Саша изо всех сил сосредоточилась на дыхании, делая все так, как велела мама. Всегда и во всем это был единственный вариант действий.
150
– Слышишь музыку?
Лэй почувствовал, как губы Холли прикоснулись к его шее.
Они лежали вместе на узкой койке в общежитии. Свет выключен, но они были далеко не одни. Все комнаты заняты, в них спали те, кто еще не обзавелся семьей. Впрочем, спать не в одиночестве было не стыдно. Общежития не делились на мужские и женские, и предполагалось, что холостые колонисты образуют пары, а некоторые на каждую ночь даже выбирали себе нового партнера. Титан был молодой колонией, и нужно было, чтобы забеременело как можно больше женщин. Вряд ли они с Холли оказались этой ночью единственной парой, кто занимался любовью. Они встречались уже несколько месяцев, их дразнили за это, многие предлагали им пожениться, но Лэй не решался спросить.
– Что? Музыка? Нет, – ответил он. – Что за музыка?
– Это самое странное. Похоже на… марширующий оркестр? Я слышу тубы. Ум-па-па. Ум-па-па. – Она рассмеялась. Вот и хорошо. В связи с кризисом в медицинском отсеке Лэй чувствовала себя довольно мрачно. Карл умер всего несколько часов назад, и это потрясло его. Он был уверен, что они справятся с проблемой. Они и раньше теряли людей, в любой колонии это неизбежно. Карл был уже третьим на этой неделе. А сколько их будет на следующей неделе? Как бы не переросло в эпидемию. Что, если кто-то из администрации подхватит заразу? Что, если следующая будет Кой? На ней держалась вся колония.
Он выбросил все это из головы. Когда собираешься стать врачом, тебя учат отделять себя от других. Смерть и болезни оставались позади, когда день заканчивался.
По крайней мере, все притворялись, что так и есть.
– Все, что я слышу, – это как Сунил пукает за дверью, – прошептал Чжан.
Холли рассмеялась, прижавшись всем телом к его спине.
– Я хочу танцевать, – сказала она.
– Конечно, давай потанцуем, – согласился Лэй. Он прижался к ней задом, она завизжала и обхватила его за талию.
– Чш-ш-ш, – велела она. Он повернулся к ней и поцеловал.
Она запустила руку ему в шорты. Он начал стягивать с нее нижнее белье. Внезапно, с такой силой, какую он редко испытывал во время секса, ему захотелось быть ближе к ней, захотелось прикоснуться к ней, чтобы она прикоснулась к нему, почувствовать ее кожу на своей коже, захотелось…
На потолке зажглись лампы.
Они оба застыли, полуобнаженные и очень удивленные.
Вокруг зашевелились люди, зашумели.
Лэй поднял голову и увидел Кой, которая стояла в дверях с серьезным выражением лица.
– Чжан. Кларк. Идите за мной, – сказала управляющая колонией. Он достал из-под кровати комбинезон и натянул его сразу на обе ноги. Рядом Холли, стараясь быть незаметной, искала на полу свою одежду. Через несколько секунд они, одетые, шли за Кой в сторону медицинского отсека. Лэй посмотрел на лестницу, стоявшую в центре их маленького мирка, и его пробрала неприятная дрожь.
– Ты в порядке? – спросила Холли, взяв его за руку.
– Так темно. Я ничего не вижу.
– О чем ты говоришь?
– Я… не знаю. Неважно.
Кой надела респиратор и защитные очки, скомандовала им сделать то же самое, когда они вошли в шлюз.
– Что происходит? – спросил он. – Кто умер?
Кой покачала головой. Ей не нужно было ничего говорить. Лэй огляделся и увидел, что все койки заняты. И на полу тоже лежат люди. С нарастающим ужасом он понял, что некоторые из них уже мертвы. Может быть, человек двадцать.
В дальнем конце комнаты в одиночестве спиной к ним стоял Главк. Это был самый яркий источник света – он светился каким-то странным колючим оттенком розового.
– Не смотрите на меня, – сказала голограмма. – Не подходите. Если я не буду на вас смотреть, я не смогу вас заразить.
– Он сошел с ума, – прошептала Кой. – Я думаю, это чувство вины или что-то в этом роде. Как будто он винит себя в том, что происходит. Абсурд, конечно. Доктор, – обратилась она к Лэю, – идите переоденьтесь. Мне нужно, чтобы вы провели вскрытия. Мы не можем довериться Главку. Доктор Кларк. Вы со мной.
Лэй кивнул и направился к шкафчику с оборудованием. Для вскрытия во время эпидемии требовался специальный костюм, плотные перчатки и защитная маска. Он взглянул на Холли. Хотел ободряюще кивнуть ей, но она не обернулась.
Они с Кой подошли к Главку с двух сторон, словно собирались наброситься на искусственный интеллект и повалить его на землю. Конечно, это абсурд – они бы прошли сквозь изображение. Но как еще можно справиться с безумным компьютерным аватаром?
– Я сказал, НЕ СМОТРИТЕ НА МЕНЯ! – завопил Главк. Он повернулся лицом к Холли и на мгновение вспыхнул ярким неоново-красным цветом. Лэй увидел нечто, чего совершенно не мог понять. Лицо Главка искривилось и вытянулось, надвигаясь на Холли, словно голограмма растягивалась и искажалась. Холли упала назад – она падала медленно в условиях низкой титанианской гравитации. У нее было достаточно времени, чтобы подставить руки и сгруппироваться. Но она не отводила взгляда от Главка, словно то, что она увидела в его лице, было настолько ужасным, что ее парализовало.
– Хол, – крикнул Чжан. – Хол!
Но она не посмотрела на него.
151
Перед ней было самое красивое, что Саша когда-либо видела. Банально, пошло и глупо. Совершенно, совершенно старомодно, скучно и глупо.
И… очаровательно.
Она чувствовала себя очаровательной. В конце Артиллерийской бухты был небольшой пирс. Возможно, в те времена, когда можно было есть то, что плавает в Черном море, пирс был рыбацким. Теперь он стал просто смотровой площадкой – большая квадратная платформа в конце длинной пешеходной дорожки. Днем он выглядел неважно – просто куча старых досок на высоких сваях. В честь сегодняшнего вечера перила украсили гирляндами. На дальнем конце пирса установили тент из шелка, настолько прозрачного, что сквозь него можно было видеть океанские волны.
Сквозь него виднелся Памятник затопленным кораблям[37], освещенный прожекторами, их отражения танцевали на волнах.
Волны… волны, а под ними – что-то бледное, свет, свет в глубине, зовущий ее…
– Разве это не чудесно? – спросил Родион. Она снова посмотрела на пирс, на шатер. Сосредоточилась. Да, чудесно. Красиво.
Саша подумала, что сейчас расплачется.
Зазвучала прекрасная музыка. Чайковский, аранжировка для военного оркестра. Саша чувствовала пульс тубы в своей груди. Ум-па-па, ум-па-па. Несколько пар уже танцевали. Офицеры в парадной форме, светло-серые перчатки безупречны, волосы зачесаны назад. Их супруги одеты в строгие костюмы или эффектные платья природных тонов, голубой и зеленый атлас переливался в свете фонарей.
Саша жила уединенно. У нее было мало друзей, и она почти ничего не видела и нигде не бывала, даже когда они вернулись с Луны. Но ей трудно было представить себе что-то более великолепное, чем все это.
– Милая, – сказал Родион, коснувшись ее локтя большим и указательным пальцами, – ты выглядишь потрясающе.
На его лице появилась странная ухмылка, словно все вокруг было каким-то фарсом и он хотел убедиться, что она не думает, будто он купился. Внезапно она почувствовала себя глупышкой. Она посмотрела на свои руки в перчатках, на крошечный ридикюль, который был совершенно пуст. Он лежал на кровати вместе с платьем, туфлями и прочим, и поэтому она решила, что должна взять его с собой. Она боролась с нелепым и внезапным желанием швырнуть его как можно дальше в черную воду. Вместо этого она робко взглянула на Родиона и…
На мгновение он выглядел совсем не так. Он стал старше, на щеках появилась густая щетина. Челюсть удлинилась, окрепла. Внимательные глаза стали другими. Он стал выше, гораздо выше.
– Что на тебе надето? – спросила она, глядя на него сверху вниз.
Его одежда сменилась на грязный обгоревший комбинезон. На груди красовалась нашивка с надписью «АРТЕМИДА». Она боялась, что если он дотронется до нее, то испачкает платье.
– Ты хочешь это выяснить? – уточнил он. Даже голос у него был другой. – Послушай. Вот почему мы здесь. Посмотри на нее.
Мама.
Мать вышла на танцпол. Она разговаривала с каким-то инспектором в форме Службы надзора. Многозначительно кивала. Оглянулась через плечо, чтобы отдать приказ подчиненному. Ничего необычного. Кроме того, что сейчас Екатерина занималась делами в шикарном красном платье.
В свете прожекторов она выглядела так, словно была объята пламенем.
Морской бриз раздувал ее волосы, делая копну на голове еще больше, чем прежде.
– Дьяволы и святые. Она великолепна, – произнес Родион. Ему снова стало восемнадцать, он был одет в белый костюм. Он держал Сашу за руку, но теперь отпустил, как будто забыл о ее присутствии.
– Ты… Хм, – сказала она. – Ты хотел потанцевать?
– А? – переспросил Родион. – О. Нет. Послушай. Я пойду принесу нам выпить. Может, тебе лучше остаться здесь? – За пределами танцпола, недалеко от входа. – Ты сможешь приветствовать важных людей.
– Конечно, – согласилась она. Конечно? Какая-то часть ее души закричала.
Неужели она действительно так сказала? Была ли она когда-нибудь такой кроткой? Насколько все это реально? Ей казалось, что если подует легкий ветерок, он вырвет ее душу из тела и она с криком полетит в море. Что из всего этого происходило на самом деле? Это было… воспоминание, да? Просто воспоминание?
– Это урок, – проговорила мама.
Она стояла прямо перед Сашей.
– Непокорность тебе не идет, Сашенька. Это твой главный недостаток. Ты не сможешь стать солдатом, если не научишься выполнять приказы.
Сашино сердце учащенно забилось.
– Я думала, моя проблема в том, что я недостаточно жесткая.
Твердая, как сталь, рука Екатерины ударила ее по щеке. Голова Саши дернулась в сторону, и ей пришлось схватиться за деревянные перила, чтобы не рухнуть на пол. Ей показалось, будто глаза пульсируют.