Левая клешня Плута, которая держалась буквально на ниточке, шмякнулась на пол.
– Черт возьми, что же произошло…
Робот медленно повернулся на своих многочисленных конечностях. Он услышал короткий вскрик – какая-то женщина бежала прочь от них по длинному коридору.
– За ней, – прорычал Паркер.
Плут рванулся вперед. Он, даже потрепанный в бою, все равно был намного быстрее человека. Потребовалось мгновение, чтобы догнать женщину и прижать ее к стене. Голограмма Паркера осветила ее лицо.
Женщина выглядела испуганной. Чуть живой.
Бледная кожа покрыта пятнами и прыщами. Щеки впалые. Длинные волосы всклокочены и явно начали редеть. Грязная одежда местами порвана.
Она зажмурилась и отвернулась от голограммы, словно ей было невыносимо смотреть на нее.
– Что за черт? – сказал Паркер.
– Отпустите ее, – послышался чей-то голос. Плут обернулся – рядом стоял мужчина. Выглядел он так же плачевно, как и женщина, лицо заросло кустистой бородой. Он прикрыл глаза рукой, словно пытался заслониться от света. – Пожалуйста, – проговорил он, – отпустите ее, пусть уйдет в темноту. В темноте безопасно.
– В темноте безопасно, – в отчаянии повторяла женщина. – В темноте безопасно. В темноте безопасно!
– Свет, – протянул Паркер неуверенно, но, кажется, он кое-что все же понял – раньше Плута. – Они выдрали все лампы.
Плут заметил это сразу же, как только они поднялись на борт «Пасифаи», но не успел об этом сказать. Все осветительные приборы были разбиты. Аккуратно. Методично.
Что произошло? Что василиск сделал с этими людьми?
– Мне нужна информация, – заявил Паркер. – Ответишь на вопросы и сможешь… вернуться во тьму. Решим дело мирным способом.
– Как хочешь! – Мужчина поднял руку, показывая, что он согласен. – Мы видели, что вы сделали с Астерионом. Мы расскажем все что угодно!
– Петрова, – рявкнул Паркер. – Где она?
– Петрова? – переспросил мужчина. – Которая?
165
Петрова открыла глаза.
Это было похоже на пробуждение. Тот первый смутный миг, когда сознание возвращается, когда в голове роятся неясные пока мысли.
Она моргнула. Глаза болели, но это были ее глаза. Они все еще принадлежали ей.
Василиск был в ее голове. Сомневаться не приходилось – она чувствовала его внутри черепа. Она представила, как он роется, прокладывая туннель в сером веществе в поисках лучшего места для отдыха.
Абсурд, конечно. У василиска нет тела ни в каком смысле этого слова. Он не паразит, пробравшийся в ее клетки. Но ощущение именно такое. Экипаж «Алфея», должно быть, испытывал то же самое. Вот только их это сбило с толку, а ее – нет.
– …ты сделала? – крикнула мама. – Немедленно отойди от этой штуки, девочка!
– Слишком поздно, – сказала Петрова. Аватар, который держал ее, тот, что смотрел ей в глаза, исчез, растворившись в воздухе. Она была свободна.
Петрова повернулась и улыбнулась матери.
Екатерина скривила губы от отвращения. Она отступила назад, подняв руку, чтобы защититься от нападения. Что она увидела в лице дочери? Что в нем появилось такого, чего не было раньше?
– Маленькая дурочка, – произнесла мама, подбежала к консоли и начала набирать команды на виртуальной клавиатуре. Похоже, ей не нравилось то, что она видела на экране. Про дочь она, кажется, забыла. Петрова знала, что это ненадолго.
Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, успокоить мать. Но прежде чем она успела подобрать нужные слова, над пультом управления загорелся экран, озарив мостик светом.
– Что случилось? – спросила Петрова.
– Твои друзья, я полагаю.
Екатерина махнула рукой в сторону экрана, и он увеличился, показывая криохранилище «Пасифаи». Было темно, и Александра не могла различить многих деталей, но видела огромные деревья из стекла, тянущиеся вверх, за пределы видимости, их корни окутывал бледный туман. Массивные конструкции из тысяч криокамер, поняла она.
Пол был завален опавшими листьями – неестественного флуоресцентно-зеленого цвета. Петрова узнала этот цвет. И все же ей потребовалась секунда, чтобы осознать, на что она смотрит.
Куча опавших листьев – груда мертвых Плутов. Должно быть, их там сотни. Изображение увеличилось, и она увидела бесчисленные руки, головы с перевернутыми лицами. Клинки и когти, похожие на мечи и топоры, выточенные из зеленого пластика.
Вдруг один из них зашевелился. Робот размером не больше человеческого ребенка переполз через кучу, перебирая многочисленными конечностями. На его спине сидела голубовато-белая человеческая фигура.
– Паркер! – воскликнула Петрова. Это был Паркер, появившийся из проектора, встроенного в спину Плута. – Что он здесь делает?
– Чертовски хорошая работа, они уничтожили мой корабль, – сказала Екатерина. – Поднялись на борт, пока ты была в отключке. Я некоторое время сдерживала его, используя аватары, чтобы отбиться. А ты все испортила. Они ушли.
– Что? Кто?
– Аватары Астериона. Все. Просто отключились. Сам Астерион исчез – возможно, навсегда. Я вообще не могу с ним связаться. Проклятье, девочка. Ты даже представить себе не можешь, что ты разрушила.
Паркер. Она должна добраться до него. Но она не может оставить Чжана. Петрова подбежала к креслу, где он сидел, связанный и с кляпом во рту. Глаза Чжана смотрели прямо перед собой. Осторожно, как только могла, она развязала путы и позвала:
– Чжан? Вы меня слышите?
Она похлопала его по щекам, осторожно, затем сильнее.
Он моргнул. Затем его глаза закрылись.
ИМС обвился вокруг его запястья, предплечья. Она увидела, что золотистые змейки прокусили его руку в нескольких местах. Должно быть, браслет пытается разбудить его, вывести из транса. Петрова приложила два пальца к его горлу и почувствовала, как быстро бьется его сердце.
ИМС снова ввел ему лекарство, и вскоре пульс замедлился. Чжан открыл глаза и посмотрел на нее, и ей удалось вынуть кляп у него изо рта. Чжан дрожал, и казалось, что у него совсем не осталось сил.
– Ты хоть понимаешь, – сказала Екатерина, стоя у нее за спиной, – что ты на себя взвалила? Что оно с тобой сделает?
Петрова застыла. На мгновение.
– Нет, – ответила она, не оборачиваясь, и сосредоточилась на Чжане. На том, чтобы вытащить его из кресла. Все его мышцы свело судорогой, он казался хрупким – если она не будет осторожна, то может разбить его на мелкие осколки. – Я только знаю, что оно больше не твое.
Чжан оттолкнул ее руку и поднялся на ноги. Ему пришлось опереться на подлокотник кресла, и он был очень бледен. ИМС снова впился в его запястье, и Петрова задумалась, насколько безопасно продолжать пичкать его разными лекарствами, но решила, что ИМС знает, что делает.
– Вы в порядке? – прошептала она.
– Думаю, я в шоке. От того, что мне заново пришлось пережить все это. – Он слабо пожал плечами. – Я могу идти.
Она кивнула и поднырнула под его руку, подставляя плечо. Бросила последний взгляд на мать, намереваясь найти Паркера и решить, что делать дальше.
Она не удивилась тому, что увидела, хотя потребовалось время, чтобы осознать.
В руке Екатерины был стандартный пистолет Службы надзора.
Петрова опустила руку на бедро, но кобура, разумеется, была пуста. Мать забрала у нее оружие.
– Ты держишь меня за дуру, Сашенька? – спросила Екатерина и указала пистолетом в сторону люка. – Иди. Можешь и дружка с собой взять. Нам нужно кое-что сделать.
166
– Иди прямо, – велела Екатерина из-за плеча Петровой, – пока я не скажу, где повернуть.
– Я не вижу, куда иду, – пожаловалась Петрова. Света с мостика не хватало, чтобы осветить коридор целиком.
– Ради бога, ребенок. Что за бесполезное существо. – В одной руке Екатерина держала пистолет. В другой – какой-то шар размером с голову младенца. Она щелкнула выключателем на боку, и он засветился так ярко, что смотреть на него было невыносимо. Какой-то ручной фонарь, подумала Петрова. Самое яркое, что она видела с тех пор, как покинула «Алфея». Глазам сделалось больно.
– Я храню их по всему кораблю, – сказала Екатерина. – Неужели ты могла подумать, что я всю жизнь буду сидеть в темноте, как все дураки на этом корабле?
Они втроем направились по коридору. Медленно, потому что Петровой приходилось поддерживать Чжана. Она размышляла, как ей выпутаться из ситуации. Можно подраться с матерью, полагала она. Хотя глупо кидаться на кого-то с оружием, когда у тебя только одна здоровая рука. Можно отвлечь внимание, заставить мать хоть на мгновение посмотреть в другую сторону…
Екатерина Петрова. Женщина, написавшая правила работы Службы надзора. Петрова не сомневалась, что ее попытка напасть на мать закончится тем, что ее застрелят и она истечет кровью на палубе.
Может быть, ей удастся образумить мать?
– «Пасифаю» атакуют. Не лучший момент, чтобы куда-то идти.
– Единственно возможный. Астерион отключился в тот момент, когда василиск переместился в твою голову, – объяснила Екатерина. – Единственный шанс отбить атаку твоих друзей – вернуть аватары. Логично, да? У меня нет выбора и нет времени на разговоры. Сюда. Шлюз. Открой люк.
– И что потом?
– Потом ты войдешь внутрь, и я закрою за тобой люк, – ответила Екатерина, как будто ее дочь уже должна была догадаться. – Ты вернешь мне василиска. Иначе я открою внешний люк, и вас обоих вышвырнет в космос. Когда ты умрешь, он, конечно, вернется ко мне, поскольку я буду единственным доступным носителем.
– Вы так не сделаете! – воскликнул Чжан.
Екатерина подошла к шлюзу, не опуская пистолета. Постучала фонарем по люку. Тот открылся.
– Она ваша дочь! – крикнул Чжан. – Что вы делаете?!
– Мне жаль, но Сашенька не дала мне выбора. Она поступила очень глупо, и теперь – как всегда – мне придется разгребать ее проблемы.
Петрова кивнула и шагнула к шлюзу. Чжан потянул ее назад.
– Она же этого не сделает, не может же она…
Петрова знала лучше. Она вздрогнула, когда Екатерина всадила пулю в пол рядом с ее ногами. Выстрел разрушил ее спокойствие, и она почувствовала отчаяние. Ужас.