Металлический контур слегка изменился, словно пытаясь успокоить его. Браслет ритмично сжимал его плоть, и Чжан с ужасом понял, что он делает ему массаж. Иногда казалось, что ИМС проявляет сострадание, хотя Чжан знал, что это не так. Он знал, что ИМС просто пытается успокоить – ведь его основная задача в том, чтобы не дать пациенту разволноваться и совершить необдуманный поступок.
Чжану очень хотелось просто содрать браслет с руки и швырнуть через всю комнату. Вместо этого он вздохнул и сказал:
– Можешь открыть экран и показать, что происходит?
Этим должен был заниматься Актеон. Если бы Чжан просто высказал просьбу вслух, корабельный искусственный интеллект с радостью бы выполнил ее. Однако в последнее время Чжан все меньше доверял аватару на мостике. Тот считал, что человечество обречено. Может быть, так оно и было, но Чжан не был готов полностью положиться на машину, которая считала его проигравшей стороной.
ИМС сжал его предплечье сильнее, чем надо, что, вероятно, означало раздражение, но затем золотистые усики потянулись вверх, прочь от руки, образуя изящную рамку для крошечного экрана, на котором отображался темный участок космоса. На экране появилась длинная белая фигура, вздувшаяся в поперечнике.
– Это «Персефона», – сказал Чжан. – Почему ты показываешь мне корабль-колонию?
В ответе не было нужды. Чжан увидел, как «Радамант» вошел в кадр и медленно заскользил к кораблю-колонии. «Персефона» была настолько велика, что «Радамант» на ее фоне выглядел как скворец, пристающий к носорогу, но у Чжана не было сомнений, какой из двух кораблей опаснее.
«Радамант» замедлил ход, а затем выпустил полдюжины гарпунов – длинные колючие шипы на таких тонких тросах, что их почти не было видно. Гарпуны поразили «Персефону» в дюжине разных мест, а затем тросы натянулись, и спустя некоторое время «Радамант» прижался к корпусу корабля-колонии, крепко привязав себя к большему судну.
– Вызываю Петрову, – позвал Чжан. – Лейтенант? Вы это видите?
В ее голосе звучало раздражение, как будто он отвлек ее от работы:
– Вы имеете в виду «Радаманта» и «Персефону»? Да. Я наблюдаю. Мне это не нравится.
– Что они там делают? – спросил Чжан.
– Это стандартная тактика высадки, которую используют десантники. Они прорубают дыру в корпусе «Персефоны» и таким образом проникают на борт. Я думаю, они пытались связаться с Эвридикой и, не получив ответа, решили, что «Персефона» – вражеский корабль. Я не знаю, что они планируют сделать с людьми.
Чжан тяжело сглотнул. Он вспомнил последние слова Эвридики, обращенные к нему: она умоляла его спасти ее от гибели.
Она сказала, что он обрекает всех колонистов на смерть, пока они бесцельно дрейфуют в космосе.
У него было плохое предчувствие: им уготована совсем другая судьба, и настигнет она их совсем скоро.
– Нам мало что известно о том, какую форму принял василиск на «Радаманте», – произнес Чжан. – Они говорили что-то о суде и милости. Петрова…
– Вы думаете, мне это нравится? Вам не обязательно смотреть, можете просто выключить свой дисплей. Подумайте о чем-нибудь другом.
Но он продолжал смотреть, хотя внешне ничего не происходило, а минуты тянулись и тянулись. Какая бы драма ни разыгрывалась на борту «Персефоны», им не было видно.
Но он все равно наблюдал.
В конце концов «Радамант» разорвал тросы, привязывавшие его к боку «Персефоны». Военный корабль отступил, сначала медленно, а затем, словно торопясь, бросился прочь.
Когда он удалился на некоторое расстояние, на корпусе «Персефоны» начали вспыхивать маленькие оранжевые огоньки. Крошечные взрывы, каждый из которых вздымал фонтан обломков. Они появлялись и появлялись, пока корабль-колония не превратился в пустую скорлупу, внутри которой полыхал огонь. Они уничтожали большой корабль, чтобы никто больше не смог им воспользоваться. Они превращали его в металлолом.
– Почему? – спросил Чжан, зажмурившись, так как смотреть больше было не на что. – Почему?
– Возможно, по той же причине, по которой они уничтожили «Артемиду», – ответила Петрова. – Не думаю, что хочу знать ответ.
107
В конце концов «Радамант» двинулся дальше.
Военный корабль вел себя так, будто даже не видел «Алфея», хотя тот наверняка попал в поле зрения его сенсоров. Может быть, они достаточно хорошо притворились мертвыми. Это не имело значения.
– Это наш шанс, – сказала она остальным. – Возможно, последний.
Чжан выглядел дерьмово – как будто принимал наркотики. ИМС на его руке корчился, и она поняла, что, скорее всего, так и есть. Плут создал себе новое тело. Двуногое, вроде бы даже человеческое. Единственная проблема – он приделал голову вверх ногами.
По позвоночнику пробежал холодок.
– Смотрите. – Петрова указала на обзорные экраны. Впереди и в центре висел коричневый диск Рая-1. Их цель. Она понимала, что возлагает слишком большие надежды на планету, которая выглядит такой унылой.
Не было никаких гарантий, что высадка поможет им или повысит шансы на выживание. Но это лучший вариант из всех возможных. Она была уверена.
Она вызвала экран с видом планеты крупным планом – шар разных оттенков коричневого и синего. С такого расстояния невозможно было разглядеть никаких человеческих построек. Но Актеон поставил точку над местом, где располагалась главная колония, – долиной между двумя невысокими горными хребтами.
– Это финиш, – произнесла она. – А вот что мешает туда добраться. – Она вызвала на экран десятки крошечных точек, вращающихся вокруг планеты. – Там все еще находится более сотни кораблей.
Она коснулась нескольких точек, и на экране появились увеличенные изображения. С такого расстояния большинство кораблей были просто расплывчатыми пятнами, но в паре случаев можно было различить знакомые очертания. Гладкие, с вытянутой носовой частью транспортники, похожие на «Артемиду» и «Алфея». Военные корабли типа «Радаманта» и корабли-колонии вроде «Персефоны». А также корабли-разведчики с минимальным количеством мест для экипажа, в основном только двигатели и сенсорные панели. Фрахтовщики, на девяносто девять процентов состоящие из грузовых модулей, скрепленных самыми хлипкими каркасами.
Их было так много.
– Служба надзора отправила сюда много кораблей – хотела бы я знать, о чем думала директор Лэнг. Зачем тратить столько людей?
– Немыслимо, – сказал Чжан. – То, что она… то, что они сделали.
Петрова покачала головой.
– Мы посылаем сюда корабль, он пропадает, Надзор посылает новый корабль на поиски первого. Второй перестает выходить на связь, и Лэнг посылает третий… и вдруг… это. Это длится уже больше года.
Чжан фыркнул от отвращения.
– И никто из них не справился. Должно быть, у них была та же миссия, что и у нас? Установить контакт с колонией. Ни один из них не добрался.
– Знаете, что я вижу? – произнес Плут. Петрова повернулась и посмотрела на робота. – Алгоритм решения проблемы, в которой неизвестны некоторые переменные.
– Ты думаешь, у Службы надзора имеется какой-то грандиозный план? – спросил Чжан. – Они бросают космические корабли в эпицентр проблемы, чтобы посмотреть, получится ли у кого-то из них, так что ли?
– Нет. Это метод проб и ошибок. Своего рода алгоритм, но я вижу здесь иное. Служба надзора не просто повторяет одно и то же. Каждый раз они посылают корабль другого типа. Вот только есть кое-что, что не дает мне покоя. «Алфей» почти идентичен «Артемиде», верно? Все остальные тоже это заметили?
– Стены в моей новой каюте даже выкрашены в такой же цвет, – согласился Чжан.
– И люди на «Алфее». Ну, знаете, до того, как они… э-э… до того, как они умерли, – сказал Плут. Петрова удивилась, что он споткнулся о бестактное выражение. Он изменился с их первой встречи. – У них был доктор, парень из Службы надзора, пилот и робот. Прямо как у нас.
– После твоих слов теперь и меня это беспокоит, – призналась Петрова.
– Я проверил бортовой журнал «Алфея», и похоже, их отправили сюда меньше месяца назад. Незадолго до нашей отправки. – Перевернутое лицо робота моталось вверх-вниз, пока он говорил. Петровой пришлось отвернуться – это слишком отвлекало. – Когда «Алфей» потерпел неудачу, – продолжал Плут, – они послали «Артемиду». Готов поспорить, что если вы проверите корабли, которые они посылают, то обнаружите определенную последовательность. Алгоритм, использующий те же ингредиенты. Три человек и робот. Один и тот же тип искусственного интеллекта, одна и та же конфигурация корабля.
Петрова на секунду задумалась.
– Ты считаешь, они постепенно получают все новые и новые данные? Каждый раз, когда Надзор посылает сюда новый корабль, они узнают что-то новое.
– Наблюдая за тем, как корабль терпит неудачу. Как погибает экипаж, – добавил Чжан.
– Верно. Они получают чуть больше данных и используют их для разработки следующей миссии. И каким-то образом они определили, что с таким кораблем, как «Артемида», с такой командой и такими пассажирами, как мы, наиболее вероятен успех.
– Это… уже кое-что, – сказал Чжан, его глаза расширились. – Это хорошо. Ведь так? Это значит, что у нас есть реальный шанс. Мы – лучшая возможность из всех, что придумала Служба надзора. Мы можем стать теми, у кого все получится.
– Может быть, – согласилась Петрова.
– Или, знаете, с наименьшей вероятностью провалимся, – заметил Плут. – Мы еще не победили, и шансы против нас все еще до смешного высоки. Гораздо вероятнее, что мы окажемся всего лишь еще одной точкой на графике.
Чжан выглядел так, будто его сейчас вырвет.
– Что? – спросил Плут. – Я просто уточнил.
Петрова нахмурилась.
– Поправь свое чертово лицо, – велела она.
Робот поднял руку и потрогал пластиковую голову.
– Ой, простите. Я надел ее в спешке.
Он повернул лицо, пока оно не встало почти на место. Только чуть-чуть кривовато.
108
– Давайте на этом и сосредоточ