Петрова хотела, чтобы он перенес все полезное. На каждом из кораблей было много еды, воды и кислорода – более чем достаточно для двух человек на любой разумный срок. Однако Петрова не хотела, чтобы запасы на «Артемиде» пропали даром, поэтому Чжану пришлось перетащить на «Алфей» огромные цистерны с водой, ящики, полные еды, медикаментов и всякой всячины, чистящие средства, аппаратуру, туалетные принадлежности, огромную бутылку острого соуса, личные вещи Сэма Паркера на случай, если появится возможность вернуть их родственникам на Марс.
Ему пришлось перенести медицинский лазер, с помощью которого Петрова обезвредила «Персефону», а также коробку с ее оружием и патронами.
Ручные инструменты, электроинструменты, электронные и информационно-технические средства. Бесконечные ящики и коробки со специфическим оборудованием – пластыри на случай пробоин в корпусе, осветительные панели, универсальный ключ, которым можно открывать люки в случае отключения электричества.
Запасная одежда, запасные скафандры, запасное сырье для 3D-принтеров.
Аварийно-спасательное оборудование на случай экстренной посадки на Рай-1: термоодеяла, очистители воды, сигнальные ракеты, компасы и солнечные панели. Не одна, а две палатки, снабженные металлическими кольями и шестами.
Долго и бесплодно они обсуждали, стоит ли брать с собой содержимое септиков и резервуаров для бытовых вод «Артемиды». В конце концов, отходы можно переработать и использовать повторно, когда они переселятся на «Алфея». Однако Чжан уперся и отказался тащить дерьмо – в буквальном смысле – через километры открытого пространства только на случай, если оно пригодится в каком-то гипотетическом будущем. ИМС крепко сжимал его предплечье, предупреждая, чтобы он вел себя прилично, но он стоял на своем, и в конце концов Петрова сдалась. Резервуар с мочой на «Артемиде» так и остался в неприкосновенности.
Чжану казалось, он не успеет перенести все. Военный корабль быстро приближался, и время для того, чтобы привести все в порядок, стремительно сокращалось. Как вдруг – своего рода отсрочка.
– Они замедляются, – сообщил Плут. – Я следил за телескопами, пока вы перемещали Актеона.
Чжан только что затащил большой ящик в один из грузовых отсеков «Алфея» и переводил дух, прежде чем помчаться обратно к «Артемиде».
– Какой им смысл замедляться?
– Чтобы не проскочить мимо нас. Но характер их движения немного странный. Как будто они замедляются быстрее, чем нужно. Может, они осторожничают?
– Осторожничают? Странно. С чего бы им быть осторожными? Мы не представляем угрозы для «Радаманта».
– Никакой. В любом случае это значит, что у тебя есть еще немного времени, чтобы все перевезти. Так что поздравляю.
– Ух ты. Спасибо, – сказал Чжан. Он быстро выпил воды и отправился на «Артемиду» за очередной порцией сублимированной моркови и пастернака.
101
Мостик «Артемиды» производил удручающее впечатление. Как будто корабль знал, что его ждет. Петрова посчитала, что это только игра воображения, но она не могла отделаться от ощущения, что ушло что-то жизненно важное. «Артемида» была сильно повреждена и временами казалась Петровой раненым зверем, но всегда – как будто живой, как будто у нее есть эмоции. Теперь же Петрова чувствовала себя как в квартире, из которой уже съехала, – в такой пустой и заброшенной. Ей захотелось присесть, но она почувствовала, что больше не имеет права пользоваться стульями на капитанском мостике.
Такие глупости – эти ее мысли. Однако забавно, что от таких глупостей трудно избавиться.
– Актеон, – сказала Петрова. – Как ты себя чувствуешь? Ты в состоянии работать?
– Я работаю на четырнадцати процентах мощности, – сообщил олень.
Аватар выглядел так, будто вот-вот исчезнет, рассыпавшись на пиксели. Сейчас он больше походил на карикатуру оленя, чем на реальное животное. Звезды на кончиках рогов выглядели нарисованными, а глаза – просто прорезями по бокам головы.
– Я понимаю, что мой вид настораживает. Уверяю тебя, для меня приоритетнее системы корабля, чем собственный голографический дисплей.
Судя по всему, речевой процессор уже перенесли на «Алфея». Теперь Актеон звучал как компьютер. Как машина.
– Я все еще выполняю административные функции, – произнес искусственный интеллект. – Я не забыл о текущих задачах.
– В смысле? – спросила Петрова.
– Я продолжаю следить за приближением «Радаманта». Я собрал дополнительные данные о его текущем состоянии. Например, я хотел бы обратить ваше внимание вот на это.
Перед Петровой появился экран. Телескопическая съемка. Метаданные в углу экрана сообщили ей, что изображение получено с сенсоров «Алфея».
– Скажи, на что смотреть.
Похоже, здесь был изображен корпус «Радаманта». Что-то похожее на шлюз, люк которого был слегка приоткрыт, а по его краям виднелось густое пятно копоти.
– Кажется, там произошел какой-то взрыв.
– Контролируемый взрыв. Судя по следам вокруг люка и повреждениям механизма защелки, я предполагаю, что для его открытия в недавнем прошлом использовались кумулятивные заряды.
Петрова почесала левое плечо. Ей очень хотелось почесать кожу поврежденной руки, но из-за гипса было не дотянуться.
– Я запуталась, – призналась она. – Кто-то силой проник внутрь шлюза?
– Нет, – сказал Актеон. – По моим предположениям, заряды были размещены внутри люка. Кто-то силой выбрался наружу.
Петрова коснулась консоли перед собой, думая вывести на экран больше изображений, больше данных. Она покачала головой.
– Подожди. – Она задумалась. – Значит, они были запечатаны внутри? Заперты. Кто бы мог это сделать?
– Боюсь, это за пределами моих знаний. Все, что я могу сделать, – показать странности, которые я заметил в «Радаманте». Есть еще кое-что.
На экране возникло изображение одной из ионных пушек. Большой, с длинным злобным стволом, заставившим Петрову вспомнить о жале шершня. Одинокая фигура в скафандре висела рядом с пушкой – в сравнении с человеком пушка казалась огромной. Что-то было не так.
В конце концов Петрова разобралась. На заднем плане проплывали звезды. Это означало, что это видео, а не стоп-кадр.
Человеческая фигура не двигалась. Петрова увеличила обзор и увидела, что человек запутался в страховочном тросе, свисающем с орудийной установки.
– Он мертв? – спросила она тихо.
Актеон ответил на нормальном уровне громкости – и она подпрыгнула от неожиданности.
– Почти наверняка. Температура скафандра намного ниже точки замерзания воды. Можно предположить, что скафандр перестал функционировать некоторое время назад. У меня есть третье изображение.
– Еще одна аномалия?
– Да. – Актеон вывел новое изображение. Крупный план иллюминатора, похожего на щель, на мостике корабля.
Петрова вздохнула. Тут не было загадки – ничего, что нужно было анализировать.
Брызги крови, заслонявшие обзорный иллюминатор, невозможно было не заметить. Выглядело точно так же, как если бы вы выстрелили кому-нибудь в голову с близкого расстояния.
– Я не могу объяснить аномалии, – сказал Актеон. – Это за пределами моих возможностей. Однако от определенного умозаключения трудно отделаться.
– Они там дерутся, – поняла Петрова. – Они убивают друг друга.
– Да. – Актеон убрал изображения, оставив только общую панораму. Не было видно ни «Радаманта», ни Рая-1. Лишь полоса совершенно обычных, совершенно далеких звезд. Петрова попыталась впустить в себя холодную пустоту космоса. Иногда это помогало.
Мысль, что она такая крошечная и незначительная на фоне Вселенной.
Но не в этот раз.
– Это не противоречит тому, что мы видели в других местах, – заметил Актеон. – На «Персефоне» и «Алфее». Я могу с уверенностью предположить, что обитатели «Радаманта» были заражены василиском и поддались его саморазрушительным идеям.
– Конечно.
Вдоль спины Петровой пробежала дрожь. Ее только что посетила ужасная мысль. Все эти звезды – большинство из них – действительно звезды, далекие, огромные и недостижимые. Некоторые из светящихся точек, возможно, корабли, устроившие блокаду Рая-1. Каждый из которых, подумала она, наверняка поддался василиску.
Тысячи людей на этих кораблях, и неужели все они, все до единого, впали в то же безумие? Неужели они все разорвали друг друга на куски?
Она и Чжан сражались – и едва оставались в живых с момента прибытия. У нее не было возможности подумать о том, что это значит.
– Лейтенант Петрова, думаю, теперь моя очередь.
– Хм?
– Я хотел бы узнать, все ли у вас в порядке. Вы выглядите отрешенной.
– Наверное. – Она долго размышляла над тем, о чем же она, собственно, догадывается. Может быть, она догадывалась о том, как устала или как ей грустно от всего этого.
– Наверное, я надеялась, – сказала она в конце концов, – что все будет по-другому. Что искусственный интеллект «Радаманта» защитит экипаж так же, как ты защитил нас.
– Возможно, есть другое объяснение признакам насилия, которые мы наблюдаем на «Радаманте». Дело может быть не в василиске.
– Принцип бритвы Оккама говорит об обратном. Нет, это все та же старая песня. Однако возникает вопрос: почему именно мы?
– Боюсь, я не понимаю, о чем вы, лейтенант.
– Совершенно ясно, что искусственный интеллект каждого корабля, прибывшего сюда, поражен василиском. Мы до сих пор не знаем, как это передается, но ход заражения таков. Василиск атакует каждый искусственный интеллект, который приближается. Затем уже искусственный интеллект заражает экипаж и пассажиров.
– Это модель заражения, которую мы наблюдали до сих пор.
Петрова кивнула сама себе.
– Оно пыталось уничтожить и нас, но мы победили там, где все остальные проиграли. Как это возможно, Актеон? Это ты – ты сделал. Если бы ты не отключился, не запер себя в этом цикле перезагрузок, ты бы заразил нас. Верно? Вместо этого ты заблокировал себя, и это дало нам время понять, что происходит. Найти способ дать отпор.