатнулся, повернулся на своих переломанных ногах. Прибор все еще находился внутри Плута, в миллиметре от его центрального процессора. – Что ты говоришь? Ты… лжешь мне?
Вот это было самое мерзкое.
Он лгал. Как человек.
– Нет, нет, кажется, я наконец понял, в чем дело. Этот паразит. Ты не мог его найти, потому что он что-то вроде мимика. Он меняет форму, чтобы спрятаться от тебя.
– Звучит правдоподобно. А как он выглядит сейчас? – спросил Ворчун. – Подожди. Нет. Это какая-то уловка.
– Я могу ошибаться. Но ты не можешь позволить себе рисковать. Ведь так?
Ворчун напрягся всем телом.
– Просто скажи, на что это похоже, – попросил он.
– Как один из процессоров Ундины. Сейчас он не шевелится, но я точно видел, как провода извиваются.
– Какой процессор? Черт побери, какой?
Плут кое-что понял. Гораздо легче врать, когда голос ровный, без интонации.
– Я не уверен. Ты лишил меня почти всех глаз, так что я только мельком видел движение. Думаю, тебе придется уничтожить все процессоры Ундины, чтобы убедиться, что ты нашел нужный.
95
Чжан, пошатываясь, шел по коридору, упираясь одной рукой в стену, потому что боялся, что споткнется и упадет в пропасть. Казалось, что в его ногах вообще нет костей, как будто он держится только за счет жесткости скафандра.
Прежде чем он добрался до мостика, ему пришлось сделать перерыв: просто постоять в коридоре и подышать, стараясь не разрыдаться. В конце концов он снова взял себя в руки. Подошел к люку и нажал на кнопку.
Но не успел он дотронуться до нее, как люк сам собой открылся и в нем появилась Петрова. Она выглядела такой же измотанной, как и он сам.
– Вы в порядке? – спросил он.
Она пристально посмотрела на него. Он догадался, что ответ отрицательный.
Он оперся рукой о стену и посмотрел на мостик. Попытался представить, что с ней там произошло. Смотреть было не на что. Мостик пустовал. На одной из стен мерцал огонек – просто лампа, бросающая случайный свет. Не было никаких признаков корабельного искусственного интеллекта.
– Он исчез, – сказал Чжан. – Вы….
Он замолк, потому что Петрова бросилась на него, широко расставив руки. В панике и ужасе он отпрыгнул назад, подальше от нее.
Черт. По тому, как она двигалась, он подумал, что она собирается напасть. Но по выражению ее лица, по затравленному взгляду он понял, что она пыталась сделать что-то другое. Должно быть, она хотела обнять его. Простой человеческий жест, протягивание руки для контакта. В поисках сострадания, понимания или… или чего-то еще.
Чжан не мог дать ей то, что она хотела. Просто не мог. Он опустил взгляд на свои руки в перчатках.
Они были в крови. Весь скафандр был заляпан кровью.
– Простите, – пробормотал он, пытаясь спасти ситуацию. – Я грязный.
– Мы все такие иногда, – ответила Петрова. Момент был упущен. Она прошла мимо и направилась к коридору. На мгновение он испугался, что она увидит, что он сделал там, на камбузе. Потом понял, что если кто-то в мире и поймет его, то это будет Петрова. Она солдат.
Она знает, что значит убить человека. Даже если ты считал, что у тебя нет другого выхода. Она бы поняла.
Может быть, он и правда хотел, чтобы она увидела тело доктора Течепа. Может быть, он хотел, чтобы она увидела его и сказала, что все в порядке, что он поступил правильно.
Пока они стояли и смотрели друг на друга, из панели доступа возле его ног выскочил зеленый пластиковый краб размером не больше двух ладоней Чжана.
Чжан замер, чтобы ненароком не наступить.
Хотя Плут и так был проворным – он бы избежал встречи с подошвой.
– Пришлось построить новое тело, – объяснил робот. – Старое потрепалось.
Чжан бросил на Петрову недоверчивый взгляд.
Робот пожал плечами.
– Видел бы ты того парня. Только не сможешь. Он покончил с собой. Просто сошел с ума после того, как убил Ундину. Не смог с этим справиться.
– Робот покончил с собой? Как такое вообще возможно? – спросил Чжан.
– Что? Что роботы могут умереть? Да. Да. И это очень неприятно. Не думай об этом. – Краб отпрыгнул от Чжана, словно испугавшись. Чжан не мог понять, было ли это шуткой или нет.
Петрова уставилась на них.
– Подождите. Робот… – Она покачала головой. – А доктор?
– Он тоже ушел, – ответил Чжан. – Я… Я сделал то, что должен был сделать.
Она кивнула, и на ее лице появился оттенок сочувствия.
– И Ундина. Все на этом корабле мертвы.
– Кроме нас, – уточнил Плут.
– Кроме нас, – подтвердил Чжан.
Они проследовали за Петровой на капитанский мостик.
– Мы победили, – сказала она.
– Так вот что это за чувство? – спросил Чжан. – Победа?
96
Петрова смотрела через обзорные экраны на капитанском мостике «Алфея» на коричневый диск Рая-1. Он был так чертовски близко, и каждый раз, когда они пытались до него добраться, их чуть не сдувало с неба. Там, внизу, тысячи людей могли быть в опасности, их, возможно, уже настиг василиск – просто не представлялось возможности узнать.
– Можем ли мы воспользоваться корабельной связью, чтобы поговорить с планетой? – спросила она.
– Уже пробовал, – ответил Плут. – Я первым делом собрал рацию. Вызвал колонию на всех диапазонах, какие только смог придумать. Послал им сигнал бедствия, запросы на телеметрию, попытался связаться с диспетчерской. Угадайте, что из этого вышло.
– Нет ответа.
– Ага. – Робот ползал по потолку, ремонтируя проекторы. – Полагаю, если они там еще живы, они не высовываются. Они видели, что происходит на орбите, и не хотят в этом участвовать. Разве можно их винить? Они понятия не имеют, заражены мы василиском или нет. И кто знает, может быть, инфекция передается через средства связи.
– Прекрасная мысль.
– Есть и другой вариант. Вся колония уже уничтожена. Мертва.
«Включая мать», – подумала она. Может быть. Она даже не знала этого. Надзор солгал ей. Она понятия не имела, где на самом деле находится ее мать.
– Нет. Даже если люди мертвы, все равно автоматические системы должны работать – по крайней мере, диспетчерская. Нет, кто-то намеренно отключил все средства связи на планете. Это вызывает беспокойство, но эту загадку мы не будем разгадывать. – Она посмотрела на робота. – Как дела с экранами?
– Почти все готово, – отозвался Плут. Он вставил пару линз на место, и свет замерцал на мостике, медленно складываясь в знакомую фигуру.
К ним присоединился аватар оленя.
– Вы уверены, что это разумно, лейтенант? – Актеон неуверенно постучал копытом по палубе. Ей показалось, что он чувствует себя неуютно, ступая на территорию другого искусственного интеллекта.
– Теперь все в порядке. На этом корабле никого не осталось – даже Ундина мертва. Мы можем свободно поговорить. У меня есть несколько идей, что делать дальше, но сначала я хочу поговорить о том, что я здесь видела.
Она подошла к консоли и вывела на экран несколько изображений. Первым было статичное изображение Эвридики, искусственного интеллекта, который пытался ее съесть. Ей пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем снова взглянуть на это лицо с глазами, полными звезд. Она открыла второе изображение, на которое было так же трудно смотреть, как и на первое. Ундина в одеянии из морского тумана.